Неточные совпадения
И, откинувшись
в угол кареты, она зарыдала, закрываясь руками. Алексей Александрович не пошевелился и не изменил прямого направления взгляда. Но всё лицо его вдруг приняло торжественную неподвижность
мертвого, и выражение это не изменилось во всё время езды до дачи. Подъезжая к
дому, он повернул к ней голову всё с тем же выражением.
Быть может, поступив на корабль, он снова вообразит, что там,
в Каперне, его ждет не умиравший никогда друг, и, возвращаясь, он будет подходить к
дому с горем
мертвого ожидания.
На Невском стало еще страшней; Невский шире других улиц и от этого был пустынней, а
дома на нем бездушнее,
мертвей. Он уходил во тьму, точно ущелье
в гору. Вдали и низко, там, где должна быть земля, холодная плоть застывшей тьмы была разорвана маленькими и тусклыми пятнами огней. Напоминая раны, кровь, эти огни не освещали ничего, бесконечно углубляя проспект, и было
в них что-то подстерегающее.
«Здесь живут все еще так, как жили во времена Гоголя; кажется, что девяносто пять процентов жителей — «
мертвые души» и так жутко
мертвые, что и не хочется видеть их ожившими»… «
В гимназии введено обучение военному строю, обучают офицера местного гарнизона, и, представь, многие гимназисты искренно увлекаются этой вредной игрой. Недавно один офицер уличен
в том, что водил мальчиков
в публичные
дома».
— Был проповедник здесь,
в подвале жил, требухой торговал на Сухаревке. Учил: камень — дурак, дерево — дурак, и бог — дурак! Я тогда молчал. «Врешь, думаю, Христос — умен!» А теперь — знаю: все это для утешения! Все — слова. Христос тоже —
мертвое слово. Правы отрицающие, а не утверждающие. Что можно утверждать против ужаса? Ложь. Ложь утверждается. Ничего нет, кроме великого горя человеческого. Остальное —
дома, и веры, и всякая роскошь, и смирение — ложь!
И
в доме воцарилась
мертвая тишина. Наступил час всеобщего послеобеденного сна.
Вскоре бабушка с Марфенькой и подоспевшим Викентьевым уехали смотреть луга, и весь
дом утонул
в послеобеденном сне. Кто ушел на сеновал, кто растянулся
в сенях,
в сарае; другие, пользуясь отсутствием хозяйки, ушли
в слободу, и
в доме воцарилась
мертвая тишина. Двери и окна отворены настежь,
в саду не шелохнется лист.
Раз ночью, когда все
в доме спало
мертвым сном, Зосе сделалось особенно нехорошо. Она металась на своей подушке.
Она
в бессилии закрыла глаза и вдруг как бы заснула на одну минуту. Колокольчик
в самом деле звенел где-то
в отдалении и вдруг перестал звенеть. Митя склонился головою к ней на грудь. Он не заметил, как перестал звенеть колокольчик, но не заметил и того, как вдруг перестали и песни, и на место песен и пьяного гама во всем
доме воцарилась как бы внезапно
мертвая тишина. Грушенька открыла глаза.
Отцу моему досталось Васильевское, большое подмосковное именье
в Рузском уезде. На следующий год мы жили там целое лето;
в продолжение этого времени Сенатор купил себе
дом на Арбате; мы приехали одни на нашу большую квартиру, опустевшую и
мертвую. Вскоре потом и отец мой купил тоже
дом в Старой Конюшенной.
Когда я возвратился,
в маленьком
доме царила
мертвая тишина, покойник, по русскому обычаю, лежал на столе
в зале, поодаль сидел живописец Рабус, его приятель, и карандашом, сквозь слезы снимал его портрет; возле покойника молча, сложа руки, с выражением бесконечной грусти, стояла высокая женская фигура; ни один артист не сумел бы изваять такую благородную и глубокую «Скорбь».
В доме настала
мертвая тишина, и, пока Федор Васильич роптал и малодушествовал, Александра Гавриловна деятельно приготовлялась.
У Бубновых
в доме было попрежнему. Та же Прасковья Ивановна, тот же доктор, тот же умильный братец и тот же пивший
мертвую хозяин.
В последнее время Прасковья Ивановна как-то особенно ласково заглядывала на Галактиона и каждый раз упрашивала его остаться или как-нибудь посидеть вечерком.
В доме Галактиона пахло уже
мертвым.
Хохлушка лет 50
в Ново-Михайловке, пришедшая сюда с сыном, тоже каторжным, из-за невестки, которая была найдена
мертвой в колодце, оставившая
дома старика мужа и детей, живет здесь с сожителем, и, по-видимому, это самой ей гадко, и ей стыдно говорить об этом с посторонним человеком.
Всё время, когда я была у них
в доме, мне всё казалось, что где-нибудь, под половицей, еще отцом его, может быть, спрятан
мертвый и накрыт клеенкой, как и тот московский, и также обставлен кругом стклянками со ждановскою жидкостью, я даже показала бы вам угол.
И деревья тоже, — одна кирпичная стена будет, красная, Мейерова
дома… напротив
в окно у меня… ну, и скажи им про всё это… попробуй-ка, скажи; вот красавица… ведь ты
мертвый, отрекомендуйся мертвецом, скажи, что «
мертвому можно всё говорить»… и что княгиня Марья Алексевна не забранит, ха-ха!..
Старики пошли коридором на женскую половину и просидели там до полночи.
В двенадцать часов поужинали, повторив полный обед, и разошлись спать по своим комнатам. Во всем
доме разом погасли все огни, и все заснули
мертвым сном, кроме одной Ольги Сергеевны, которая долго молилась
в своей спальне, потом внимательно осмотрела
в ней все закоулочки и, отзыбнув дверь
в комнату приехавших девиц, тихонько проговорила...
В тот же день вечером совершилось
в доме Анны Марковны очень важное событие: все учреждение — с землей и с
домом, с живым и
мертвым инвентарем и со всеми человеческими душами — перешло
в руки Эммы Эдуардовны.
Наконец и вы сами, Гаврила Петрович, — знаток
мертвых языков и будущее светило гробокопательства, — разве для вас не важно и не поучительно сравнение хотя бы современных публичных
домов с каким-нибудь помпейскими лупанарами или с институтом священной проституции
в Фивах и
в Ниневии?..
После шума и движенья
в доме наступила
мертвая тишина.
Все время, покуда тело бабушки стоит
в доме, я испытываю тяжелое чувство страха смерти, то есть
мертвое тело живо и неприятно напоминает мне то, что и я должен умереть когда-нибудь, чувство, которое почему-то привыкли смешивать с печалью.
В доме Крестовниковых, как и водится, последовало за полнейшим постом и полнейшее пресыщение: пасха, кулич, яйца, ветчина, зеленые щи появились за столом, так что Павел, наевшись всего этого, проспал, как
мертвый, часов до семи вечера, проснулся с головной болью и, только уже напившись чаю, освежился немного и принялся заниматься Тацитом [Тацит (около 55 — около 120) — древнеримский историк.].
Здесь, так же как и
в большом
доме, ни
в одном окне не было видно огня; только месяц отражался
в темных стеклах
мертвым неровным блеском.
Дело было зимнее; мертвое-то тело надо было оттаять; вот и повезли мы его
в что ни на есть большую деревню, ну, и начали, как водится, по
домам возить да отсталого собирать.
Некоторое время
в доме происходило обычное послеобеденное движение: слышалось лязганье перемываемой посуды, раздавался стук выдвигаемых и задвигаемых ящиков, но вскоре доносилось топанье удаляющихся шагов, и затем наступала
мертвая тишина.
Столовая опустела, все разошлись по своим комнатам.
Дом мало-помалу стихает, и
мертвая тишина ползет из комнаты
в комнату и наконец доползает до последнего убежища,
в котором дольше прочих закоулков упорствовала обрядовая жизнь, то есть до кабинета головлевского барина. Иудушка наконец покончил с поклонами, которые он долго-долго отсчитывал перед образами, и тоже улегся
в постель.
«
Мертвый дом!» — говорил я сам себе, присматриваясь иногда
в сумерки, с крылечка нашей казармы, к арестантам, уже собравшимся с работы и лениво слонявшимся по площадке острожного двора, из казарм
в кухни и обратно.
В первой главе «Записок из
Мертвого дома» сказано несколько слов об одном отцеубийце, из дворян.
Но каторжные записки — «Сцены из
Мертвого дома», — как называет он их сам где-то
в своей рукописи, показались мне не совсем безынтересными.
На днях издатель «Записок из
Мертвого дома» получил уведомление из Сибири, что преступник был действительно прав и десять лет страдал
в каторжной работе напрасно; что невинность его обнаружена по суду, официально. Что настоящие преступники нашлись и сознались и что несчастный уже освобожден из острога. Издатель никак не может сомневаться
в достоверности этого известия…
Вода тоже сера и холодна; течение ее незаметно; кажется, что она застыла, уснула вместе с пустыми
домами, рядами лавок, окрашенных
в грязно-желтый цвет. Когда сквозь облака смотрит белесое солнце, все вокруг немножко посветлеет, вода отражает серую ткань неба, — наша лодка висит
в воздухе между двух небес; каменные здания тоже приподнимаются и чуть заметно плывут к Волге, Оке. Вокруг лодки качаются разбитые бочки, ящики, корзины, щепа и солома, иногда
мертвой змеей проплывет жердь или бревно.
Рядом с полкой — большое окно, две рамы, разъединенные стойкой; бездонная синяя пустота смотрит
в окно, кажется, что
дом, кухня, я — все висит на самом краю этой пустоты и, если сделать резкое движение, все сорвется
в синюю, холодную дыру и полетит куда-то мимо звезд,
в мертвой тишине, без шума, как тонет камень, брошенный
в воду. Долго я лежал неподвижно, боясь перевернуться с боку на бок, ожидая страшного конца жизни.
Прошел день, два и три. Ахилла все лежал и не показывался.
Дом отца Туберозова совсем глядел
мертвым домом: взойдет яркое солнце и осветит его пустынный двор — мертво; набежат грядой облачка и отразятся
в стеклах его окон, словно замогильные тени, и опять ничего.
— Война! — вскрикнула Марья Дмитриевна. — Какая война? Живорезы, вот и всё.
Мертвое тело земле предать надо, а они зубоскалят. Живорезы, право, — повторила она и сошла с крыльца и ушла
в дом через задний ход.
У чиновника Быстрецова беда: помер
в одночасье прибывший гостить брат, офицер, а
мёртвое мыло из
дома не выкинули на перекрёсток-то…»
Справа — развалины флигеля и
мёртвый барский
дом, слева — тихий монастырь, и отовсюду
в маленькую одинокую душу просачивалась скука, убивавшая желания; они тонули
в ней, как солнечные лучи
в тёплой воде нагретого ими болота.
Танайченок надел на себя барское платье и сел на крыльцо, а Мазан побежал со жбаном на погреб, разбудил ключницу, которая, как и все
в доме, спала
мертвым сном, требовал поскорее проснувшемуся барину студеной браги, и, когда ключница изъявила сомнение, проснулся ли барин, — Мазан указал ей на фигуру Танайченка, сидящего на крыльце
в халате и колпаке; нацедили браги, положили льду, проворно побежал Мазан с добычей.
— Нет. Но тяжело видеть
мертвого человека, который лишь несколько минут назад говорил, как
в бреду, и, вероятно, искренне. Мы почти приехали, так как за этим поворотом, налево, тот
дом, где я живу.
Модные цветы
в Белоглинском заводе были только
в шабалинском
доме, но Феня не понимала экзотической декоративной зелени, которая всегда оставалась
мертвой и не расцветала ни одним алым цветком.
Но как он ни старался вообразить себя самого
в темной могиле, вдали от
дома, брошенным, беспомощным и
мертвым, это не удавалось ему; лично для себя он не допускал возможности умереть и чувствовал, что никогда не умрет…
Донато бросился
в дом, схватил ружье и побежал
в поле, куда ушел отец, там он сказал ему всё, что может сказать мужчина мужчине
в такую минуту, и двумя выстрелами покончил с ним, а потом плюнул на труп и разбил прикладом череп его. Говорили, что он долго издевался над
мертвым — будто бы вспрыгнул на спину ему и танцевал на ней свой танец мести.
Забываясь среди богомолок
в своих радужных думах и гуляя
в своем светлом царстве, она все думает, что ее довольство происходит именно от этих богомолок, от лампадок, зажженных по всем углам
в доме, от причитаний, раздающихся вокруг нее; своими чувствами она одушевляет
мертвую обстановку,
в которой живет, и сливает с ней внутренний мир души своей.
А когда померла сноха-любовница, Щуров взял
в дом себе немую девочку-нищую, по сей день живет с ней, и она родила ему
мертвого ребенка…
В эти тёмные обидные ночи рабочий народ ходил по улицам с песнями, с детской радостью
в глазах, — люди впервые ясно видели свою силу и сами изумлялись значению её, они поняли свою власть над жизнью и благодушно ликовали, рассматривая ослепшие
дома, неподвижные,
мёртвые машины, растерявшуюся полицию, закрытые пасти магазинов и трактиров, испуганные лица, покорные фигуры тех людей, которые, не умея работать, научились много есть и потому считали себя лучшими людьми
в городе.
Madame Бюжар побежала к Онучиным. Она знала, что, кроме этого
дома, у ее жильцов не было никого знакомого. Благородное семейство еще почивало. Француженка уселась на террасе и терпеливо ожидала. Здесь ее застал Кирилл Сергеевич и обещался тотчас идти к Долинскому. Через час он пришел
в квартиру покойницы вместе со своею сестрою. Долинский по-прежнему сидел над постелью и неподвижно смотрел на
мертвую голову Доры. Глаза ей никто не завел, и
Письмоводитель станового переносил из избы
в избу
мертвое тело, явившееся наружу из-под осевшего снега, и собирал с мужиков контрибуцию за освобождение их от вскрытия
в их
доме позеленевшего трупа.
Он повторил свое обещание, сделанное им у меня
в доме за завтраком и еще накануне за обедом, что через год воротится
в Москву и привезет первый том «
Мертвых душ», совершенно готовый для печати.
— Ах, матушка, ничего ты не понимаешь!.. — объяснил генерал. — Ведь Тарас Ермилыч был огорчен: угощал-угощал дорогого гостя, а тот
в награду взял да и умер… Ну, кому приятно держать
в своем
доме мертвое тело? Старик и захотел молитвой успокоить себя, а тут свечка подвернулась… ха-ха!..
В этом
мертвом лесе, пожалуй, была своя поэзия, но непривычному человеку как-то становится
в нем грустно и тяжело, как
в пустом
доме, из которого только что вынесли покойника.