Неточные совпадения
— Довольно, довольно! — остановила она с полуулыбкой, не от скуки нетерпения, а под влиянием как будто утомления от раздражительного спора. — Я воображаю себе обеих
тетушек, если б
в комнате поселился беспорядок, — сказала она, смеясь, — разбросанные книги, цветы — и вся улица смотрит свободно сюда!..
— Наутро, — продолжала Софья со вздохом, — я ждала, пока позовут меня к maman, но меня долго не звали. Наконец за мной пришла ma tante, Надежда Васильевна, и сухо сказала, чтобы я шла к maman. У меня сердце сильно билось, и я сначала даже не разглядела, что было и кто был у maman
в комнате. Там было темно, портьеры и шторы спущены, maman казалась утомлена; подло нее сидели
тетушка, mon oncle, prince Serge, и папа…
Несколько раз
в продолжение дня, как только она оставалась одна, Маслова выдвигала карточку из конверта и любовалась ею; но только вечером после дежурства, оставшись одна
в комнате, где они спали вдвоем с сиделкой, Маслова совсем вынула из конверта фотографию и долго неподвижно, лаская глазами всякую подробность и лиц, и одежд, и ступенек балкона, и кустов, на фоне которых вышли изображенные лица его и ее и
тетушек, смотрела на выцветшую пожелтевшую карточку и не могла налюбоваться
в особенности собою, своим молодым, красивым лицом с вьющимися вокруг лба волосами.
Он пришел
в столовую.
Тетушки нарядные, доктор и соседка стояли у закуски. Всё было так обыкновенно, но
в душе Нехлюдова была буря. Он не понимал ничего из того, что ему говорили, отвечал невпопад и думал только о Катюше, вспоминая ощущение этого последнего поцелуя, когда он догнал ее
в коридоре. Он ни о чем другом не мог думать. Когда она входила
в комнату, он, не глядя на нее, чувствовал всем существом своим ее присутствие и должен был делать усилие над собой, чтобы не смотреть на нее.
Вернувшись из церкви, Нехлюдов разговелся с
тетушками и, чтобы подкрепиться, по взятой
в полку привычке, выпил водки и вина и ушел
в свою
комнату и тотчас же заснул одетый. Разбудил его стук
в дверь. По стуку узнав, что это была она, он поднялся, протирая глаза и потягиваясь.
Разговоры между ними происходили урывками, при встречах
в коридоре, на балконе, на дворе и иногда
в комнате старой горничной
тетушек Матрены Павловны, с которой вместе жила Катюша и
в горенку которой иногда Нехлюдов приходил пить чай
в прикуску.
В буфете и внизу заседали отцы семейств, коммерсанты, денежные тузы; вверху сновала из
комнаты в комнату действующая армия невест, находившаяся под прикрытием маменек,
тетушек и просто дам, которые «вывозили» девушек
в свет.
На первый раз мы поместились
в гостиной и
в угольной
комнате, где живала прежде
тетушка; угольная потеряла всю свою прелесть, потому что окна и вся сторона, выходившая на Бугуруслан, были закрыты пристройкою новой горницы для матери.
Дедушка открыл глаза, не говоря ни слова, дрожащею рукой перекрестил нас и прикоснулся пальцами к нашим головам; мы поцеловали его исхудалую руку и заплакали; все бывшие
в комнате принялись плакать, даже рыдать, и тут только я заметил, что около нас стояли все
тетушки, дядюшки, старые женщины и служившие при дедушке люди.
Тетушка взяла меня за руку и повела
в гостиную, то есть
в нашу спальную
комнату.
Вот как происходило это посещение:
в назначенный день, часов
в десять утра, все
в доме было готово для приема гостей:
комнаты выметены, вымыты и особенно прибраны; деревенские лакеи, ходившие кое
в чем, приодеты и приглажены, а также и вся девичья;
тетушка разряжена
в лучшее свое платье; даже бабушку одели
в шелковый шушун и юбку и повязали шелковым платком вместо белой и грязной какой-то тряпицы, которою она повязывалась сверх волосника и которую едва ли переменяла со смерти дедушки.
Вторая приехавшая
тетушка была Аксинья Степановна, крестная моя мать; это была предобрая, нас очень любила и очень ласкала, особенно без других; она даже привезла нам гостинца, изюма и черносливу, но отдала тихонько от всех и велела так есть, чтоб никто не видал; она пожурила няньку нашу за неопрятность
в комнате и платье, приказала переменять чаще белье и погрозила, что скажет Софье Николавне,
в каком виде нашла детей; мы очень обрадовались ее ласковым речам и очень ее полюбили.
Я так был испуган, поражен всем виденным мною, что ничего не мог рассказать матери и
тетушкам, которые принялись меня расспрашивать: «Что такое случилось?» Евсеич же с Парашей только впустили нас
в комнату, а сами опять убежали.
Дом был весь занят, — съехались все
тетушки с своими мужьями;
в комнате Татьяны Степановны жила Ерлыкина с двумя дочерьми; Иван Петрович Каратаев и Ерлыкин спали где-то
в столярной, а остальные три
тетушки помещались
в комнате бабушки, рядом с горницей больного дедушки.
Делать было нечего: мы все поместились
в тетушкиной
комнате, а
тетушка перешла к бабушке.
Maman, не переносившая по своей нервной раздраженности никакого скрежета и скропа,
в одни эти сутки разболевалась и при всяком удобном случае выходила
в свою
комнату, чтобы принять лаврово-вишневых капель, а выпроводив chère tante [Дорогую
тетушку (франц.).] и ее скрипучего мужа, запиралась на целые сутки
в своей спальне.
Сочинение это было занесено
в мою
комнату, разумеется, по приказанию
тетушки, старшею ее компаньонкой, которую
в доме прозывали Амишкой вследствие ее сходства с маленьким пуделем того же имени, девицей очень сентиментальною и даже романтическою, но перезрелою.
— Бог с вами,
тетушка! — проговорил он и ушел к себе
в комнату.
Анна Акимовна ходила по
комнатам, а за нею весь штат:
тетушка, Варварушка, Ннкандровна, швейка Марфа Петровна, нижняя Маша. Варварушка, худая, тонкая, высокая, выше всех
в доме, одетая во все черное, пахнущая кипарисом и кофеем,
в каждой
комнате крестилась на образа и кланялась
в пояс, и при взгляде на нее почему-то всякий раз приходило на память, что она уже приготовила себе к смертному часу саван и что
в том же сундуке, где лежит этот саван, спрятаны также ее выигрышные билеты.
Увидев дядю с семейством, супруги пришли
в ужас. Пока дядя говорил и целовался,
в воображении Саши промелькнула картина: он и жена отдают гостям свои три
комнаты, подушки, одеяла; балык, сардины и окрошка съедаются
в одну секунду, кузены рвут цветы, проливают чернила, галдят,
тетушка целые дни толкует о своей болезни (солитер и боль под ложечкой) и о том, что она урожденная баронесса фон Финтих…
Тетушка предупредительно пошла к какой-то из соседских старушек, предоставив нам шуметь и дебоширить
в ее
комнате, сколько хотим. Но мы предпочли пойти осматривать эти бесконечные залы и коридоры.
Мы все кажемся такими ничтожными
в этих огромных помещениях старинного дворца, наполовину переделанного Смольного дома! Чай мы пили
в большой и уютной
комнате, где живет Ольга со своей
тетушкой, вдовой убитого на войне офицера.
Без гостей,
в неприемные дни,
тетушка проводила все время
в своей отдаленной, жарко натопленной
комнате, служившей ей спальней, куда допускались только самые близкие родственники, к числу которых принадлежал и Глеб Алексеевич.
— Вы не видали еще, или: — вы не знакомы с ma tante? [
тетушкой?] — говорила Анна Павловна приезжавшим гостям и весьма серьезно подводила их к маленькой старушке
в высоких бантах, выплывшей из другой
комнаты, как скоро стали приезжать гости, называла их по имени, медленно переводя глаза с гостя на ma tante, [
тетушку,] и потом отходила.