— Не сам ли он создал свое могущество? какая слава, если б он избрал другое поприще, если б то, что сделал для своей личной мести, если б это терпение, геройское терпение, эту скорость мысли, эту решительность обратил
в пользу какого-нибудь народа, угнетенного чуждым
завоевателем… какая слава! если б, например, он родился
в Греции, когда турки угнетали потомков Леонида… а теперь?.. имея
в виду одну цель — смерть трех человек, из коих один только виновен, теперь он со всем своим гением должен потонуть
в пучине неизвестности… ужели он родился только для их казни!.. разобрав эти мысли, он так мал сделался
в собственных
глазах, что готов был бы
в один миг уничтожить плоды многих лет; и презрение к самому себе, горькое презрение обвилось как змея вокруг его сердца и вокруг вселенной, потому что для Вадима всё заключалось
в его сердце!
И когда он говорил о будущем походе своём, то
глаза его, открываясь, смело глядели вперёд, а вид он имел
завоевателя, который ни во что, кроме своей силы, не верит. Нравилось мне это существо, и
в речах его чувствовал я зрелость.