Неточные совпадения
— Когда же я задремал? — оправдывался Обломов, принимая Андрюшу
в объятия. — Разве я не слыхал, как он ручонками карабкался ко мне? Я все слышу! Ах, шалун этакой: за нос поймал! Вот я тебя! Вот постой, постой! — говорил он, нежа и лаская
ребенка. Потом спустил его на пол и вздохнул на всю комнату.
Она подошла к ней, пристально и ласково поглядела ей
в глаза, потом долго целовала ей глаза, губы, щеки. Положив ее голову, как
ребенка, на руку себе, она любовалась ее чистой, младенческой красотой и крепко сжала
в объятиях.
В нем, кажется мне, как бы бессознательно, и так рано, выразилось то робкое отчаяние, с которым столь многие теперь
в нашем бедном обществе, убоясь цинизма и разврата его и ошибочно приписывая все зло европейскому просвещению, бросаются, как говорят они, к «родной почве», так сказать,
в материнские
объятия родной земли, как
дети, напуганные призраками, и у иссохшей груди расслабленной матери жаждут хотя бы только спокойно заснуть и даже всю жизнь проспать, лишь бы не видеть их пугающих ужасов.
Наступила зима и прекратила их свидания; но переписка сделалась тем живее. Владимир Николаевич
в каждом письме умолял ее предаться ему, венчаться тайно, скрываться несколько времени, броситься потом к ногам родителей, которые, конечно, будут тронуты, наконец, героическим постоянством и несчастием любовников и скажут им непременно: «
Дети! придите
в наши
объятия».
Сперва Лемм не отвечал на его
объятие, даже отклонил его локтем; долго, не шевелясь ни одним членом, глядел он все так же строго, почти грубо, и только раза два промычал: «ага!» Наконец его преобразившееся лицо успокоилось, опустилось, и он,
в ответ на горячие поздравления Лаврецкого, сперва улыбнулся немного, потом заплакал, слабо всхлипывая, как
дитя.
Он схватил ее и, подняв как
ребенка, отнес
в свои кресла, посадил ее, а сам упал перед ней на колена. Он целовал ее руки, ноги; он торопился целовать ее, торопился наглядеться на нее, как будто еще не веря, что она опять вместе с ним, что он опять ее видит и слышит, — ее, свою дочь, свою Наташу! Анна Андреевна, рыдая, охватила ее, прижала голову ее к своей груди и так и замерла
в этом
объятии, не
в силах произнесть слова.
В эту минуту
дети гурьбой вбежали
в гостиную. И все, точно не видали сегодня матери, устремились к ней здороваться. Первая, вприпрыжку, подбежала Нонночка и долго целовала Машу и
в губки, и
в глазки, и
в подбородочек, и
в обе ручки. Потом, тоже стремительно, упали
в объятия мамаши Феогностушка и Смарагдушка. Коронат, действительно, шел как-то мешкотно и разинул рот, по-видимому, заглядевшись на чужого человека.
Дамы высшего круга, забыв приличие, высунулись из лож — и так прошло все явление довольно тихо; но когда привели
детей, Эйлалия кинулась
в объятия мужа с каким-то потрясающим душу воплем, так что вздрогнула вся толпа; с сестрой управляющего палатой государственных имуществ сделалось дурно.
— Петруша! — вскричал Степан Трофимович, мгновенно выходя из оцепенения; он сплеснул руками и бросился к сыну. — Pierre, mon enfant, [Петя,
дитя мое (фр.).] а ведь я не узнал тебя! — сжал он его
в объятиях, и слезы покатились из глаз его.
Но, сознаюсь, вполне сознаюсь, не мог бы я изобразить всего торжества — той минуты, когда сама царица праздника, Клара Олсуфьевна, краснея, как вешняя роза, румянцем блаженства и стыдливости, от полноты чувств упала
в объятия нежной матери, как прослезилась нежная мать и как зарыдал при сем случае сам отец, маститый старец и статский советник Олсуфий Иванович, лишившийся употребления ног на долговременной службе и вознагражденный судьбою за таковое усердие капитальцем, домком, деревеньками и красавицей дочерью, — зарыдал, как
ребенок, и провозгласил сквозь слезы, что его превосходительство благодетельный человек.
Он плакал до тех пор, пока сон не охватил его своими широкими
объятиями… Но и во сне Буланин долго еще вздыхал прерывисто и глубоко, как вздыхают после слез очень маленькие
дети. Впрочем, не он один
в эту ночь плакал, спрятавшись лицом
в подушку, при тусклом свете висячих ламп с контр-абажурами.
Когда мы упражнялись
в открытии родившейся
в нас любви и сообщали друг другу сладостные первоначальные
объятия, тут явились родители моей Ани-синьки, отныне ставшие уже и моими; начали нас благословлять и называть сладкими именами:"сын… дочь…
дети… любите друг друга, будьте счастливы!.."
— Синьорина Анастасия, — прибавлял он, — по белизне своей
дитя снежного севера, но по зною темно-карих глаз, по неге, разлитой по всей ее наружности, ни дать ни взять соотечественница моя. Если бы я был живописец, то олицетворил бы ею пылающую зарю, когда она готова броситься
в объятия своего лучезарного жениха.
Наступило утро следующего дня. Высокий цейгмейстер с трепетом сердечным стоял уже у кабинета пасторова, осторожно стукнул
в дверь пальцами и на ласковое воззвание: «Милости просим!» — ворвался
в кабинет. Глик сидел, обложенный книгами всякого размера, как будто окруженный своими
детьми разного возраста. Не успел он еще оглянуться, кто пришел, как приятель его сжимал уже его так усердно
в своих
объятиях, что сплющил уступы рыже-каштанового парика, прибранные с необыкновенным тщанием.
— Наташа! милая Наташа! — мог только произнести Волынской, и она
в объятиях его. И он увлекает ее к себе на колена, прижимает ее руки к сердцу, целует ее
в очи и
в уста. Она прильнула к нему всем существом своим, обвилась около него, как плющ, то прижимает его страстно к груди своей, то посмотрит ему
в очи, не веря своему счастию, то милует его, резвится, как
дитя, убирает его кудри, потопив
в них свои розовые пальчики, то путает с их черною смолью лен своих кудрей.
Вся отдавшаяся своему
ребенку, проводившая у его колыбели дни и часть ночей, она, естественно, стала почти чужой для мужа, на которого эта написанная на лице молодой женщины постоянная забота о своей малютке действовала угнетающим образом. Он чувствовал, что отныне она не принадлежит ему всецело, он шел далее — он был уверен, что даже
в то время, когда он держал ее
в своих
объятиях, она думала не о нем, а своей дочери.
Мариорице, раскинувшейся на бархате кресел, которые, казалось, бережно отверзали ей свои древние ручки, как старец осторожно принимает
в иссохшие
объятия милое
дитя свое, — Мариорице приятны были искренние ласки горничной.
Ребенок еще улыбнулся и доверчиво бросился
в объятия к своему пестуну; Венерка же сделала пируэт, прилегла к земле, потом опять снова вспрыгнула и скрылась за кустами.
— Прекрасно,
дети! Прекрасно! О, сколько для меня есть радости
в одну эту минуту! — и он раскрыл для
объятий руки, а на глазах его заблистали слезы.