Неточные совпадения
«Так же буду сердиться на Ивана кучера, так же буду спорить, буду некстати высказывать свои мысли, так же будет стена между святая святых моей души и другими, даже женой моей, так же буду обвинять ее за свой страх и раскаиваться
в этом, так же буду не понимать разумом, зачем я молюсь, и буду молиться, — но жизнь моя теперь, вся моя жизнь, независимо от всего, что может случиться со мной, каждая
минута ее — не только не бессмысленна, как была прежде, но имеет несомненный смысл
добра, который я властен вложить
в нее!»
В первую
минуту разговора с ним не можешь не сказать: «Какой приятный и
добрый человек!»
В следующую за тем
минуту ничего не скажешь, а
в третью скажешь: «Черт знает что такое!» — и отойдешь подальше; если ж не отойдешь, почувствуешь скуку смертельную.
При ней как-то смущался недобрый человек и немел, а
добрый, даже самый застенчивый, мог разговориться с нею, как никогда
в жизни своей ни с кем, и — странный обман! — с первых
минут разговора ему уже казалось, что где-то и когда-то он знал ее, что случилось это во дни какого-то незапамятного младенчества,
в каком-то родном доме, веселым вечером, при радостных играх детской толпы, и надолго после того как-то становился ему скучным разумный возраст человека.
Что Карл Иваныч
в эту
минуту говорил искренно, это я утвердительно могу сказать, потому что знаю его
доброе сердце; но каким образом согласовался счет с его словами, остается для меня тайной.
Волосы у нее были темно-русые, немного светлей, чем у брата; глаза почти черные, сверкающие, гордые и
в то же время иногда,
минутами, необыкновенно
добрые.
Ушли все на
минуту, мы с нею как есть одни остались, вдруг бросается мне на шею (сама
в первый раз), обнимает меня обеими ручонками, целует и клянется, что она будет мне послушною, верною и
доброю женой, что она сделает меня счастливым, что она употребит всю жизнь, всякую
минуту своей жизни, всем, всем пожертвует, а за все это желает иметь от меня только одно мое уважение и более мне, говорит, «ничего, ничего не надо, никаких подарков!» Согласитесь сами, что выслушать подобное признание наедине от такого шестнадцатилетнего ангельчика с краскою девичьего стыда и со слезинками энтузиазма
в глазах, — согласитесь сами, оно довольно заманчиво.
Минутами Климу казалось, что он один
в зале, больше никого нет, может быть, и этой
доброй ведьмы нет, а сквозь шумок за пределами зала, из прожитых веков, поистине чудесно долетает до него оживший голос героической древности.
— И я
добра вам хочу. Вот находят на вас такие
минуты, что вы скучаете, ропщете; иногда я подкарауливал и слезы. «Век свой одна, не с кем слова перемолвить, — жалуетесь вы, — внучки разбегутся, маюсь, маюсь весь свой век — хоть бы Бог прибрал меня! Выйдут девочки замуж, останусь как перст» и так далее. А тут бы подле вас сидел почтенный человек, целовал бы у вас руки, вместо вас ходил бы по полям, под руку водил бы
в сад,
в пикет с вами играл бы… Право, бабушка, что бы вам…
— Если б я предвидела, — сказала она глубоко обиженным голосом, — что он впутает меня
в неприятное дело, я бы отвечала вчера ему иначе. Но он так уверил меня, да и я сама до этой
минуты была уверена
в вашем
добром расположении к нему и ко мне! Извините, Татьяна Марковна, и поспешите освободить из заключения Марфу Васильевну… Виноват во всем мой: он и должен быть наказан… А теперь прощайте, и опять прошу извинить меня… Прикажите человеку подавать коляску!..
Тут я вдруг вспомнил о Катерине Николавне, и что-то опять мучительно, как булавкой, кольнуло меня
в сердце, и я весь покраснел. Я, естественно, не мог быть
в ту
минуту добрым.
Вслед за этим председатель записал что-то
в бумагу и, выслушав сообщение, сделанное ему шопотом членом налево, объявил на 10
минут перерыв заседания и поспешно встал и вышел из залы. Совещание между председателем и членом налево, высоким, бородатым, с большими
добрыми глазами, было о том, что член этот почувствовал легкое расстройство желудка и желал сделать себе массаж и выпить капель. Об этом он и сообщил председателю, и по его просьбе был сделан перерыв.
Голубчики мои, — дайте я вас так назову — голубчиками, потому что вы все очень похожи на них, на этих хорошеньких сизых птичек, теперь,
в эту
минуту, как я смотрю на ваши
добрые, милые лица, — милые мои деточки, может быть, вы не поймете, что я вам скажу, потому что я говорю часто очень непонятно, но вы все-таки запомните и потом когда-нибудь согласитесь с моими словами.
Конечно, вы остались бы довольны и этим, потому что вы и не думали никогда претендовать на то, что вы мила или
добра;
в минуту невольной откровенности вы сами признавали, что вы человек злой и нечестный, и не считали злобы и нечестности своей бесчестьем для себя, доказывая, что иною вы не могли быть при обстоятельствах вашей жизни.
Струнников, с своей стороны, тоже доволен. Но он не мечтает, во-первых, потому, что отяжелел после обеда и едва может
добрести до кабинета, и, во-вторых, потому, что мечтания вообще не входят
в его жизненный обиход и он предпочитает проживать деньги, как придется, без заранее обдуманного намерения. Придя
в кабинет, он снимает платье, надевает халат и бросается на диван. Через
минуту громкий храп возвещает, что излюбленный человек
в полной мере воспользовался послеобеденным отдыхом.
Как я завидовал
в эту
минуту малышам, и как мне хотелось подойти к этому
доброму великану и излить перед ним все настроение данной
минуты вплоть до своего намерения солгать на исповеди.
Чуть тлеется эта искра
в сырости и смраде темницы, но иногда, на
минуту, вспыхивает она и обливает светом правды и
добра мрачные фигуры томящихся узников.
— Да милости просим, пожалуйте; я слишком рад и без объяснений; а за ваше
доброе слово о дружеских отношениях очень вас благодарю. Вы извините, что я сегодня рассеян; знаете, я как-то никак не могу быть
в эту
минуту внимательным.
Нюрочка перебегала из столовой
в залу и смотрела
в окно на галдевшую на дворе толпу. Ей опять было весело, и она только избегала встречаться с Иваном Семенычем, которого сразу разлюбила.
Добрый старик замечал эту детскую ненависть и не знал, как опять подружиться с Нюрочкой. Улучив
минуту, когда она проходила мимо него, он поймал ее за какую-то оборку и прошептал, указывая глазами на Овсянникова...
Как сон пролетели приятные
минуты нашего свидания. Через 24 часа после того, как я взглянул
в последний раз на вас,
добрый мой Иван Дмитриевич, я уже был
в объятиях детей и старушки Марьи Петровны. Они все ожидали меня как необходимого для них человека. Здесь я нашел Басаргина с женой: они переехали к нам до моего возвращения. Наскоро скажу вам, как случилось горестное событие 27 декабря. До сих пор мы больше или меньше говорим об этом дне, лишь только сойдемся.
Непринужденная веселость с
доброй улыбкой на лице не покидала ее
в самые тяжелые
минуты первых годов нашего исключительного существования.
Но, бога ради, чтоб никто не знал из неосторожных, что я кой-как к вам постучался
в дверь — и на
минуту перенесся
в круг
доброй семьи, которую вечно буду любить.
Вдруг мы остановились, и через несколько
минут эта остановка привела меня
в беспокойство: я разбудил Парашу, просил и молил ее постучать
в дверь, позвать кого-нибудь и спросить, что значит эта остановка; но Параша, обыкновенно всегда
добрая и ласковая, недовольная тем, что я ее разбудил, с некоторою грубостью отвечала мне: «Никого не достучишься теперь.
Досада моя прошла
в одну
минуту, и Дмитрий снова стал
в моих глазах тем же
добрым и милым человеком.
Это он мне только
в добрые свои
минуты позволяет говорить себе: ты, — прервал он, обращаясь ко мне, — ей-богу,
в иное время запрещает!
Я положил, не откладывая, сегодня же утром купить ей новое платье. На это дикое, ожесточенное существо нужно было действовать добротой. Она смотрела так, как будто никогда и не видывала
добрых людей. Если она уж раз, несмотря на жестокое наказание, изорвала
в клочки свое первое, такое же платье, то с каким же ожесточением она должна была смотреть на него теперь, когда оно напоминало ей такую ужасную недавнюю
минуту.
Я стал на тротуаре против ворот и глядел
в калитку. Только что я вышел, баба бросилась наверх, а дворник, сделав свое дело, тоже куда-то скрылся. Через
минуту женщина, помогавшая снести Елену, сошла с крыльца, спеша к себе вниз. Увидев меня, она остановилась и с любопытством на меня поглядела. Ее
доброе и смирное лицо ободрило меня. Я снова ступил на двор и прямо подошел к ней.
Признаюсь откровенно,
в эту
минуту я именно только об этом и помнил. Но делать было нечего: пришлось сойти с ослов и воспользоваться гостеприимством
в разбойничьем приюте. Первое, что поразило нас при входе
в хижину, — это чистота, почти запустелость, царствовавшая
в ней. Ясное дело, что хозяева, имея постоянный промысел на большой дороге, не нуждались
в частом посещении этого приюта. Затем, на стенах было развешано несколько ружей, которые тоже не предвещали ничего
доброго.
Благословите же меня,
добрый друг мой, потому что
в настоящую
минуту ваше благословление, более нежели когда-нибудь, для меня дорого. Остаюсь и проч.
После своего неудачного свидания с «
добрым гением» набоб чувствовал себя очень скверно. Он никому не говорил ни слова, но каждую
минуту боялся, что вот-вот эта сумасшедшая разболтает всем о своем подвиге, и тогда все пропало. Показаться смешным для набоба было величайшим наказанием. Вот
в это тяжелое время генерал и принялся расчищать почву для Тетюева, явившись к набобу с своим объемистым докладом.
Закутавшись
в плед, набоб терпеливо шагал по мокрому песку, ожидая появления таинственной незнакомки.
Минуты шли за
минутами, но
добрый гений не показывался. «Уж не подшутил ли кто надо мной?» — подумал набоб и сделал два шага назад, но
в это время издали заметил закутанную женскую фигуру и пошел к ней навстречу. По фигуре это была Луша, и сердце набоба дрогнуло.
Потому что,
в сущности, они
добрые, исключая, разумеется, тех
минут, когда задыхаются от злобы.
Но
в решительную
минуту Шамбор отступил. Он понял, что Мак-Магон не представляет достаточного прикрытия для заправского расстреляния"
доброго города Парижа". И Мак-Магон с своей стороны тоже не настаивал. Но, сверх того, и того и другого, быть может, смутило то обстоятельство, что палата, с раскассирования которой предстояло начать"реставрацию", не давала к тому решительного повода.
— Господин! вы
в высшей степени возбудили во мне любопытство! Конечно, мне следовало не иначе принять ваше предложение, как с позволения моих
добрых родителей; но так как
в эту
минуту они находятся
в поле, и сверх того мне известно, что они тоже очень жалостливы к бедным, то надеюсь, что они не найдут ничего дурного
в том, что я познакомлюсь с мальчиком без штанов. Поэтому если вы можете пригласить сюда моего бедного товарища, то я весь к его услугам.
— Оставьте, оставьте, не надо. Нехорошо так говорить. Что может быть хуже заочного, безответственного глумления. Нащекина умная,
добрая и достойная особа. Не виновата же она
в том, что ей приходится строго исполнять все параграфы нашего институтского, полумонастырского устава. И мне тем более хочется заступиться за нее, что над ней так жестоко смеется… — она замолкает на
минуту, точно
в нерешительности, и вдруг говорит: — смеется мой рыцарь без страха и упрека.
Пылкая
в своих привязанностях и гневливая
в то же время, она была одной из тех женщин, у которых, как сказал Лермонтов, пищи много для
добра и зла, и если бы ей попался
в мужья другой человек, а не Ченцов, то очень возможно, что из нее вышла бы верная и нежная жена, но с Валерьяном Николаичем ничего нельзя было поделать; довести его до недолгого раскаяния
в некоторые
минуты была еще возможность, но напугать — никогда и ничем.
Добряк Артасьев, не медля ни
минуты, поспешил прийти к другу своему Пилецкому, чтобы передать ему, какие есть
в русской земле
добрые и великодушные люди. Мартына Степаныча тоже обрадовала и умилила эта новость.
Затем Балалайкин, с своей стороны, замахнулся (но без нанесения) и отсчитал три четвертака. И таким образом, меньше чем
в минуту, без всяких беспокойств,
добрый старик получил рубль сорок пять копеек серебром и вследствие этого совершенно воспрянул духом.
У Лены на глазах показались слезы. Вот то, чего она ждала, прозвучало наконец
в словах простого,
доброго человека! У нее на мгновение захватило горло, и только через
минуту, справившись с волнением, она спросила застенчиво и тихо, чтобы не разбудить отца...
Иудушка так-таки и не дал Петеньке денег, хотя, как
добрый отец, приказал
в минуту отъезда положить ему
в повозку и курочки, и телятинки, и пирожок. Затем он, несмотря на стужу и ветер, самолично вышел на крыльцо проводить сына, справился, ловко ли ему сидеть, хорошо ли он закутал себе ноги, и, возвратившись
в дом, долго крестил окно
в столовой, посылая заочное напутствие повозке, увозившей Петеньку. Словом, весь обряд выполнил как следует, по-родственному.
— Эх, Олеша, я все вижу, — отвечает она, глядя на меня с
доброй усмешкой на чудесном лице, и мне становится совестно: ну, разумеется, она все видит, все знает, знает и то, что живет
в моей душе этой
минутою.
Напротив, все идет вперемежку, так что даже и интерес ни на
минуту не ослабевает: то оболгут
добрые люди, то начальство потреплет, то Троадию скорбноглавому
в науку меня назначат, то увлекусь ласками попадьи моей, то замечтаюсь до самолюбия, а время
в сем все идет да идет, и к смерти все ближе да ближе.
Я очень высоко ценю те
добрые и милые побуждения, которые двигали вашими поступками, и ни одной
минуты я не смотрел на ходившие
в городе и дошедшие до меня слухи иначе, как на глупую и безумную клевету, которая меня глубоко возмущала.
Не спалось ему
в эту ночь: звучали
в памяти незнакомые слова, стучась
в сердце, как озябшие птицы
в стекло окна; чётко и ясно стояло перед ним
доброе лицо женщины, а за стеною вздыхал ветер, тяжёлыми шматками падал снег с крыши и деревьев, словно считая
минуты, шлёпались капли воды, — оттепель была
в ту ночь.
В ту пору мне
минуло тринадцать лет, цыган — видно, желая прикрыть себя с матерью — научил меня всему
добру со слободскими огородницами.
Кожемякину было неловко и стыдно:
в тяжёлую, безумную
минуту этот человек один не оставил его, и Матвей Савельев сознавал, что поп заслуживает благодарности за
добрую помощь. Но благодарности — не было, и не было доверия к попу; при нём всё становилось ещё более непонятным и шатким.
— Ну, нет. А давеча, когда вы сконфузились — и отчего ж? оттого, что споткнулись при входе!.. Какое право вы имели выставлять на смех вашего
доброго, вашего великодушного дядю, который вам сделал столько
добра? Зачем вы хотели свалить на него смешное, когда сами были смешны? Это было дурно, стыдно! Это не делает вам чести, и, признаюсь вам, вы были мне очень противны
в ту
минуту, — вот вам!
В ту же
минуту добрая тетушка, Прасковья Ильинична, не вытерпела, бросила разливать чай и кинулась было ко мне лобызать меня; но я еще не успел ей сказать двух слов, как тотчас же раздался визгливый голос девицы Перепелицыной, пропищавшей, что «видно, Прасковья Ильинична забыли-с маменьку-с (генеральшу), что маменька-с требовали чаю-с, а вы и не наливаете-с, а они ждут-с», и Прасковья Ильинична, оставив меня, со всех ног бросилась к своим обязанностям.
Гувернантка, которой Анна Васильевна поручила докончить воспитание своей дочери, — воспитание, заметим
в скобках, даже не начатое скучавшей барыней, — была из русских, дочь разорившегося взяточника, институтка, очень чувствительное,
доброе и лживое существо; она то и дело влюблялась и кончила тем, что
в пятидесятом году (когда Елене
минуло семнадцать лет) вышла замуж за какого-то офицера, который тут же ее и бросил.
Заволновалась и
добрая старушка Проходимцева, про которую
в городе говорили, что она
минуты не может прожить, чтобы не услужить.
Природа создала его
в одну из тех
минут благодатной тишины, когда из материнского ее лона на всех льется мир и благоволение.
В эти краткие мгновения во множестве рождаются на свете люди не весьма прозорливые, но скромные и
добрые; рождаются и, к сожалению, во множестве же и умирают… Но умные муниципии подстерегают уцелевших и, по достижении ими законного возраста, ходатайствуют об них перед начальством. И со временем пользуются плодами своей прозорливости, то есть бывают счастливы.