Неточные совпадения
И чем более наблюдал он любителей споров и разногласий, тем более подозрительно относился к ним. У него возникало смутное сомнение
в праве и попытках этих людей решать задачи
жизни и навязывать эти
решения ему. Для этого должны существовать другие люди, более солидные, менее азартные и уже во всяком случае не полубезумные, каков измученный дядя Яков.
Давать страсти законный исход, указать порядок течения, как реке, для блага целого края, — это общечеловеческая задача, это вершина прогресса, на которую лезут все эти Жорж Занды, да сбиваются
в сторону. За
решением ее ведь уже нет ни измен, ни охлаждений, а вечно ровное биение покойно-счастливого сердца, следовательно, вечно наполненная
жизнь, вечный сок
жизни, вечное нравственное здоровье.
Во взгляде ее он прочел
решение, но какое — еще не знал, только у него сердце стукнуло, как никогда не стучало. Таких минут не бывало
в его
жизни.
А между тем все эти вопросы меня тревожили всю мою
жизнь, и, признаюсь откровенно, я еще
в Москве отдалял их
решение именно до свидания нашего
в Петербурге.
— Простите, — сказала она чуть слышно. Глаза их встретились, и
в странном косом взгляде и жалостной улыбке, с которой она сказала это не «прощайте», а «простите», Нехлюдов понял, что из двух предположений о причине ее
решения верным было второе: она любила его и думала, что, связав себя с ним, она испортит его
жизнь, а, уходя с Симонсоном, освобождала его и теперь радовалась тому, что исполнила то, что хотела, и вместе с тем страдала, расставаясь с ним.
То, а не другое
решение принято было не потому, что все согласились, а, во-первых, потому, что председательствующий, говоривший так долго свое резюме,
в этот раз упустил сказать то, что он всегда говорил, а именно то, что, отвечая на вопрос, они могут сказать: «да—виновна, но без намерения лишить
жизни»; во-вторых, потому, что полковник очень длинно и скучно рассказывал историю жены своего шурина; в-третьих, потому, что Нехлюдов был так взволнован, что не заметил упущения оговорки об отсутствии намерения лишить
жизни и думал, что оговорка: «без умысла ограбления» уничтожает обвинение; в-четвертых, потому, что Петр Герасимович не был
в комнате, он выходил
в то время, как старшина перечел вопросы и ответы, и, главное, потому, что все устали и всем хотелось скорей освободиться и потому согласиться с тем
решением, при котором всё скорей кончается.
«
В Уголовный Кассационный Департамент и т. д., и т. д. такой-то и т. д. жалоба.
Решением состоявшегося и т. д., и т. д. вердикта и т. д., признана такая-то Маслова виновною
в лишении
жизни посредством отравления купца Смелькова и на основании 1454 статьи Уложения приговорена к и т. д. каторжные работы и т. д.»
Россия так глубоко вовлечена
в самую гущу мировой
жизни, что никакая русская лень и инерция не могут уже отклонить ее от
решения основных задач своей истории.
— Подождите, милая Катерина Осиповна, я не сказала главного, не сказала окончательного, что решила
в эту ночь. Я чувствую, что, может быть,
решение мое ужасно — для меня, но предчувствую, что я уже не переменю его ни за что, ни за что, во всю
жизнь мою, так и будет. Мой милый, мой добрый, мой всегдашний и великодушный советник и глубокий сердцеведец и единственный друг мой, какого я только имею
в мире, Иван Федорович, одобряет меня во всем и хвалит мое
решение… Он его знает.
Окончательный процесс этого
решения произошел с ним, так сказать,
в самые последние часы его
жизни, именно с последнего свидания с Алешей, два дня тому назад вечером, на дороге, после того как Грушенька оскорбила Катерину Ивановну, а Митя, выслушав рассказ о том от Алеши, сознался, что он подлец, и велел передать это Катерине Ивановне, «если это может сколько-нибудь ее облегчить».
Так ли создана природа человеческая, чтоб отвергнуть чудо и
в такие страшные моменты
жизни, моменты самых страшных основных и мучительных душевных вопросов своих оставаться лишь со свободным
решением сердца?
Под конец
жизни, разочаровавшись
в возможности
в России органической цветущей культуры, отчасти под влиянием Вл. Соловьева, К. Леонтьев даже проектировал что-то вроде монархического социализма и стоял за социальные реформы и за
решение рабочего вопроса, не столько из любви к справедливости и желания осуществить правду, сколько из желания сохранить хоть что-нибудь из красоты прошлого.
Но
в Гегеле речь шла о
решении вопроса о смысле
жизни.
Возможны три
решения вопроса о мировой гармонии, о рае, об окончательном торжестве добра: 1) гармония, рай,
жизнь в добре без свободы избрания, без мировой трагедии, без страданий, но и без творческого труда; 2) гармония, рай,
жизнь в добре на вершине земной истории, купленная ценой неисчислимых страданий и слез всех, обреченных на смерть, человеческих поколений, превращенных
в средство для грядущих счастливцев; 3) гармония, рай,
жизнь в добре, к которым придет человек через свободу и страдание
в плане,
в который войдут все когда-либо жившие и страдавшие, т. е.
в Царстве Божием.
Человек видел свои желания и думы
в далеком, занавешенном темной, кровавой завесой прошлом, среди неведомых ему иноплеменников, и внутренне, — умом и сердцем, — приобщался к миру, видя
в нем друзей, которые давно уже единомышленно и твердо решили добиться на земле правды, освятили свое
решение неисчислимыми страданиями, пролили реки крови своей ради торжества
жизни новой, светлой и радостной.
Именно таким образом поступал Аигин.
В продолжение шести лет попечительства (он начал независимую
жизнь очень рано) Андрей Степаныч посетил усадьбу всего второй раз, и на самое короткое время. Принимали его, как подобает принимать влиятельное лицо, и очень лестно давали почувствовать, что от него зависит принять деятельное участие во главе уездной сутолоки. Но покуда он еще уклонялся от чести, предоставляя себе принять
решение в этом смысле, когда утехи молодости уступят место мечтам честолюбия.
Одних сознание обновляет, воодушевляет решимостью начать новую
жизнь на новых основаниях; на других оно отражается лишь преходящею болью, которая не произведет
в будущем никакого перелома к лучшему, но
в настоящем высказывается даже болезненнее, нежели
в том случае, когда встревоженной совести, вследствие принятых
решений, все-таки представляются хоть некоторые просветы
в будущем.
Весь длинный 1800-летний ход
жизни христианских народов неизбежно привел их опять к обойденной ими необходимости
решения вопроса принятия или непринятия учения Христа и вытекающего из него для общественной
жизни решения вопроса о противлении или непротивлении злу насилием, но только с тою разницею, что прежде люди могли принять и не принять
решение, данное христианством, теперь же это
решение стало неизбежно, потому что оно одно избавляет их от того положения рабства,
в котором они, как
в тенетах, запутали сами себя.
Однако я должен вам сказать, что совесть моя была неспокойна: она возмущалась моим образом
жизни, и я решил во что бы то ни стало выбраться из этой компании; дело стояло только за тем, как к этому приступить? Как сказать об этом голубому купидону и общим друзьям?.. На это у меня не хватило силы, и я все откладывал свое
решение день ото дня
в сладостной надежде, что не подвернется ли какой счастливый случай и не выведет ли он меня отсюда, как привел?
«Я принял
решение, от которого должна зависеть участь всей моей
жизни. Я выхожу из университета, чтоб посвятить себя
жизни в деревне, потому что чувствую, что рожден для нее. Ради Бога, милая тётушка, не смейтесь надо мной. Вы скажете, что я молод; может-быть, точно я еще ребенок, но это не мешает мне чувствовать мое призвание, желать делать добро и любить его.
В действительной
жизни пробуждающегося общества мы видели лишь намеки на
решение наших вопросов,
в литературе — слабое повторение этих намеков; но
в «Грозе» составлено из них целое, уже с довольно ясными очертаниями; здесь является перед нами лицо, взятое прямо из
жизни, но выясненное
в сознании художника и поставленное
в такие положения, которые дают ему обнаружиться полнее и решительнее, нежели как бывает
в большинстве случаев обыкновенной
жизни.
— Ладно! Я возьму… — сказал он наконец и тотчас вышел вон из комнаты.
Решение взять у дяди деньги было неприятно ему; оно унижало его
в своих глазах. Зачем ему сто рублей? Что можно сделать с ними? И он подумал, что, если б дядя предложил ему тысячу рублей, — он сразу перестроил бы свою беспокойную, тёмную
жизнь на
жизнь чистую, которая текла бы вдали от людей,
в покойном одиночестве… А что, если спросить у дяди, сколько досталось на его долю денег старого тряпичника? Но эта мысль показалась ему противной…
В некоторых странах вопрос этот разрешается
в пользу неприкосновенности,
в других —
в пользу общедоступности, но, во всяком случае, то или другое
решение имеет известные практические последствия, которые отражаются на народной
жизни и выражаются
в форме фактов и цифр.
Плохо доходили до сознания слова, да и не нужны они были: другого искало измученное сердце — того, что
в голосе, а не
в словах,
в поцелуе, а не
в решениях и выводах. И, придавая слову «поцелуй» огромное, во всю
жизнь, значение, смысл и страшный и искупительный, она спросила твердым, как ей казалось, голосом, таким, как нужно...
— Представьте, это оказалось невозможным. Он поставил у себя на столе портрет Вареньки и все ходил ко мне и говорил о Вареньке, о семейной
жизни, о том, что брак есть шаг серьезный, часто бывал у Коваленков, но образа
жизни не изменил нисколько. Даже наоборот,
решение жениться подействовало на него как-то болезненно, он похудел, побледнел и, казалось, еще глубже ушел
в свой футляр.
Я пробовал описать мотив этого
решения в рассказе «Случай из
жизни Макара».
Всякое дело, содержащее
в себе судьбу имения, чести и
жизни гражданина, купно с
решением судебным, может быть известно всей беспристрастной публике; воздастся достойная хвала праведным судиям; возгнушаются честные сердца неправдой судей бессовестных», и пр.
Всякое дело, содержащее
в себе судьбу имения, чести и
жизни гражданина, купно с
решением судебным, может быть известно всей беспристрастной публике; воздастся достойная похвала праведным судиям, возгнушаются честные сердца неправдою судей бессовестных и алчных» и пр.
Он получил
в ответ, что факт изменения и даже раздвоения мыслей и ощущений по ночам во время бессонницы, и вообще по ночам, есть факт всеобщий между людьми, «сильно мыслящими и сильно чувствующими», что убеждения всей
жизни иногда внезапно менялись под меланхолическим влиянием ночи и бессонницы; вдруг ни с того ни с сего самые роковые
решения предпринимались; но что, конечно, все до известной меры — и если, наконец, субъект уже слишком ощущает на себе эту раздвоимость, так что дело доходит до страдания, то бесспорно это признак, что уже образовалась болезнь; а стало быть, надо немедленно что-нибудь предпринять.
Полканов наслаждался растительной
жизнью, со дня на день откладывая
решение приняться за работу. Иногда ему становилось скучно, он укорял себя
в бездеятельности, недостатке воли, но всё это не возбуждало у него желания работать, и он объяснял себе свою лень стремлением организма к накоплению энергии. По утрам, просыпаясь после здорового, крепкого сна, он, с наслажденном потягиваясь, отмечал, как упруги его мускулы, эластична кожа, как свободно и глубоко дышат лёгкие.
В полдень проезжал через овраг
в усадьбу доктор Нещапов. Она видела его и быстро решила, что начнет новую
жизнь, заставит себя начать, и это
решение успокоило ее. И провожая глазами стройную фигуру доктора, она сказала, как бы желая смягчить суровость своего
решения...
Какой процесс совершился
в душе ее с первых дней этой новой
жизни до того дня, когда мы
в первый раз опять видим ее
в разговоре с Иваном Петровичем и когда она высказывает
решение, что с Алешей должна расстаться?
Каждая черта
в ее бледном лице говорит, что она ждет
решения своей судьбы от его слова, что она всю свою душу безвозвратно отдала ему и ожидает теперь только того, чтоб он сказал, что принимает ее душу, ее
жизнь, и он ей делает выговоры за то, что она его компрометирует!
Вероятно, каждый из читателей может насчитать
в числе своих знакомых десятки людей, которым, кажется, сроду не приходило
в голову ни одного вопроса, не касавшегося их собственной кожи, и десятки других, бесплодно тратящих всю
жизнь в вопросах и сомнениях, не пытаясь разрешить своей деятельностью ни одного из них, и изменяющих на деле даже тем
решениям, которые ими сделаны
в теории.
Сколько ни подбирай отвлеченностей для
решения этих вопросов, они не прояснятся, пока не будут переработаны
в общем сознании самые факты общественной
жизни, от которых зависит вся сущность дела.
Быть счастливым, иметь
жизнь вечную, быть
в боге, быть спасенным — всё это одно и то же: это —
решение задачи
жизни. И благо это растет, человек чувствует всё более сильное и глубокое овладевание небесной радостью. И благу этому нет границ, потому что благо это есть свобода, всемогущество, полное удовлетворение всех желаний.
Дуалистическое
решение целиком находится
в пределах различения добра и зла, порожденного грехопадением, и проецирует его
в вечную
жизнь, как ад и рай.
— И что делать, чтоб удержать прежнее? Я бы ни перед чем не остановилась. Но оно прошло, и его не воротишь. Нет желания отдать себя всю, целиком, хотя вовсе собою не дорожишь. Нет ничего, что действительно серьезно бы захватывало, во что готова бы вложить всю душу. Я знаю,
в этом
решение всех вопросов, счастье и
жизнь, но только во мне этого нет, и я… я не люблю людей, и ничего не люблю! — Она со страхом взглянула на Токарева.
Свидание со своими
в Нижнем обошлось более мирно, чем я ожидал. Я не особенно огорчался тем, что к моему переходу
в Дерпт относились с некоторым недоумением, если и не с сильным беспокойством. Довольно было и того, что помирились с моим
решением. Это равнялось признанию права руководить самому своими идеями и стремлениями, искать лучшего не затем, чтобы беспорядочно"прожигать"
жизнь, а чтобы работать, расширять свой умственный горизонт, увлекаясь наукой, а не гусарским ментиком.
Разве не очевидно, что такое
решение вопроса есть только перефразированное царство Мессии,
в котором роль Мессии играет наука, а что для того, чтобы объяснение такое объясняло что-нибудь, необходимо верить
в догматы науки так же бесконтрольно, как верят Евреи
в Мессию, что и делают правоверные науки, — с тою только разницей, что правоверному Еврею, представляющему себе
в Мессии посланника Божия, можно верить
в то, что он всё своей властью устроит отлично; для правоверного же науки по существу дела нельзя верить
в то, чтобы посредством внешнего изучения потребностей можно было решить главный и единственный вопрос о
жизни.
Точно так же и человек, как бы он хорошо ни знал закон, управляющий его животною личностью, и те законы, которые управляют веществом, эти законы не дадут ему ни малейшего указания на то, как ему поступить с тем куском хлеба, который у него
в руках: отдать ли его жене, чужому, собаке, или самому съесть его, — защищать этот кусок хлеба или отдать тому, кто его просит. А
жизнь человеческая только и состоит
в решении этих и подобных вопросов.
Решение вопроса о том, как устроить
жизнь, когда она
в нашей власти, для людей науки кажется очень просто.
На сцены частных театров
решение дирекции императорских театров не распространялось, поэтому драма «Чад
жизни» была поставлена
в театре М.
—
В воздухе носится это
решение — любовь к
жизни.
Возможны три
решения вопроса о мировой гармонии, о рае, об окончательном торжестве добра: 1) гармония, рай,
жизнь в добре без свободы избрания, без мировой трагедии, без страдания и творческого труда; 2) гармония, рай,
жизнь в добре на вершине земной истории, купленная ценой неисчисляемых страданий и слез всех обреченных на смерть человеческих поколений, превращенных
в средство для грядущих счастливцев; 3) гармония, рай,
жизнь в добре, к которым приходит человек через свободу и страдание
в плане,
в который войдут все когда-либо жившие и страдавшие, т. е.
в Царстве Божьем.
Она вдруг с необычайною ясностью поняла бесповоротность этого
решения и то, что его несомненно сейчас, вот сейчас приведут
в исполнение… жажда
жизни проснулась
в ней с особою силою.
В течение десяти дней, протекших с этого памятного для Якова Потаповича утра, он несколько раз еще виделся с своею матерью, открыл ей свою душу, рассказал события последних лет, свою любовь к княжне Евпраксии, свой вещий сон и свое
решение спасти князя Воротынского, пожертвовав своею, никому не нужною
жизнью.
Несколько раз он приходил к окончательному
решению не ехать к «чародею», не брать этого дьявольского средства, дающего наслаждение, за которое жертва должна будет поплатиться
жизнью. Это ужасно! Знать, что женщина, дрожащая от страсти
в его объятиях, через несколько часов будет холодным, безжизненным трупом. Не отравит ли это дивных минут обладания?
—
В будущем, там другое дело. Там
решение вопроса ясно. И уж теперь
жизнь дает намеки на это
решение, особенно за границей. Сложное, трудное управление собственным углом становится ненужным.
В домах — центральное отопление. На каждом перекрестке — Дюваль или Ашингер, где вы без всяких хлопот имеете сытный, здоровый стол. Все больше развиваются всякие ясли, детские сады. Все больше сознается, что не мать — лучшая воспитательница ребенка, что для воспитания нужно умение и призвание.
Он писал, что никогда не любил так, как любит теперь, и что теперь только понял и узнал
жизнь; он просил сестру простить его за то, что
в свой приезд
в Лысые Горы он ничего не сказал ей об этом
решении, хотя и говорил об этом с отцом.