Неточные совпадения
Однажды настороженный, я
в несколько недель узнал все подробности о встрече моего отца с моей матерью, о том, как она решилась оставить родительский
дом, как была спрятана
в русском
посольстве в Касселе, у Сенатора, и
в мужском платье переехала границу; все это я узнал, ни разу не сделав никому ни одного вопроса.
Ее всегдашнее общество составлялось предпочтительно из чиновников французского
посольства и из нескольких русских молодых литераторов, которые вслух называли ее Коринною, потому что она писала иногда французские стишки, а потихоньку смеялись над ней вместе с французами, которые
в свою очередь насмехались и над ней, и над ними, и над всем, что казалось им забавным и смешным
в этом
доме,
в котором, по словам их, каждый день разыгрывались презабавные пародии европейского просвещения.
— Ну, так вот знай, вот сейчас мы остановимся у вашего
посольства; мне туда заходить никак нельзя, потому что я полицейский чиновник и нам законом запрещено
в посольские
дома вступать, а ты войди, и как ваши послы столь просты, что своих соотечественников во всякое время принимают, то добейся, чтобы тебя герцог сейчас принял, [
В Петербурге
в это время французским послом и полномочным министром находился, кажется, герцог де-Гиш, который заступил с 10-го (22-го) августа 1853 г. барона Бюринью де-Варень, бывшего поверенного по делам.] и все ему расскажи.
Рассказывали, что после нескольких лет безумной жизни с переменными обожателями (маркиз или, по другой редакции, оперный певец, вскоре был тоже отставлен), Зинаида Павловна, обобрав изрядно напоследок сына одного московского миллионера и пожуировав еще года два на денежки этого «московского саврасика», возвращенного с помощью русского
посольства из «угарного» Парижа
в отцовский
дом в Замоскворечье, с оставшимися крохами, но со множеством сундуков и баулов, наполненных парижскими туалетами, благополучно возвратилась
в свой родной город Т.
Полиция работала
в течение нескольких месяцев, были исписаны груды бумаги, сообщены во все города России приметы «бежавшей из родительского
дома, — как значилось
в официальных бумагах тайного советника девицы Зинаиды Владимировны Похвисневой, — 20 лет от роду»; вошли даже
в сношение по этому поводу с русскими
посольствами за границей, но несмотря на все эти принятые меры, розыски были совершенно безуспешны.
Вскоре узнали, что Константин Николаевич Рачинский уезжает с молодой женой
в чужие края, с поручениями самой императрицы к русским
посольствам при разных иноземных дворах. Этим объяснялось временное пристанище «молодых»
в доме «особы».
В Вену он прибыл 14 марта, вечером, и остановился
в доме русского
посольства. Посол, граф Разумовский, заранее распорядился, чтобы
в комнатах фельдмаршала не было зеркал, бронзы и вообще никакой роскоши и чтобы была приготовлена постель из сена.
Цесаревна приказала позвонить у двери
посольства и велела передать маркизу де ла Шетарди, что она стремится к славе и нимало не сомневается, что он пошлет ей всяких благих пожеланий, так как она вынуждена наконец уступить настояниям партии… От
дома посольства она отправилась
в Преображенские казармы и прошла
в гренадерскую роту. Гренадеры ожидали ее.
В исходе первого часа ночи на 25 ноября перед
домом французского
посольства остановились сани.
В них сидели Елизавета Петровна, закутанная
в шубу, Воронцов, Лесток, Шварц. Семеро гренадер конвоировали экипаж.
Отправили меня за счет русского
посольства в сумасшедший
дом.