Неточные совпадения
От этого так глубоко легла
в памяти картина разрезанных нивами полей, точно разлинованных
страниц, когда ехал я из Портсмута
в Лондон.
Я и теперь так помню эту книгу, как будто она не сходила с моего стола; даже наружность ее так врезалась
в моей
памяти, что я точно гляжу на нее и вижу чернильные пятна на многих
страницах, протертые пальцем места и завернувшиеся уголки некоторых листов.
Юлия зевнула, только что немец перевел ей первую
страницу из Вейссе, и потом вовсе не слушала. Так от немца у ней
в памяти и осталось только, что частица zu ставится иногда на концу.
Кривой Пахомий, выпивши, любил хвастаться своей поистине удивительной
памятью, — некоторые книги он знал «с пальца», — как еврей-ешиботник знает талмуд, — ткнет пальцем
в любую
страницу, и с того слова, на котором остановится палец, Пахомий начинает читать дальше наизусть мягоньким, гнусавым голоском.
Я развязно стал рассказывать и рассказывал долго, и
в зрительной
памяти проплывала
страница толстейшего учебника. Наконец я выдохся, профессор поглядел на меня брезгливо и сказал скрипуче...
Алеша стал твердить наизусть, но ничего не входило ему
в голову. Он давно отвык от занятий, да и как вытвердить двадцать печатных
страниц! Сколько он ни трудился, сколько ни напрягал свою
память, но, когда настал вечер, он не знал более двух или трех
страниц, да и то плохо.
Видно, что автор дорожил всем, что только сохранила его
память: много
страниц посвящает он описанию кормежек лошадей и ночевок
в дороге; на многих
страницах изображает свои удочки и уженье, свое засыпание и пробуждение, свои книжки, свои болезни и пр..
Он встал, хотел было долго и сладко потянуться уставшим телом, но вспомнил, что
в пост грех это делать, и сдержался. Быстро потерев рукой об руку, точно при умыванье, он опять присел к столу и развернул ветхую записную книжку с побуревшими от частого употребления нижними концами
страниц. Вслед за записями крахмального белья, адресами и днями именин, за графами прихода и расхода шли заметки для
памяти, написанные бегло, с сокращениями
в словах, но все тем же прекрасным писарским почерком.
И
в самом деле он великий начетчик, старинные книги как свои пять пальцев знал; имея же острую
память, многое из них целыми
страницами читал наизусть, так, бывало, и режет…
Испания! До сих пор эта страна остается
в моей
памяти как яркая
страница настоящей молодости. Мне тогда еще не было полных 29 лет. И я искренно упрекаю себя
в настоящий момент за то, что я не то что вычеркнул ее из своей
памяти, а не настолько сильно влекся к ней, чтобы еще раз и на более долгий срок пожить
в ней.
В «Бахчисарайском фонтане», — как евнух смотрит на купающихся ханских жен и ходит по их спальням. Потом еще — примечание на первой
странице «Дубровского», что у Троекурова
в особом флигеле содержался гарем из крепостных девушек. И у каждого писателя были такие тайно отмеченные
в памяти места.
Одна русская школьная
память, которая затверживает тридцать
страниц, без пропуска единого слова, из вступления во «Всеобщую историю» Шрекка,
в состоянии удержать
в своем мозговом хранилище имена и отчества целой фаланги лиц, о которых вам
в жизни приходилось слышать и с которыми случалось вам говорить или переписываться.