Неточные совпадения
Только к центру, там, где находится и базарная площадь, город становится как будто люднее и принимает физиономию торгового села. Тут уже попадаются изредка каменные
дома местных купцов,
лари, на которых симметрически расположены калачи и баранки, тут же снуют приказные, поспешающие
в присутствие или обратно, и, меланхолически прислонясь где-нибудь у ворот, тупо посматривают на базарную площадь туземные мещане,
в нагольных тулупах, заложив одну руку за пазуху, а другую засунув
в боковой карман.
Сени и лестницу я прошел, еще не проснувшись хорошенько, но
в передней замок двери, задвижка, косая половица,
ларь, старый подсвечник, закапанный салом по-старому, тени от кривой, холодной, только что зажженной светильни сальной свечи, всегда пыльное, не выставлявшееся двойное окно, за которым, как я помнил, росла рябина, — все это так было знакомо, так полно воспоминаний, так дружно между собой, как будто соединено одной мыслью, что я вдруг почувствовал на себе ласку этого милого старого
дома.
Косяков уже шагал по двору. Ночь была светлая, и Косяков боязливо оглядывался
в сторону
дома, точно боялся какой засады. Вот и знакомый старый
ларь. Сняв осторожно замок и накладку, Косяков еще раз оглянулся кругом и по пояс опустился
в глубокий
ларь, где долго шарил руками
в овсе, прежде чем ущупал заветный узелок. Достав узелок из
ларя, Косяков вернулся с ним
в Зотушкин флигелек, проверил там деньги и передал Зотушке ту самую жилку, которую когда-то привез Михалко из Полдневской от Маркушки.
Этот странный прием не обещал ничего доброго. Да и чего доброго можно было ожидать для
Лары в этом
доме, куда привел ее злой случай?
Горданов сообразил, что ему надо бросить попытку остановить это сумасшествие, и Жозеф, переполошив весь
дом, ворвался, как мы видели,
в комнату
Лары.
В эту минуту на фронтоне
дома пробило восемь часов. Висленев при первом звуке этого боя побледнел и хотел вынуть свои часы, но, взглянув на Бодростину, остановился, удержав руку у сердца.
В это же мгновение и
в комнате
Лары послышался тревожный дребезжащий звон колокольчика.
— Где она?
в каком флигеле? — настойчиво спрашивала у слуг Синтянина, и, получив ответ, что
Лара в тепличном флигеле, вышла назад на крыльцо; обошла полукруг, образуемый небольшою домовою теплицей, составлявшею зимний сад при
доме, и вступила
в совершенно темный подъезд двухэтажной пристройки,
в конце теплицы.
Одним словом, здесь шла жизнь, без всякого сравнения более заманчивая, чем та, какую Лариса создала себе
в своем
доме, и
Ларе не мудрено было загоститься долее, чем хотела.
Когда все из
дому Синтяниной удалились искать бежавшую
Лару, майор Форов избрал себе путь к Евангелу,
в том предположении, что не пошла ли Лариса сюда. Это предположение было столько же невероятно, как и все другие, и Форов шел единственно для очищения совести, а на самом же деле он был глубоко убежден, что Ларису искать напрасно, что она порешила кончить с собою, и теперь ее, если и можно сыскать, то разве только мертвую.
Холодные мурашки, бегавшие по телу генеральши, скинулись горячим песком; ее горло схватила судорога, и она сама была готова упасть вместе с Ларисой и Бодростиной. Ум ее был точно парализован, а слух поражен всеобщим и громким хлопаньем дверей, такою беготней, таким содомом, от которого трясся весь
дом. И весь этот поток лавиной стремился все ближе и ближе, и вот еще хлоп, свист и шорох,
в узких пазах двери сверкнули огненные линии… и из уст
Лары вырвался раздирающий вопль.
Огни
в большинстве комнат сгасли и
в доме остались только сама госпожа, прислуга да генеральша, ускользнувшая к
Ларе.
Лара не расспрашивала его, как и чем он намерен жить далее и
в каком положении его дела, но Жозеф был любопытнее и искренно подивился, что сестрин
дом до сих пор не продан.
— Так прошу же тебя, доверши мне твои услуги: съезди еще раз на твоих рысаках к ним, к этим подлецам, пока они не уехали на своих рысаках на пуант любоваться солнцем, и скажи им, что дело не подается ни на шаг, что они могут делать со мной, что им угодно: могут сажать меня
в долговую тюрьму,
в рабочий
дом, словом, куда только могут, но я не припишу на себя более ни одной лишней копейки долга; я не стану себя застраховывать, потому что не хочу делать мою кончину выгодною для моих злодеев, и уж наверное (он понизил голос и, весь побагровев, прохрипел)… и уж наверное никогда не коснуся собственности моей сестры, моей бедной
Лары, которой я обещался матери моей быть опорой и от которой сам удалил себя, благодаря… благодаря… окутавшей меня подтасованной разбойничьей шайке…
Когда Лариса и Форова приехали домой, Иосаф Висленев еще не возвращался, Катерина Астафьевна и
Лара не намерены были его ждать. Форова обошла со свечой весь
дом, попробовала свою цитру и, раздевшись, легла
в постель.
Дом и усадьба Бодростиных представляли нечто ужасное.
В большом зале, где происходил вчерашний пир, по-прежнему лежал на столе труп Бодростина, а
в боковой маленькой зале нижнего этажа пристройки, где жила последнее время
Лара, было сложено на диване ее бездыханное, покрытое белою простыней, тело.
Все это так и исполнилось: один обрил голову, другая написала письмо к
Ларе. Та получила это письмо без мужа и стала
в тупик: ехать ей, или не ехать
в тот
дом, где бывает Горданов?
Лару это заняло, и она с любопытством слушала, как Горданов доказывал ей, что если никто из родных не вмешается
в брак, то кому же какое дело протестовать. Он привел ей
в пример несколько дам, благополучно вышедших замуж от живых мужей, и
Лара согласилась, что это хорошее средство для поправления фальшивых положений
в глазах света, «не карающего преступлений, но требующего для них тайны». А через неделю
Лара взяла деньги, назначавшиеся на выкуп ее
дома, и
в один день собралась за границу.