Мало того, по молчанию Бутлера относительно ее имени, — а, как я уже говорил, портрет
в каюте Геза не оставлял ему сомнений, — я думал, что хотя и не понимаю ничего, но будет лучше, если болт исчезнет.
Не дав ничего сказать Бутлеру, которому было, пожалуй, все равно — говорить или не говорить, — Синкрайт тотчас предложил сходить вместе с ним
в каюту Геза, где есть подробная карта.
В каюте Геза стоял портрет неизвестной девушки. Участники оргии собрались в полном составе. Я плыл на корабле с темной историей и подозрительным капитаном, ожидая должных случиться событий, ради цели неясной и начинающей оборачиваться голосом чувства, так же странного при этих обстоятельствах, как ревнивое желание разобрать, о чем шепчутся за стеной.
Неточные совпадения
На второй странице письма снова раздался настойчивый стук; не дожидаясь разрешения,
в каюту вступил
Гез.
— За крупную сумму, — сказал я, —
Гез согласился предоставить мне
каюту на «Бегущей по волнам», и мы поплыли, но после скандала, разыгравшегося при недостойной обстановке с пьяными женщинами, когда я вынужден был попытаться прекратить безобразие,
Гез выбросил меня на ходу
в открытое море. Он был так разозлен, что пожертвовал шлюпкой, лишь бы избавиться от меня. На мое счастье, утром я был взят небольшой шхуной, шедшей
в Гель-Гью. Я прибыл сюда сегодня вечером.
Тогда мы кинулись
в вашу
каюту, и
Гез клялся, что она пришла к вам ночью
в Лиссе.
Справясь, я разыскал
Геза в капитанской
каюте. Он сидел за столом с Бутлером, проверяя бумаги и отсчитывая на счетах.
Снова начались музыка, танцы: пол содрогался. Слова Биче о «мошеннической проделке»
Геза показали ее отношение к этому человеку настолько ясно, что присутствие
в каюте капитана портрета девушки потеряло для меня свою темную сторону.
В ее манере говорить и смотреть была мудрая простота и тонкая внимательность, сделавшие мой рассказ неполным; я чувствовал невозможность не только сказать, но даже намекнуть о связи особых причин с моими поступками. Я умолчал поэтому о происшествии
в доме Стерса.
Услышав шаги, я встал и, не желая затягивать разговора, спросил
Геза по его возвращении — будет ли он против, если Браун даст мне согласие плыть на «Бегущей»
в отдельной
каюте и за приличную плату?
Женщины, взвизгнув, исчезли. Бутлер встал между мной и поверженным капитаном, которого, приподняв под мышки, Синкрайт пытался прислонить к стенке. Наконец
Гез открыл глаза и подобрал ногу; видя, что он жив, я вошел
в каюту и повернул ключ.
Зная свойство слуг всячески раздувать сплетню, а также,
в ожидании наживы, присочинять небылицы, которыми надеются угодить, я ограничился тем, что принял пока к сведению веселые планы
Геза, и так как вскоре после того был подан обед
в каюту (капитан отправился обедать
в гостиницу), я съел его, очень довольный одиночеством и кушаньями.
Открыв дверь
в эту
каюту, я объяснил Биче положение действовавших лиц и — как я попался, обманутый мнимым раскаянием
Геза.
— Капитан
Гез! — вскричал я, разгневанный тем более, что Бутлер, подойдя, усмехнулся. — Если мне действительно придется плыть на корабле этом и вы зайдете
в мою
каюту, я постараюсь загладить вашу грубость, во всяком случае, более ровным обращением с вами.
— Но, — прибавил Браун, скользнув пальцами по карандашу вверх, — возникла неточность. Судно это не принадлежит мне; оно собственность
Геза, и хотя он, как я думаю, — тут, повертев карандаш, Браун уставил его конец
в подбородок, — не откажет мне
в просьбе уступить вам
каюту, вы все же сделали бы хорошо, потолковав с капитаном.