Неточные совпадения
Три дамы: старушка, молодая и купчиха, три господина; один ― банкир-Немец с перстнем на пальце, другой ― купец с бородой, и третий ― сердитый
чиновник в виц-мундире с крестом на шее, очевидно, давно уже ждали.
Другая дочка-мужичка была замужем за
чиновником, каким-то выслужившимся писаречком, и
в одной из комнат постоялого двора на стенке можно было видеть
в числе семейных фотографий, миниатюрнейшего размера, фотографию и этого чиновничка
в мундире и
в чиновных погонах.
Полицейские суетились,
чиновники в мундирах жались к стене, дамы толпились около наследника
в том роде, как дикие окружают путешественников…
Чиновник в свеженьком телеграфном
мундире распоряжался работами, а рабочие влезали по лесенкам на столбы и, держась ногами и одной рукой на вбитых
в столбы крючьях, натягивали проволоки.
Теперь толпы не было, и фигура гимназиста на коленях выделялась яснее. На меня обратили внимание евреи — факторы, прохожие,
чиновники, шедшие
в казначейство… Вдали на деревянных тротуарах мелькали синие гимназические
мундиры. Мне хотелось, чтобы меня не заметили…
Чиновник Попков представлялся необыкновенно сведущим человеком: он был выгнан со службы неизвестно за что, но
в знак своего прежнего звания носил старый
мундир с форменными пуговицами, а
в ознаменование теперешних бедствий — ноги его были иной раз
в лаптях.
Особенно из этой коллекции консисторских
чиновников запомнился мне секретарь, человек низенького роста,
в долгополом
мундире, фалды которого чуть не волочились по полу, с нечистым лицом, производившим впечатление красной пропускной бумаги с чернильными кляксами.
— Ты ведь не знаешь, какая у нас тревога! — продолжала Гловацкая, стоя по-прежнему
в отцовском
мундире и снова принявшись за утюг и шляпу, положенные на время при встрече с Лизой. — Сегодня, всего с час назад, приехал
чиновник из округа от попечителя, — ревизовать будет. И папа, и учители все
в такой суматохе, а Яковлевича взяли на парадном подъезде стоять. Говорят, скоро будет
в училище. Папа там все хлопочет и болен еще… так неприятно, право!
Старик ушел. Что-то вроде насмешливой гримасы промелькнуло на лице
чиновника в мундире. Директор между тем вежливо, но серьезно пригласил движением руки даму отойти с ним подальше к окну. Та подошла и начала говорить тихо: видно было, что слова у ней прерывались
в горле и дыхание захватывало: «Mon mari… mes enfants…» [Мой муж… дети… (франц.).] — слышалось Калиновичу. Директор, слушая ее, пожимал только плечами.
Калинович подъехал на паре небольших, но кровных жеребцов
в фаэтоне, как игрушечка. Сбросив
в приемной свой бобровый плащ, вице-губернатор очутился
в том тонко-изящном и статном
мундире, какие умеют шить только петербургские портные. Потом, с приемами и тоном петербургского
чиновника, раскланявшись всем очень вежливо, он быстро прошел
в кабинет, где, с почтительным склонением головы подчиненного, представился губернатору.
В кофейной Печкина вечером собралось обычное общество: Максинька, гордо восседавший несколько вдали от прочих на диване, идущем по трем стенам; отставной доктор Сливцов, выгнанный из службы за то, что обыграл на бильярде два кавалерийских полка, и продолжавший затем свою профессию
в Москве:
в настоящем случае он играл с надсмотрщиком гражданской палаты,
чиновником еще не старым, который, получив сию духовную должность, не преминул каждодневно ходить
в кофейную, чтобы придать себе, как он полагал, более светское воспитание; затем на том же диване сидел франтоватый господин, весьма мизерной наружности, но из аристократов, так как носил звание камер-юнкера, и по поводу этого камер-юнкерства рассказывалось, что когда он был облечен
в это придворное звание и явился на выход при приезде императора Николая Павловича
в Москву, то государь, взглянув на него, сказал с оттенком неудовольствия генерал-губернатору: «Как тебе не совестно завертывать таких червяков, как
в какие-нибудь коконы,
в камер-юнкерский
мундир!» Вместе с этим господином приехал
в кофейную также и знакомый нам молодой гегелианец, который наконец стал уж укрываться и спасаться от m-lle Блохи по трактирам.
Другие же
в это время
чиновники, увидав Сусанну, вошедшую вместе с Егором Егорычем, поспешили не то что пропустить, но даже направить ее к пожилой даме, красовавшейся на самом почетном месте
в дорогой турецкой шали; около дамы этой стоял мальчик лет шестнадцати
в красивом пажеском
мундире, с умненькими и как-то насмешливо бегающими глазками.
Около стен залы сидели нетанцующие дамы с открытыми шеями и разряженные, насколько только хватило у каждой денег и вкусу, а также стояло множество мужчин, между коими виднелись
чиновники в вицмундирах, дворяне
в своих отставных военных
мундирах, а другие просто
в черных фраках и белых галстуках и, наконец, купцы
в длиннополых, чуть не до земли, сюртуках и все почти с огромными, неуклюжими медалями на кавалерских лентах.
Вследствие таковых мер, принятых управляющим, похороны Петра Григорьича совершились с полной торжественностью; впереди шел камердинер его с образом
в руках; за ним следовали архиерейские певчие и духовенство, замыкаемое
в сообществе архимандритов самим преосвященным Евгением; за духовенством были несомы секретарем дворянского собрания,
в мундире, а также двумя — тремя
чиновниками, на бархатных подушках, ордена Петра Григорьича, а там, как водится, тянулась погребальная колесница с гробом, за которым непосредственно шел
в золотом и блистающем камергерском
мундире губернатор, а также и другие сильные мира сего, облеченные
в мундиры; ехали
в каретах три — четыре немолодые дамы — дальние родственницы Петра Григорьича, — и, наконец, провожали барина все его дворовые люди, за которыми бежала и любимая моська Петра Григорьича, пребезобразная и презлая.
Такое же впечатление производили и нарядные
чиновники и офицеры, рассыпанные по платформе и зале 1-го класса. У стола, уставленного бутылками,
в своем полувоенном
мундире сидел губернатор, начальник всей экспедиции, и ел что-то и спокойно разговаривал о погоде с встретившимися знакомыми, как будто дело, на которое он ехал, было такое простое и обыкновенное, что оно не могло нарушить его спокойствия и интереса к перемене погоды.
Этот
чиновник в мундире являлся чем-то вроде карающей руки беспощадной судьбы и той нужды, которая
в первый раз постучалась
в старый батюшкин дом.
Описавши
мундиры чиновников, она перейдет к их деятельности, а вступивши на эту почву, найдет, что деятельность эта выразилась
в стольких-то предостережениях, стольких-то закрытиях, и т. д.
«Что делали господа
чиновники? — спрашивал я сам себя и тут же, после кратковременного „забытья“, ответствовал: — Ходили
в мундирах — и больше ничего».
Проходя мимо исправника и других уездных
чиновников, которые приехали
в мундирах, Сапега произнес.
Как вот пробирается
чиновник, подумал я, важный,
в мундире, и прямо ко мне; и он с предложением, чтобы я садился.
Исходя
в сретение особ,
чиновники облекались
в окропленные
мундиры и
в качестве прочего божия достояния бывали спасаемы. Об этом есть много достоверных сказаний, но при нынешнем всеобщем маловерии и особенно при оффенбаховском настроении, царящем
в чиновном мире, все это уже уронено
в общем мнении и
в числе многих других освященных временем вещей легкомысленно подвергается сомнению; отцам же нашим, имевшим настоящую, крепкую веру, давалось по их вере.
«Одного только нельзя было скрыть, — замечает он
в своих воспоминаниях, — государь приказал, чтобы все, кто служит, носили какие-то сюртуки особенного покроя с гербовыми пуговицами (сюртуки назывались оберроками); и кроме того — чтоб жены служащих
чиновников носили, сверх своих парадных платьев, что-то вроде курточки с таким же шитьем, какое носят их мужья на своих
мундирах.
В числе глазевших зевак очутился однажды и один штатский
чиновник. По
мундиру петербургского наместничества Павел Петрович заметил его
в толпе, подошел и ласково спросил...
— Вестимо, пропадет… — утвердительно, тоже шепотом, решил
чиновник в вице-мундире и пальто нараспашку. — У меня табакерка жалованная, отцовская, сто рублей ей цена… за пятнадцать… Ну да я потягаюсь, до царицы дойду.
Отличительною особенностью торжественного въезда императора Павла было и то, что
в нем участвовали все
чиновники, военные и штатские, которые, одетые
в оригинальные
мундиры того времени ехали по два
в ряд, что составляло длинную предлинную линию.