Неточные совпадения
Бешеную негу и упоенье он видел
в битве: что-то пиршественное зрелось ему
в те минуты, когда разгорится у
человека голова,
в глазах все мелькает и мешается, летят головы,
с громом падают на землю кони, а он несется, как пьяный,
в свисте пуль
в сабельном блеске, и наносит всем удары, и не слышит нанесенных.
Он торжествовал внутренне, что ушел от ее докучливых, мучительных требований и гроз, из-под того горизонта, под которым блещут молнии великих радостей и раздаются внезапные удары великих скорбей, где играют ложные надежды и великолепные призраки счастья, где гложет и снедает
человека собственная мысль и убивает страсть, где падает и торжествует ум, где сражается
в непрестанной
битве человек и уходит
с поля
битвы истерзанный и все недовольный и ненасытимый.
Все другие муки глубоко хоронились у ней
в душе. На очереди стояла страшная
битва насмерть
с новой бедой: что бабушка? Райский успел шепнуть ей, что будет говорить
с Татьяной Марковной вечером, когда никого не будет, чтоб и из
людей никто не заметил впечатления, какое может произвести на нее эта откровенность.
Восстание умирало. Говорили уже не о
битвах, а о бойнях и об охоте на
людей. Рассказывали, будто мужики зарывали пойманных панов живыми
в землю и будто одну такую могилу
с живыми покойниками казаки еще вовремя откопали где-то недалеко от Житомира…
Наконец, последняя и самая серьезная
битва губернатора была
с бывшим вице-губернатором, который вначале был очень удобен, как
человек совершенно бессловесный, бездарный и выведенный
в люди потому только, что женился на побочной внуке какого-то вельможи, но тут вдруг, точно белены объевшись, начал, ни много ни мало, теснить откуп, крича и похваляясь везде, что он уничтожит губернатора
с его целовальниками, так что некоторые слабые умы поколебались и почти готовы были верить ему, а несколько
человек неблагонамеренных протестантов как-то уж очень смело и весело подняли голову — но ненадолго.
С неделю времени Матвей не выходил из дома, чувствуя себя оглушённым, как будто этот выстрел раздался
в его груди, встряхнув
в ней всё тревожное и неясное, что почти сложилось там
в равнодушие
человека, побеждённого жизнью без
битвы с нею.
По происхождению своему Оглоблин был даже аристократичнее князя Григорова; род его
с материнской стороны, говорят, шел прямо от Рюрика; прапрадеды отцовские были героями нескольких
битв, и только родитель его вышел немного плоховат, впрочем, все-таки был сановник и слыл очень богатым
человеком; но сам Николя Оглоблин оказывался совершенной дрянью и до такой степени пользовался малым уважением
в обществе, что, несмотря на то, что ему было уже за тридцать лет, его и до сих пор еще называли monsieur Николя, или даже просто Николя.
Он вышел из
битвы с хоругвию отечества,
с телом Мирослава, обагренный кровию бесчисленных врагов и собственною, собрал остатки храбрых
людей житых, дружины великодушных и
в самом бедствии казался грозным Иоанну — враги видели нас еще не мертвых и стояли неподвижно.
Купцы эти были не простого рода. Они происходили от знатного мурзы Золотой Орды, принявшего святое крещение и названного Спиридоном, по преданию научившего русских
людей употреблению счетов. Попавши
в одной из
битв с татарами
в плен, он был измучен своими озлобленными единоверцами — они его «застрогали» до смерти. Поэтому его сын назван «Строгановым», внук же способствовал освобождению великого князя Василия Темного, бывшего
в плену
в казанских улусах.
— Благородный рыцарь, господин повелитель мой, владетельный рыцарь Роберт Бернгард послал меня успокоить вас. Русские вчера обманули стражу нашу и вошли
в замок
в нашей одежде. Их немного, всего одиннадцать
человек. Господин мой
с рейтарами уже окружил их гораздо большим числом и просит вас не препятствовать ему
в битве, хотя они упорно защищаются, но он один надеется управиться
с ними, — сказал рыцарям вошедший оруженосец.
Наряду
с этим продолжением платонического романа двух уже испытанных
в битве с жизнью
людей шел другой более реальный по своим конечным целям роман между Антоном Антоновичем и Лидочкой.
После несчастной
битвы под Аустерлицом, австрийский император Франц, как мы уже говорили, вступил
с Наполеоном
в переговоры о мире, перемирие было подписано 26 ноября 1805 года, а на другой день император Александр Павлович уехал
в Петербург. Воображение его было чересчур потрясено ужасными сценами войны; как
человек он радовался ее окончанию, но как монарх сказал перед отъездом следующую фразу, достойную великого венценосца...
Тут грянула ставучинская
битва, столь славная для русского оружия, как будто нарочно для того, чтоб выполнить клятву старика; ибо вслед за тем Хотин был сдан русским, а прекрасная Мариорица,
с богатствами двух пашей, отца и сына,
в числе
с лишком двух тысяч
человек обоего пола, досталась
в добычу победителей.