Неточные совпадения
Не полюбила она его страстью, — то есть физически: это зависит не от
сознания, не от воли, а от какого-то нерва (должно быть, самого глупого, думал Райский, отправляющего какую-то низкую функцию, между прочим влюблять), и не как друга только любила она его, хотя и называла другом, но никаких последствий от дружбы его для себя не ждала, отвергая, по своей
теории, всякую корыстную дружбу, а полюбила только как «человека» и так выразила Райскому свое влечение к Тушину и в первом свидании с ним, то есть как к «человеку» вообще.
Религиозное же
сознание должно бороться с этими разлагающими и обессиливающими
теориями социальной среды во имя творческой активности человека, во имя его высшей свободы, во имя высшего смысла жизни.
Теория прогресса заключает в себе противоречие, которое не в силах осмыслить позитивистическое
сознание.
Но если трансцендентальное
сознание есть объект, а сама гносеология есть познание, то должно быть нечто предшествующее этому объекту, т. е. предшествующее трансцендентальному
сознанию, и должна быть гносеология гносеологии,
теория гносеологического познания.
Теория прогресса в обыденном
сознании бестрагична — это прекраснодушная
теория, которая хотя и утверждает страдальческий и кровавый путь истории, но верит, что все идет к лучшему в этом лучшем из миров.
Не сравнивая значения Островского с значением Гоголя в истории нашего развития, мы заметим, однако, что в комедиях Островского, под влиянием каких бы
теорий они ни писались, всегда можно найти, черты глубоко верные и яркие, доказывающие, что
сознание жизненной правды никогда не покидало художника и не допускало его искажать действительность в угоду
теории.
Ведь стоит только сличить практику жизни с ее
теорией, чтобы ужаснуться перед тем вопиющим противоречием условий жизни и нашего
сознания, в котором мы живем.
— Чрезвычайно трудное-с: еще ни одно наше поколение ничего подобного не одолевало, но зато-с мы и только мы, первые, с
сознанием можем сказать, что мы уже не прежние вздорные незабудки, а мы — сила, мы оппозиция, мы идем против невежества массы и, по
теории Дарвина, будем до истощения сил бороться за свое существование. Quoi qu'il arrive, [Что бы ни случилось — Франц.] а мы до новолуния дадим генеральное сражение этому русскому духу.
Хлестаков краснеет и бледнеет; он чувствует, как
сознание собственного легкомыслия начинает угрызать его. Конечно, впоследствии, он поймет ту,
теорию"встречного подкупа", которую всесторонне разработал Прокоп, но когда он поймет ее, — будет уже поздно…
— Ох, этот скромный круг! Император Август, который разделял ваши славянские
теории, держал дочь дома и с улыбкой говорил спрашивавшим о ней: «Дома сидит, шерсть прядет». Ну, а знаете, нельзя сказать, чтоб нравы ее сохранились совершенно чистыми. По-моему, если женщина отлучена от половины наших интересов, занятий, удовольствий, так она вполовину менее развита и, браните меня хоть по-чешски, вполовину менее нравственна: твердая нравственность и
сознание неразрывны.
Пред всепобеждающим
сознанием любви и самоотвержения этой женщины исчезали и рассеивались как дым все софизмы, все оправдательные доводы, созданные
теорией Слопчицького.
По этой
теории, Ding an sich [Вещь в себе (нем.).] хотя и трансцендентна, но все-таки отпечатлевается в
сознании в качестве «идей» или предельных понятий.
Искупление вовсе не есть примирение Бога с человеком, как то извращенно представляет ограниченное человеческое
сознание (судебная
теория искупления).
Теория познания, идущая от Канта, подменяет проблему человека и его силы познавать бытие проблемой трансцендентального
сознания, гносеологического субъекта или мирового духа, божественного разума.
Шелер установил четыре типа антропологических учений: 1) еврейско-христианский, творение человека Богом и грехопадение; 2) антично-греческий, человек, как носитель разума; 3) естественнонаучный, человек, как продукт эволюции животного мира; 4)
теория декаданса, возникновение
сознания, разума, духа как биологический упадок, ослабление жизни.
Теория познания должна стать философской антропологией, учением о человеке, а не учением о трансцендентальном
сознании и гносеологическом субъекте, но и не психологическим или социологическим учением о человеке, а онтологическим и пневмотологическим учением о человеке.
Маркс был интеллектуален, он придавал огромное значение
теории, философии, науке, он не верил в политику, основанную на эмоциях, он придавал огромное значение развитию
сознания и организации.
Идеология, которая есть лишь надстройка, религиозные верования, философские
теории, моральные оценки, творчество в искусстве — иллюзорно отражают в
сознании действительность, которая есть прежде всего действительность экономическая, т. е. коллективная борьба человека с природой для поддержания жизни, подобно тому как у Фрейда есть прежде всего сексуальная действительность.
И философские
теории самоуничтожения, и практика разростающихся в страшной пропорции самоубийств показывают невозможность возвращения человечества к пережитой ступени
сознания.
Ибо то, что с точки зрения наблюдения, разум и воля суть только отделения (sécrétion) мозга, и то, что человек, следуя общему закону, мог развиться из низших животных в неизвестный период времени, уясняет только с новой стороны тысячелетия тому назад признанную всеми религиями и философскими
теориями, истину о том, что с точки зрения разума человек подлежит законам необходимости, но ни на волос не подвигает разрешение вопроса, имеющего другую, противоположную сторону, основанную на
сознании свободы.
Материалистическая
теория социальной среды окончательно парализовала
сознание личной ответственности.