Неточные совпадения
Прошла среда.
В четверг Обломов получил опять по городской почте письмо от Ольги,
с вопросом, что значит, что такое случилось, что его не было. Она писала, что проплакала целый вечер и почти не спала
ночь.
— Болен, друг, ногами пуще; до порога еще донесли ноженьки, а как вот тут сел, и распухли. Это у меня
с прошлого самого
четверга, как стали градусы (NB то есть стал мороз). Мазал я их доселе мазью, видишь; третьего года мне Лихтен, доктор, Едмунд Карлыч,
в Москве прописал, и помогала мазь, ух помогала; ну, а вот теперь помогать перестала. Да и грудь тоже заложило. А вот со вчерашнего и спина, ажно собаки едят… По ночам-то и не сплю.
— Вот люди! — обратился вдруг ко мне Петр Степанович. — Видите, это здесь у нас уже
с прошлого
четверга. Я рад, что нынче по крайней мере вы здесь и рассудите. Сначала факт: он упрекает, что я говорю так о матери, но не он ли меня натолкнул на то же самое?
В Петербурге, когда я был еще гимназистом, не он ли будил меня по два раза
в ночь, обнимал меня и плакал, как баба, и как вы думаете, что рассказывал мне по ночам-то? Вот те же скоромные анекдоты про мою мать! От него я от первого и услыхал.
Когда Зинаида Федоровна по
ночам, поджидая своего Жоржа, неподвижно глядела
в книгу, не перелистывая страниц, или когда вздрагивала и бледнела оттого, что через комнату проходила Поля, я страдал вместе
с нею, и мне приходило
в голову — разрезать поскорее этот тяжелый нарыв, сделать поскорее так, чтобы она узнала все то, что говорилось здесь
в четверги за ужином, но — как это сделать?
В четверг только на час уходил к Колесникову и передал ему деньги. Остальное время был дома возле матери; вечером
в сумерки
с ней и Линочкой ходил гулять за город.
Ночью просматривал и жег письма; хотел сжечь свой ребяческий старый дневник, но подумал и оставил матери. Собирал вещи, выбрал одну книгу для чтения; сомневался относительно образка, но порешил захватить
с собою — для матери.
Так прошло время до
четверга. А
в четверг,
в двенадцать часов
ночи,
в камеру к Янсону вошло много народу, и какой-то господин
с погонами сказал...
Приговор относительно пяти террористов был объявлен
в окончательной форме и
в тот же день конфирмован. Осужденным не сказали, когда будет казнь, но по тому, как делалось обычно, они знали, что их повесят
в эту же
ночь или, самое позднее,
в следующую. И когда им предложили видеться на следующий день, то есть
в четверг,
с родными, они поняли, что казнь будет
в пятницу на рассвете.
Эта страшная резня произошла
в ночь на 7 апреля,
с четверга на пятницу Страстной недели. Священные для христиан дни были осквернены братоубийством. Выстрелы, раздавшиеся у арсенала, были сигналом кровавого дела.