Неточные совпадения
— Очень обходительный и приятный человек, — продолжал Чичиков, — и какой искусник! я даже никак не мог предполагать этого. Как хорошо
вышивает разные домашние
узоры! Он мне показывал своей работы кошелек: редкая дама может так искусно
вышить.
Самгин посмотрел в окно — в небе, проломленном колокольнями церквей, пылало зарево заката и неистово метались птицы,
вышивая черным по красному запутанный
узор. Самгин, глядя на птиц, пытался составить из их суеты слова неоспоримых фраз. Улицу перешла Варвара под руку с Брагиным, сзади шагал странный еврей.
Она любит теперь, как
вышивает по канве: тихо, лениво выходит
узор, она еще ленивее развертывает его, любуется, потом положит и забудет. Да, это только приготовление к любви, опыт, а он — субъект, который подвернулся первый, немного сносный, для опыта, по случаю…
— Ах, да на них меньше
узора, чем на тех, которые вы мне
вышили!
Марья Кириловна сидела в своей комнате,
вышивая в пяльцах, перед открытым окошком. Она не путалась шелками, подобно любовнице Конрада, которая в любовной рассеянности
вышила розу зеленым шелком. Под ее иглой канва повторяла безошибочно
узоры подлинника, несмотря на то ее мысли не следовали за работой, они были далеко.
— Как это хорошо! Какие это мучительные стихи, Ваня, и какая фантастическая, раздающаяся картина. Канва одна, и только намечен
узор, —
вышивай что хочешь. Два ощущения: прежнее и последнее. Этот самовар, этот ситцевый занавес, — так это все родное… Это как в мещанских домиках в уездном нашем городке; я и дом этот как будто вижу: новый, из бревен, еще досками не обшитый… А потом другая картина...
— Дело началось с пустяков, когда вы остались одни, с какого-нибудь
узора, — продолжал дядя, — ты спросил, кому она
вышивает? она отвечала «маменьке или тетеньке» или что-нибудь подобное, а сами вы дрожали как в лихорадке…
— Надобно иметь истинно женское терпение, чтобы все это
вышить, — продолжал я, рассматривая
узор.
На канве этой-то сплетни
вышивали свои
узоры досужие монахини Новодевичьего монастыря.
Если бы эта тетрадь Алфимова сохранилась бы до настоящего времени, она была бы драгоценным материалом для обрисовки нравов той эпохи, к которой относилась. Это было собрание не только финансовых, но и семейных тайн многих выдающихся и известных лиц Петербурга, в ней была история их кредитоспособности, фамилии и адреса содержанок женатых людей и кандидаток в них. В этой тетради была канва для всевозможного рода шантажа, по которой искусный и беззастенчивый человек мог
вышивать желательные для него
узоры.
— Да ты погляди, княжна, — вмешались в разговор и другие девушки, — ты и узор-то не так
вышиваешь!