Неточные совпадения
— Убирайся к черту! — визгливо закричал на него Ромашов. — Убирайся, убирайся и не смей заходить ко мне
в комнату. И кто бы ни спрашивал — меня нет дома. Хотя бы сам
государь император пришел.
Государь был
в другой
комнате.
Да-с, милостивый
государь, да-с, — продолжал он, вдруг впадая
в распекательный тон, вскочив с места и расхаживая по
комнате, — вы еще не знали этого, милостивый
государь, — обратился он к какому-то воображаемому милостивому
государю в угол, — так вот и узнаете… да-с… у нас эдаких старух
в дугу гнут,
в дугу,
в дугу-с, да-с…
— Милостивый
государь, — начал он, — входя
в комнату, порядочные люди снимают шапку и здороваются.
Маленький, худенький, желчного вида человечек с козлиной бородкой ждал их уже
в зале, просторной, почти пустой
комнате с деревянными скамейками вдоль стен, с портретом
Государя Императора на стене и с целым рядом поясных фотографий учредителей и попечителей приюта.
В одном углу залы стоит большой образ с теплющейся перед ним лампадой, изображение Христа Спасителя, благословляющего детей.
В другом небольшое пианино.
Канкрин был
в своем обыкновенном, длиннополом военном сюртуке с красным воротником,
в больших темных очках с боковыми зелеными стеклами и
в галошах, которые он носил во всякую погоду и часто не снимал их даже
в комнате. На голове граф имел военную фуражку с большим козырьком, который отенял все его лицо. Он вообще одевался чудаком и, несмотря на тогдашнюю строгость
в отношении военной формы, позволял себе очень большие отступления и льготы.
Государь этого как бы не замечал, а прочие и не смели замечать.
Государь и все другие остановились
в уцелевшей
комнате усадьбы и
в продолжение получаса сидели молча.
Грубер почтительно поклонился. Ему отвели
комнату, соседнюю с кабинетом его величества, а
государь приказал поставить
в кабинете императрицы около одного из канапе ширмы и там устроил себе временную опочивальню.
Старший архивариус К. Щученко проверял указание Георги относительно янтарной
комнаты и нашел, что оно неверно. Янтарная
комната прислана января 13-го 1717 года
в дар
государю Петру I прусским королем. Французский мастер, делавший ее, жил
в Данциге, фамилия его Гофрин Tyco.
Из совета
государь возвратился
в свои
комнаты. Там его ожидали
в тревоге родительница и супруга. Супруги проводили императрицу-мать на ее половину, где комнатная прислуга, с ее разрешения, первая поздравила новую императорскую чету.
— Ничуть, вам не придется говорить при других,
государь пригласит вас
в следующую
комнату или даже
в кабинет.
Для его особы отведены
комнаты в Зимнем дворце;
в Гатчине должен его встретить флигель-адъютант с письмом от
государя; придворные кареты приказано выслать до самой Нарвы.
— Я вхожу сюда, — сказал Павел Петрович окружавшим его лицам, — не так, как входил со мною
в Брюнне император Иосиф
в монастырь этих почтенных господ. Первое слово императора было; «Эту
комнату взять для больных, эту — для госпитальной провизии». Потом он приказал привести к нему настоятеля монастыря, и когда тот явился, обратился к нему с вопросом: «Когда же вы удалитесь отсюда?» Я же, — заключил
государь, — поступаю совершенно иначе, хотя я еретик, а Иосиф был римско-католический император.
В двенадцать часов он возвращался
в комнаты, где уже
в столовой были накрыты столы с закускою и водкой. Все бывшие на разводе свободно пили и закусывали. После закуски, когда посторонние удалялись,
государь с семьей и близкими садился обедать.
Дверь из этой
комнаты вела
в кабинет
государя, не отличавшийся ни удобством, ни роскошным убранством.
Куда бы
государь ни приезжал,
в миг
комнаты наполнялись густейшим табачным дымом и только после этого Петр начинал шутить и веселиться.
На этот зов
государь поспешил
в другую
комнату, и
в то время, когда он отворял дверь, Густав увидел сквозь нее прелестную молодую женщину с пестрым чулком на левой руке, который, вероятно, заштопывала, и заметил даже, что она взглянула на него с тем увертливым искусством, какое одни женщины умеют употреблять, когда есть препятствия их любопытству или другим чувствам. Немного погодя раздался поцелуй за дверьми, и Густав услышал голос Петра, выговаривавший довольно внятно...
Они вышли
в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери
комнаты государя,
в которую вошел Долгоруков) невысокого человека
в штатском платье, с умным лицом и резкою чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения.
Затем желаю вам счастливого пути,
государь мой, — сказал он, заметив, что слуга его вошел
в комнату, — и успеха…