Неточные совпадения
Ее волосы сдвинулись
в беспорядке; у шеи расстегнулась пуговица, открыв белую ямку; раскинувшаяся юбка обнажала колени; ресницы спали на щеке,
в тени нежного, выпуклого виска, полузакрытого темной прядью;
мизинец правой руки, бывшей под головой, пригибался к затылку.
— А по-моему, так вы, со всеми вашими достоинствами, не стоите
мизинца этой несчастной девушки,
в которую вы камень бросаете.
Еще не гласно бы, с ним говорить опасно,
Давно бы запереть пора,
Послушать, так его
мизинецУмнее всех, и даже князь-Петра!
Я думаю, он просто якобинец,
Ваш Чацкий!!!.. Едемте. Князь, ты везти бы мог
Катишь или Зизи, мы сядем
в шестиместной.
В его стакан бросилась опоздавшая умереть муха, — вылавливая ее из пены
мизинцем, он продолжал, возбуждаясь...
Пошлые слова удачно дополнял пошленький мотив: Любаша, захлебываясь, хохотала над Варварой, которая досадливо пыталась и не могла открыть портсигар, тогда как Гогин открывал его легким прикосновением
мизинца. Затем он положил портсигар на плечо себе, двинул плечом, — портсигар соскользнул
в карман пиджака. Тогда взбил волосы, сделал свирепое лицо, подошел к сестре...
Посмеиваясь, состригая заусеницу на
мизинце, она говорила немножко
в нос, подражая Лидии...
Он двумя пальцами грациозно взял подорожную, согнув
мизинец в кольцо.
В тот год у нас служил кучер Петро, человек уже старый, ходивший
в бараньем кожухе лето и зиму. Лицо у него было морщинистое, а тонкие губы под небольшими усами сохраняли выражение какой-то необъяснимой горечи. Он был необыкновенно молчалив, никогда не принимал участия
в толках
в пересудах дворни и не выпускал изо рта глиняной «люльки»,
в которой помешивал иногда горящий табак прямо заскорузлым
мизинцем. Мне кажется, что именно он первый сказал, глядя на сломанную «фигуру...
Если
в это время кто-нибудь делал резкое движение или заговаривал с соседом, — Лотоцкий протягивал руку и, странно сводя два пальца, указательный и
мизинец, показывал ими
в угол, произнося фамилию виновного быстро, с выкриком на последнем слоге, и пропуская почти все гласные...
Ее голые широкие зубы бесшумно перекусывали всё, что она совала
в рот, смешно изогнув руку, оттопырив
мизинец, около ушей у нее катались костяные шарики, уши двигались, и зеленые волосы бородавки тоже шевелились, ползая по желтой, сморщенной и противно чистой коже.
— Здесь ни одного нет, который бы стоил таких слов! — разразилась Аглая, — здесь все, все не стоят вашего
мизинца, ни ума, ни сердца вашего! Вы честнее всех, благороднее всех, лучше всех, добрее всех, умнее всех! Здесь есть недостойные нагнуться и поднять платок, который вы сейчас уронили… Для чего же вы себя унижаете и ставите ниже всех? Зачем вы всё
в себе исковеркали, зачем
в вас гордости нет?
Он вошел тихо, медленно опустился
в кресло и, взяв с окна гипсовую статуэтку Гарибальди, длинным ногтем левого
мизинца начал вычищать пыль, набившуюся
в углубляющихся местах фигуры.
— Пошлите сюда Бахареву, — крикнула
в соседнюю дверь одна из сидящих на окне дам и, стряхнув
мизинцем пепел своей папироски, опять замолчала.
Снаружи у дверей дежурил, прислонясь к стене, лакей, а толстый, рослый, важный метрдотель, у которого на всегда оттопыренном
мизинце правой руки сверкал огромный брильянт, часто останавливался у этих дверей и внимательно прислушивался одним ухом к тому, что делалось
в кабинете.
И когда пришел настоящий час, стало у молодой купецкой дочери, красавицы писаной, сердце болеть и щемить, ровно стало что-нибудь подымать ее, и смотрит она то и дело на часы отцовские, аглицкие, немецкие, — а все рано ей пускаться
в дальний путь; а сестры с ней разговаривают, о том о сем расспрашивают, позадерживают; однако сердце ее не вытерпело: простилась дочь меньшая, любимая, красавица писаная, со честным купцом, батюшкой родимыим, приняла от него благословение родительское, простилась с сестрами старшими, любезными, со прислугою верною, челядью дворовою и, не дождавшись единой минуточки до часа урочного, надела золот перстень на правый
мизинец и очутилась во дворце белокаменном, во палатах высокиих зверя лесного, чуда морского, и, дивуючись, что он ее не встречает, закричала она громким голосом: «Где же ты мой добрый господин, мой верный друг?
Золот перстень мой у тебя лежит, надень его на правый
мизинец — и очутишься
в дому у батюшки родимого.
Вынимает он перстень зверя лесного, чуда морского из ларца кованого, надевает перстень на правый
мизинец меньшой любимой дочери — и не стало ее
в тое же минуточку, со всеми ее пожитками.
И только честной купец успел надеть его на правый
мизинец, как очутился он
в воротах своего широкого двора;
в ту пору
в те же ворота въезжали его караваны богатые с прислугою верною, и привезли они казны и товаров втрое противу прежнего.
Затем вынул платок и замотал
в него
мизинец правой руки.
Гимназист нахмурился и скрылся. Он пошел
в свою комнату, стал там
в угол и принялся глядеть на часы; два
мизинца углом — это знак стоять
в углу десять минут. «Нет, — досадливо думал он, — при маме лучше было: мама только зонтик ставила
в угол».
…Снова дом его наполнился шумом: дважды
в неделю сбегались мальчишки — встрёпанные, босые и точно одержавшие радостную победу над каким-то смешным врагом; жеманно входили лукавые девицы-подростки, скромно собирались
в углу двора, повизгивали там, как маленькие ласковые собачки, и желая обратить на себя внимание, и боясь этого; являлись тенора, люди щеголеватые и весёлые, один даже с тростью
в руке и перстнем на оттопыренном
мизинце; бородатые и большеротые басы становились
в тень к стене амбара и внушительно кашляли там.
Лысину чешет всегда
в одном месте, над левым ухом, и всегда
мизинцем правой руки, перекидывая её через голову.
Увар Иванович носил просторный сюртук табачного цвета и белый платок на шее, ел часто и много и только
в затруднительных случаях, то есть всякий раз, когда ему приходилось выразить какое-либо мнение, судорожно двигал пальцами правой руки по воздуху, сперва от большого пальца к
мизинцу, потом от
мизинца к большому пальцу, с трудом приговаривая: «Надо бы… как-нибудь, того…»
«По целым часам
в приемной у меня коптел! у притолоки стоял! за честь себе считал, когда я не то что рукой —
мизинцем его поманю!» — восклицает он, весь дрожа и захлебываясь от негодования.
— Вы плыли на «Бегущей»? — Сказав это, она всунула
мизинец в прорез полумаски и стала ее раскачивать. Каждое ее движение мешало мне соображать, отчего я начал говорить сбивчиво. Я сбивался потому, что не хотел вначале говорить о ней, но, когда понял, что иначе невозможно, порядок и простота выражений вернулись.
В самом деле, на той стороне Оки виднелись люди. Хотя они казались ничуть не больше
мизинца, однако ж по движению их ясно можно было заключить, что они высматривали удобопроходимые места и готовились спуститься на реку.
Но
в этот же миг сверкнула белая рука
в рваном рукаве, блеснул длинный холеный ноготь
мизинца. Как сейчас я вижу это и как сейчас слышу среди этого буйства спокойное...
В это время подняли занавес, и вышла на вызовы Ермолова, и жандарм, сверкая бриллиантом на
мизинце холеной руки, начал как-то наискось хлопать ладонь о ладонь, но «на челе его высоком не отразилось ничего».
глядя на нас жадным взором, — стоял
в одном нижнем белье и
в опорках положительно Аполлон Бельведерский. Он был выше всех на голову, белые атлетические руки, на
мизинце огромный холеный ноготь, какие тогда носили великосветские франты.
Все стали говорить о неутомимости Кукушкина
в любовных делах, как он неотразим для женщин и опасен для мужей и как на том свете черти будут поджаривать его на угольях за беспутную жизнь. Он молчал и щурил глаза и, когда называли знакомых дам, грозил
мизинцем — нельзя-де выдавать чужих тайн. Орлов вдруг посмотрел на часы.
Сестрица отмеривает на
мизинце самую крохотную частицу и как-то так загадочно улыбается, что нельзя даже определить, что
в этой улыбке играет главную роль: блаженство или злорадство.
Чугунов. Что Мурзавецкие!
Мизинца они вашего не стоят. А то плут! Ну, плут! а ведь тоже чувство. (Ударяет себя
в грудь.) Вот они, слезы-то. Они даром не польются. (Целует руку у Купавиной.) Ну, как я теперь против вас какую-нибудь такую… большую подлость сделаю! Это мне будет очень трудно и очень даже совестно!
У него
в правой стороне шеи, около воротничка, вздулась небольшая опухоль, длиною и толщиною с
мизинец, и чувствовалась боль, как будто кто провел по шее утюгом. Это контузила пуля.
— Ты сядешь рядом со мной, — сказал он, — поэтому сядь на то место, которое будет от меня слева, — сказав это, он немедленно удалился, и
в скором времени, когда большинство уселось, я занял кресло перед столом, имея по правую руку Дюрока, а по левую — высокую, тощую, как жердь, даму лет сорока с лицом рыжего худого мужчины и такими длинными ногтями
мизинцев, что, я думаю, она могла смело обходиться без вилки.
Веревка с необычайной быстротой вновь побежала из ловких рук атамана, но вдруг лодку дернуло, и Ваня с глухим стоном выругался: медный крючок с размаха вонзился ему
в мякоть ладони под
мизинцем и засел там во всю глубину извива.
Когда они будут тащить меня к дверям, я закричу им, что,
в сущности, они не стоят моего одного
мизинца».
— То-то charmante; знаю я тебя, фигляр ты этакой, да я-то тебе вот на столечко не верю! — и она указала ему свой
мизинец. — Это кто такая? — обратилась она, указывая на m-lle Blanche. Эффектная француженка,
в амазонке, с хлыстом
в руке, видимо ее поразила. — Здешняя, что ли?
— Не верю я
в вашу статистику, вот на эстолько не верю. — Мухоедов показал самую маленькую частичку своего
мизинца.
И вы, получая двадцатого числа по двугривенному за пакость, надеваете мундир и с легким духом куражитесь над ними, над людьми, которых вы
мизинца не стоите, которые вас к себе
в переднюю не пустят.
Стоя у прилавка, он держал рюмку двумя пальцами, оттопырив
мизинец, и жирным актерским баритоном благосклонно и веско беседовал с хозяином о том, как идут дела ресторана, и о старых актерах, посещавших
в былые времена из года
в год «Капернаум».
Один показывает щегольской сюртук с лучшим бобром, другой — греческий прекрасный нос, третий несет превосходные бакенбарды, четвертая — пару хорошеньких глазок и удивительную шляпку, пятый — перстень с талисманом на щегольском
мизинце, шестая — ножку
в очаровательном башмачке, седьмой — галстук, возбуждающий удивление, осьмой — усы, повергающие
в изумление.
Когда они прихлебывали чай из своих чашек, то каждая непременно самым противоестественным образом оттопыривала
в сторону
мизинец правой руки, что, как известно, считается признаком светского тона и грациозной изнеженности.
С памятником Пушкина была и отдельная игра, моя игра, а именно: приставлять к его подножию мизинную, с детский
мизинец, белую фарфоровую куколку — они продавались
в посудных лавках, кто
в конце прошлого века
в Москве рос — знает, были гномы под грибами, были дети под зонтами, — приставлять к гигантову подножью такую фигурку и, постепенно проходя взглядом снизу вверх весь гранитный отвес, пока голова не отваливалась, рост — сравнивать.
Немец хмурится и
в раздумье чешет
мизинцем левую бровь. Наконец он спрашивает...
Жеманности не было: было природное изящество чужой особи, особое изящество костяка (ведь и скелет неравен скелету, не только души!), был отлетающий
мизинец чаепития — так
в XVIII веке держал шоколадную чашку освободитель Америки Лафайет, так
в Консьержерии из оловянной кружки пил наимужественнейший поэт Андрей Шенье — были, кроме личного изящества костяка — физическая традиция, физический пережиток, “манерность” — рожденная.
Жаль только, что «настоящий Выжигин», обещанный Пушкиным
в конце статьи о мизинчике […статья о мизинчике — статья Пушкина «Несколько слов о
мизинце г. Булгарина и о прочем» (опубликована
в «Телескопе», 1831, ч. IV, № 15, стр. 412; перепечатана
в т. VII издания Анненкова, стр. 95–100).
В 1884 году венский врач Шпитцер пользовал четырнадцатилетнюю девочку, страдавшую озноблением пальцев; он прописал ей йодистого коллодия и велел мазать им отмороженные места: у девочки образовалось омертвение
мизинца, и палец пришлось ампутировать.
— Ну, уж я вам доложу-с — по моему крайнему убеждению вот как выходит, — заговорил Полояров, — я поляков люблю и уважаю; но коли поляк раз вошел на эдакую службу, так уж это такой подлый кремень, который не то что нас с вами, а отца родного не пощадит! Это уж проданный и отпетый человек!
в нем поляка ни на эстолько не осталось! — заключил Ардальон, указывая на кончик своего
мизинца, — и все безусловно согласились с его компетентным мнением.
Горданов зорко следил во все это время и за глазами Глафиры, и за всем ее существом, и не проморгнул движения ее бровей и белого
мизинца ее руки, который, по мере чтения, все разгибался и, наконец выпрямясь, стал
в уровень с устами Павла Николаевича. Горданов схватил этот шаловливый пальчик и, целуя его, спросил...
Ропшин остолбенел, но потом быстро бросился к ней, но был остановлен тихим, таинственным «т-сс», между тем как
в то же самое время правая рука ее схватила его за руку, а белый
мизинец левой руки во всю свою длину лег на его испуганные уста.