Неточные совпадения
Дома он через минуту уже решил
дело по существу. Два одинаково великих подвига предстояли ему: разрушить город и устранить реку. Средства для исполнения первого подвига были обдуманы уже заранее; средства для исполнения второго представлялись ему неясно и сбивчиво. Но так как не было той силы
в природе, которая могла бы убедить прохвоста
в неведении чего бы то ни было, то
в этом случае невежество являлось не только равносильным знанию, но даже
в известном смысле было прочнее его.
Для чего этим трем барышням нужно было говорить через
день по-французски и по-английски; для чего они
в известные часы играли попеременкам на фортепиано, звуки которого слышались у брата наверху, где занимались студенты; для чего ездили эти учителя французской литературы, музыки, рисованья, танцев; для чего
в известные часы все три барышни с М-llе Linon подъезжали
в коляске к Тверскому бульвару
в своих атласных шубках — Долли
в длинной, Натали
в полудлинной, а Кити
в совершенно короткой, так что статные ножки ее
в туго-натянутых красных чулках были на всем виду; для чего им,
в сопровождении лакея с золотою кокардой на шляпе, нужно было ходить по Тверскому бульвару, — всего этого и многого другого, что делалось
в их таинственном мире, он не понимал, но знал, что всё, что там делалось, было прекрасно, и был влюблен именно
в эту таинственность совершавшегося.
Алексей Александрович сочувствовал гласному суду
в принципе, но некоторым подробностям его применения у нас он не вполне сочувствовал, по
известным ему высшим служебным отношениям, и осуждал их, насколько он мог осуждать что-либо высочайше утвержденное. Вся жизнь его протекла
в административной деятельности и потому, когда он не сочувствовал чему-либо, то несочувствие его было смягчено признанием необходимости ошибок и возможности исправления
в каждом
деле.
— Самолюбия, — сказал Левин, задетый за живое словами брата, — я не понимаю. Когда бы
в университете мне сказали, что другие понимают интегральное вычисление, а я не понимаю, тут самолюбие. Но тут надо быть убежденным прежде, что нужно иметь
известные способности для этих
дел и, главное,
в том, что все эти
дела важны очень.
Поднятие этого
дела враждебным министерством было, по мнению Алексея Александровича, нечестно, потому что
в каждом министерстве были и не такие
дела, которых никто, по
известным служебным приличиям, не поднимал.
Стремов, тоже член комиссии и тоже задетый за живое, стал оправдываться, — и вообще произошло бурное заседание; но Алексей Александрович восторжествовал, и его предложение было принято; были назначены три новые комиссии, и на другой
день в известном петербургском кругу только и было речи, что об этом заседании.
Но
в жизни все меняется быстро и живо: и
в один
день, с первым весенним солнцем и разлившимися потоками, отец, взявши сына, выехал с ним на тележке, которую потащила мухортая [Мухортая — лошадь с желтыми подпалинами.] пегая лошадка,
известная у лошадиных барышников под именем сорóки; ею правил кучер, маленький горбунок, родоначальник единственной крепостной семьи, принадлежавшей отцу Чичикова, занимавший почти все должности
в доме.
Для пополнения картины не было недостатка
в петухе, предвозвестнике переменчивой погоды, который, несмотря на то что голова продолблена была до самого мозгу носами других петухов по
известным делам волокитства, горланил очень громко и даже похлопывал крыльями, обдерганными, как старые рогожки.
Дело устроено было вот как: как только приходил проситель и засовывал руку
в карман, с тем чтобы вытащить оттуда
известные рекомендательные письма за подписью князя Хованского, как выражаются у нас на Руси: «Нет, нет, — говорил он с улыбкой, удерживая его руки, — вы думаете, что я… нет, нет.
И
в самом
деле, после него незачем было мести улицу: случилось проезжавшему офицеру потерять шпору, шпора эта мигом отправилась
в известную кучу; если баба, как-нибудь зазевавшись у колодца, позабывала ведро, он утаскивал и ведро.
В иной
день какой-нибудь, не
известный никому почти
в дому, поселялся
в самой гостиной с бумагами и заводил там кабинет, и это не смущало, не беспокоило никого
в доме, как бы было житейское
дело.
Все знали, что трудно иметь
дело с буйной и бранной толпой,
известной под именем запорожского войска, которое
в наружном своевольном неустройстве своем заключало устройство обдуманное для времени битвы.
Она вздрогнула, откинулась, замерла; потом резко вскочила с головокружительно падающим сердцем, вспыхнув неудержимыми слезами вдохновенного потрясения. «Секрет»
в это время огибал небольшой мыс, держась к берегу углом левого борта; негромкая музыка лилась
в голубом
дне с белой палубы под огнем алого шелка; музыка ритмических переливов, переданных не совсем удачно
известными всем словами...
Действительно, все было приготовлено на славу: стол был накрыт даже довольно чисто, посуда, вилки, ножи, рюмки, стаканы, чашки, все это, конечно, было сборное, разнофасонное и разнокалиберное, от разных жильцов, но все было к
известному часу на своем месте, и Амалия Ивановна, чувствуя, что отлично исполнила
дело, встретила возвратившихся даже с некоторою гордостию, вся разодетая,
в чепце с новыми траурными лентами и
в черном платье.
— С самого начала истории я уже стал подозревать, что тут какой-то мерзкий подвох; я стал подозревать вследствие некоторых особых обстоятельств, только мне одному
известных, которые я сейчас и объясню всем:
в них все
дело!
Паратов. Но и здесь оставаться вам нельзя. Прокатиться с нами по Волге
днем — это еще можно допустить; но кутить всю ночь
в трактире,
в центре города, с людьми,
известными дурным поведением! Какую пищу вы дадите для разговоров.
Все
в течение
дня совершалось
в известную пору.
— Очень хорошо, что канительное
дело это согласились прекратить, разоряло оно песоченских мужиков-то. Староста песоченский здесь,
в тюрьме сидит, земский его закатал на месяц, нераспорядителен старик. Вы, ваше благородие, не беспокойтесь, я
в Песочном — лицо
известное.
Клим Иванович чувствовал себя так, точно где-то внутри его прорвался нарыв, который мешал ему дышать легко. С этим настроением легкости, смелости он вышел из Государственной думы, и через несколько
дней,
в этом же настроении, он говорил
в гостиной
известного адвоката...
Соседями аккомпаниатора сидели с левой руки — «последний классик» и комическая актриса, по правую — огромный толстый поэт. Самгин вспомнил, что этот тяжелый парень еще до 905 года одобрил
в сонете
известный, но никем до него не одобряемый, поступок Иуды из Кариота. Память механически подсказала Иудино
дело Азефа и другие акты политического предательства. И так же механически подумалось, что
в XX веке Иуда весьма часто является героем поэзии и прозы, — героем, которого объясняют и оправдывают.
И Боже мой, какими знаниями поменялись они
в хозяйственном
деле, не по одной только кулинарной части, но и по части холста, ниток, шитья, мытья белья, платьев, чистки блонд, кружев, перчаток, выведения пятен из разных материй, также употребления разных домашних лекарственных составов, трав — всего, что внесли
в известную сферу жизни наблюдательный ум и вековые опыты!
Грозы не страшны, а только благотворны там бывают постоянно
в одно и то же установленное время, не забывая почти никогда Ильина
дня, как будто для того, чтоб поддержать
известное предание
в народе. И число и сила ударов, кажется, всякий год одни и те же, точно как будто из казны отпускалась на год на весь край
известная мера электричества.
Он принадлежал Петербургу и свету, и его трудно было бы представить себе где-нибудь
в другом городе, кроме Петербурга, и
в другой сфере, кроме света, то есть
известного высшего слоя петербургского населения, хотя у него есть и служба, и свои
дела, но его чаще всего встречаешь
в большей части гостиных, утром — с визитами, на обедах, на вечерах: на последних всегда за картами.
Объясню заранее: отослав вчера такое письмо к Катерине Николаевне и действительно (один только Бог знает зачем) послав копию с него барону Бьорингу, он, естественно, сегодня же,
в течение
дня, должен был ожидать и
известных «последствий» своего поступка, а потому и принял своего рода меры: с утра еще он перевел маму и Лизу (которая, как я узнал потом, воротившись еще утром, расхворалась и лежала
в постели) наверх, «
в гроб», а комнаты, и особенно наша «гостиная», были усиленно прибраны и выметены.
В одном весьма честном доме случилось действительно и грешное и преступное
дело; а именно жена одного
известного и уважаемого человека вошла
в тайную любовную связь с одним молодым и богатым офицером.
Шагов сотню поручик очень горячился, бодрился и храбрился; он уверял, что «так нельзя», что тут «из пятелтышки», и проч., и проч. Но наконец начал что-то шептать городовому. Городовой, человек рассудительный и видимо враг уличных нервностей, кажется, был на его стороне, но лишь
в известном смысле. Он бормотал ему вполголоса на его вопросы, что «теперь уж нельзя», что «
дело вышло» и что «если б, например, вы извинились, а господин согласился принять извинение, то тогда разве…»
Я прямо пришел
в тюрьму князя. Я уже три
дня как имел от Татьяны Павловны письмецо к смотрителю, и тот принял меня прекрасно. Не знаю, хороший ли он человек, и это, я думаю, лишнее; но свидание мое с князем он допустил и устроил
в своей комнате, любезно уступив ее нам. Комната была как комната — обыкновенная комната на казенной квартире у чиновника
известной руки, — это тоже, я думаю, лишнее описывать. Таким образом, с князем мы остались одни.
— А отказал, то, стало быть, не было основательных поводов кассации, — сказал Игнатий Никифорович, очевидно совершенно
разделяя известное мнение о том, что истина есть продукт судоговорения. — Сенат не может входить
в рассмотрение
дела по существу. Если же действительно есть ошибка суда, то тогда надо просить на Высочайшее имя.
— Какой уж корм! Только пример один.
Известное дело, не свое детище. Абы довезть живым. Сказывала, довезла только до Москвы, так
в ту же пору и сгас. Она и свидетельство привезла, — всё как должно. Умная женщина была.
— А кто же больше?.. Он… Непременно он. У меня положительных данных нет
в руках, но я голову даю на отсечение, что это его рук
дело. Знаете, у нас, практиков, есть
известный нюх. Я сначала не доверял этому немцу, а потом даже совсем забыл о нем, но теперь для меня вся картина ясна: немец погубил нас… Это будет получше Пуцилло-Маляхинского!.. Поверьте моей опытности.
А ведь согласитесь, Сергей Александрыч,
в славянофильстве, за вычетом неизбежных увлечений и крайностей
в каждом новом
деле, есть, несомненно, хорошие стороны,
известный саморост, зиждительная сила народного самосознания…
А
дело, кажется, было ясно как
день: несмотря на самую святую дружбу, несмотря на пансионские воспоминания и также на то, что
в минуту жизни трудную Агриппина Филипьевна перехватывала у Хионии Алексеевны сотню-другую рублей, — несмотря на все это, Агриппина Филипьевна держала Хионию Алексеевну
в известной зависимости, хотя эта зависимость и выражалась
в самой мягкой, дружеской форме.
— Вот уж этого я не понимаю, Сергей Александрыч… Отправьте меня
в Петербург с
известными полномочиями, и я мигом оборудую все
дело.
Но здесь Бахареву было уже значительно легче выиграть
дело, потому что
в лице сыновей он имел
известный прецедент и некоторую помощь.
Если под революцией понимать совершаемые
в известный исторический
день насилия, убийства, кровопролития, если понимать под ней отмену всех свобод, концентрационные лагеря и пр., то желать революции нельзя и нельзя ждать от нее явления нового человека, можно только при
известных условиях видеть
в ней роковую необходимость и желать ее смягчения.
Вы бы мне эти три тысячи выдали… так как кто же против вас капиталист
в этом городишке… и тем спасли бы меня от… одним словом, спасли бы мою бедную голову для благороднейшего
дела, для возвышеннейшего
дела, можно сказать… ибо питаю благороднейшие чувства к
известной особе, которую слишком знаете и о которой печетесь отечески.
Наконец опросы перешли к защитнику, и тот первым
делом начал узнавать о пакете,
в котором «будто бы» спрятаны были Федором Павловичем три тысячи рублей для «
известной особы».
Не то чтоб он позволял себе быть невежливым, напротив, говорил он всегда чрезвычайно почтительно, но так поставилось, однако ж,
дело, что Смердяков видимо стал считать себя бог знает почему
в чем-то наконец с Иваном Федоровичем как бы солидарным, говорил всегда
в таком тоне, будто между ними вдвоем было уже что-то условленное и как бы секретное, что-то когда-то произнесенное с обеих сторон, лишь им обоим только
известное, а другим около них копошившимся смертным так даже и непонятное.
Приключился ли с ним припадок
в ту минуту, когда он сходил по ступенькам вниз, так что он, конечно, тотчас же и должен был слететь вниз
в бесчувствии, или, напротив, уже от падения и от сотрясения произошел у Смердякова,
известного эпилептика, его припадок — разобрать нельзя было, но нашли его уже на
дне погреба,
в корчах и судорогах, бьющимся и с пеной у рта.
— Ну, конечно,
дело известное. Я не вытерпел: «Да помилуйте, матушка, что вы за ахинею порете? Какая тут женитьба? я просто желаю узнать от вас, уступаете вы вашу девку Матрену или нет?» Старуха заохала. «Ах, он меня обеспокоил! ах, велите ему уйти! ах!..» Родственница к ней подскочила и раскричалась на меня. А старуха все стонет: «Чем это я заслужила?.. Стало быть, я уж
в своем доме не госпожа? ах, ах!» Я схватил шляпу и, как сумасшедший, выбежал вон.
На другой
день пошел я смотреть лошадей по дворам и начал с
известного барышника Ситникова. Через калитку вошел я на двор, посыпанный песочком. Перед настежь раскрытою дверью конюшни стоял сам хозяин, человек уже не молодой, высокий и толстый,
в заячьем тулупчике, с поднятым и подвернутым воротником. Увидав меня, он медленно двинулся ко мне навстречу, подержал обеими руками шапку над головой и нараспев произнес...
В день выступления, 19 мая, мы все встали рано, но выступили поздно. Это вполне естественно. Первые сборы всегда затягиваются. Дальше
в пути все привыкают к
известному порядку, каждый знает своего коня, свой вьюк, какие у него должны быть вещи, что сперва надо укладывать, что после, какие предметы бывают нужны
в дороге и какие на биваке.
Например, нейтральные и ненейтральные комнаты строго различаются; но разрешение на допуск
в ненейтральные комнаты установлено раз навсегда для
известного времени
дня: это потому, что две из трех граней
дня перенесены
в ненейтральные комнаты; установился обычай пить утренний чай
в ее комнате, вечерний чай
в его комнате; вечерний чай устраивается без особенных процедур; слуга, все тот же Степан, вносит
в комнату Александра самовар и прибор, и только; но с утренним чаем особая манера: Степан ставит самовар и прибор на стол
в той нейтральной комнате, которая ближе к комнате Веры Павловны, и говорит Александру Матвеичу, что самовар подан, то есть говорит, если находит Александра Матвеича
в его кабинете; но если не застает?
С репутациею такого солидного и оборотливого человека, с чином своим и своею
известною в тех местах фамилиею, он мог теперь выбирать какую ему угодно невесту из купеческих дочерей
в двух губерниях,
в которых шли его торговые
дела, и выбрал очень основательно, — с полумиллионом (все на ассигнации) приданого.
Лицо богини ее самой лицо, это ее живое лицо, черты которого так далеки от совершенства, прекраснее которого видит она каждый
день не одно лицо; это ее лицо, озаренное сиянием любви, прекраснее всех идеалов, завещанных нам скульпторами древности и великими живописцами великого века живописи, да, это она сама, но озаренная сиянием любви, она, прекраснее которой есть сотни лиц
в Петербурге, таком бедном красотою, она прекраснее Афродиты Луврской, прекраснее доселе
известных красавиц.
Сильвио вынул из кармана утром полученное письмо и дал мне его читать. Кто-то (казалось, его поверенный по
делам) писал ему из Москвы, что
известная особа скоро должна вступить
в законный брак с молодой и прекрасной девушкой.
Второе
дело было перед моими глазами. Витберг скупал именья для храма. Его мысль состояла
в том, чтоб помещичьи крестьяне, купленные с землею для храма, обязывались выставлять
известное число работников — этим способом они приобретали полную волю себе
в деревне. Забавно, что наши сенаторы-помещики находили
в этой мере какое-то невольничество!
Я пошел к интенданту (из иезуитов) и, заметив ему, что это совершеннейшая роскошь высылать человека, который сам едет и у которого визированный пасс
в кармане, — спросил его,
в чем
дело? Он уверял, что сам так же удивлен, как я, что мера взята министром внутренних
дел, даже без предварительного сношения с ним. При этом он был до того учтив, что у меня не осталось никакого сомнения, что все это напакостил он. Я написал разговор мой с ним
известному депутату оппозиции Лоренцо Валерио и уехал
в Париж.
[Зато «просвещенное» начальство определило
в той же вятской гимназии
известного ориенталиста, товарища Ковалевского и Мицкевича-Верниковского, сосланного по
делу филаретов, учителем французского языка.