Неточные совпадения
Он перечитал, потом вздохнул и, положив локти на стол, подпер руками щеки и смотрел на себя
в зеркало. Он с грустью видел, что сильно похудел, что прежних живых красок, подвижности
в чертах не было.
Следы молодости и свежести стерлись до
конца. Не даром ему обошлись эти полгода. Вон и седые волосы сильно серебрятся. Он приподнял рукой густые пряди черных волос и тоже не без грусти видел, что они редеют, что их темный колорит мешается с белым.
Мы шли
в середине, старики рядом, а молодежь бежала по сторонам, увлекаясь
следами выдр, лисиц и зайцев. На
конце поляны инородцы остановились и пропустили меня вперед.
— Разумеется. Ты у тетеньки
в гостях и, стало быть, должен вести себя прилично. Не
след тебе по конюшням бегать. Сидел бы с нами или
в саду бы погулял — ничего бы и не было. И вперед этого никогда не делай. Тетенька слишком добра, а я на ее месте поставила бы тебя на коленки, и дело с
концом. И я бы не заступилась, а сказала бы: за дело!
В это время подошла лодка, и мы принялись разгружать ее. Затем стрелки и казаки начали устраивать бивак, ставить палатки и разделывать зверей, а я пошел экскурсировать по окрестностям. Солнце уже готовилось уйти на покой. День близился к
концу и до сумерек уже недалеко. По обе стороны речки было множество лосиных
следов, больших и малых, из чего я заключил, что животные эти приходили сюда и
в одиночку, и по несколько голов сразу.
Было ли все это на самом деле? Не знаю. Узнаю послезавтра. Реальный
след только один: на правой руке — на
концах пальцев — содрана кожа. Но сегодня на «Интеграле» Второй Строитель уверял меня, будто он сам видел, как я случайно тронул этими пальцами шлифовальное кольцо —
в этом и все дело. Что ж, может быть, и так. Очень может быть. Не знаю — ничего не знаю.
Но сколько старики ни тратили убеждений,
в конце концов все-таки пришлось уступить. Собрали кой-как рублей двести на дорогу и на первые издержки и снарядили сынка.
В одно прекрасное утро Николай сел с попутчиком
в телегу — и
след его простыл, а старики остались дома выплакивать остальные слезы.
Мне оставалась только охота. Но
в конце января наступила такая погода, что и охотиться стало невозможно. Каждый день дул страшный ветер, а за ночь на снегу образовывался твердый, льдистый слой наста, по которому заяц пробегал, не оставляя
следов. Сидя взаперти и прислушиваясь к вою ветра, я тосковал страшно. Понятно, я ухватился с жадностью за такое невинное развлечение, как обучение грамоте полесовщика Ярмолы.
Гордей Евстратыч сам видел, что все дело испортил своей нетерпеливой выходкой, но теперь его трудно было поправлять. Торжество закончилось неожиданной бедой, и
конец обеда прошел самым натянутым образом, как поминки, несмотря на все усилия о. Крискента и Плинтусова оживить его. Сейчас после обеда Гордей Евстратыч бросился к Шабалину
в дом, но Порфира Порфирыча и
след простыл: он укатил неизвестно куда.
Со всем тем, как только исчезал Гришка, она поспешно приподымалась с постели и отправлялась по
следам его; она ясно различала тогда при трепетном мерцании звезд, как Гришку встречал кто-то на дальнем
конце площадки и как потом оба они садились
в челнок и переплывали Оку.
Часто
следом за ними стремился одинокий шест, торчавший перпендикулярно из воды; на верхнем
конце его сидела ворона и, покачиваясь из стороны
в сторону вместе с шестом, поглядывая с любопытством на все стороны, преспокойно совершала свою водяную прогулку.
На крыльце несколько студентов топали, сбрасывая налипший снег, но говорили тихо и конспиративно. Не доходя до этого крыльца, я остановился
в нерешительности и оглянулся… Идти ли? Ведь настоящая правда — там, у этого домика, занесенного снегом, к которому никто не проложил
следа… Что, если мне пройти туда, войти
в ту комнату, сесть к тому столу… И додумать все до
конца. Все, что подскажет мне мертвое и холодное молчание и одиночество…
Все увлечения детства и молодости прошли для него, не оставив больших
следов; он отдавался и чувственности, и тщеславию, и — под
конец в высших классах — либеральности, но всё
в известных пределах, которые верно указывало ему его чувство.
— Конечно. Мы высшие существа, и если бы
в самом деле мы сознали всю силу человеческого гения и жили бы только для высших целей, то
в конце концов мы стали бы как боги. Но этого никогда не будет, — человечество выродится, и от гения не останется и
следа.
Пошли прилежно по
следам:
Они вели к Днепру — и там
Могли заметить на мели
Рубец отчалившей ладьи.
Вблизи на прутьях тростника
Лоскут того же кушака
Висел,
в воде одним
концом,
Колеблем ранним ветерком.
И долго юноша над ним
Стоял раскаяньем томим,
Невольно мысля о былом,
Прощая — не прощен ни
в чем!
И на груди его потом
Он тихо распахнул кафтан:
Старинных и последних ран
На ней кровавые
следыВились, чернели как бразды.
Он руку к сердцу приложил,
И трепет замиравших жил
Ему неясно возвестил,
Что
в буйном сердце мертвеца
Кипели страсти до
конца,
Что блеск печальный этих глаз
Гораздо прежде их погас!..
Когда ружье укреплено, оно заряжается, взводится курок, а
в промежуток между скобой и спуском вкладывается деревянный рычажок, за длинный
конец которого прикрепляется прочная волосяная нить или вычерненный тонкий шпагат, который протягивается через
след зверя и привязывается к какому-нибудь предмету: к ветке куста, дереву, камню и пр.
Сутки Лара укреплялась
в этом убеждении, а к
концу этих суток и всякий
след сомнения
в виновности Горданова исчез
в душе ее.
Оба, сапожник и сирота, идут по полю, говорят без умолку и не утомляются. Они без
конца бы ходили по белу свету. Идут они и
в разговорах про красоту земли не замечают, что за ними
следом семенит маленькая, тщедушная нищенка. Она тяжело ступает и задыхается. Слезы повисли на ее глазах. Она рада бы оставить этих неутомимых странников, но куда и к кому может она уйти? У нее нет ни дома, ни родных. Хочешь не хочешь, а иди и слушай разговоры.
Все устремляются
в дальний
конец коридора,
следом за Викторией Владимировной Ювен. Там, рядом с церковной дверью — другая, ведущая на сцену, соединенную с верхним коридором «черною» лестницею. Вся толпа экзаменующихся теснится несколько минут у этой двери.
Они подняли злобный говор, который производил впечатление на современников и даже, к сожалению, оставил
след в истории
конца восемнадцатого века.
Еще прибавить надо: здесь лицо его носило свежие
следы полуденного солнца, принесенные из недавнего путешествия
в Индию, и потому сильный загар
в конце зимы давал ему какую-то чуждую русским физиономию.
Вдруг откуда-то раздается сторожевой крик. Кажется, это вестовой голос, что наступает
конец мира. Все
следом его молкнет, всякое движение замирает, пульс не бьется, будто жизнь задохнулась
в один миг под стопою гневного бога. Весы, аршины, ноги, руки, рты остановились
в том самом положении,
в каком застал их этот возглас. Один слух, напряженный до возможного, заменил все чувства; он один обнаруживает
в этих людях присутствие жизни: все прислушивается…
Сделавшись главою людей, не пошедших во
след Кочетова, старый Деев построил себе большой деревянный дом «на отлете»,
в самом
конце города.
Он ясно чувствовал теперь, что кровавый
след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до
конца жизни это страшное воспоминание
в его сердце.