Неточные совпадения
— Долго рассказывать… А отчасти моя идея именно
в том, чтоб оставили меня
в покое. Пока у меня есть два рубля, я хочу жить один, ни от кого не зависеть (не беспокойтесь, я знаю возражения) и ничего не делать, — даже для того великого будущего человечества, работать на которого приглашали господина Крафта. Личная
свобода, то есть моя собственная-с, на первом
плане, а дальше знать ничего не хочу.
Свобода человека
в том, что человек принадлежит к двум
планам, к
плану Духа и к
плану Кесаря.
Важнее всего сознать, что человек принадлежит не только общественному
плану, но и
плану духовному, и
в этом источник его
свободы.
Никакая наука не может ничего сказать о том, существуют ли или не существуют иные миры, но только потому, что ученый, исключительно погруженный
в этот данный ему мир, не имеет
свободы духа, необходимой для признания других
планов мира.
Мы, дети, еще с конца сентября начинали загадывать об ожидающих зимою увеселениях. На первом
плане в этих ожиданиях, конечно, стояла перспектива
свободы от ученья, а затем шумные встречи с сверстниками, вкусная еда, беготня, пляска и та общая праздничная суета, которая так соблазнительно действует на детское воображение.
Творческая же
свобода человека находится
в плане экзистенциальном.
Возможны три решения вопроса о мировой гармонии, о рае, об окончательном торжестве добра: 1) гармония, рай, жизнь
в добре без
свободы избрания, без мировой трагедии, без страданий, но и без творческого труда; 2) гармония, рай, жизнь
в добре на вершине земной истории, купленная ценой неисчислимых страданий и слез всех, обреченных на смерть, человеческих поколений, превращенных
в средство для грядущих счастливцев; 3) гармония, рай, жизнь
в добре, к которым придет человек через
свободу и страдание
в плане,
в который войдут все когда-либо жившие и страдавшие, т. е.
в Царстве Божием.
Конец истории и путь к концу — не исключительно божественный, а богочеловеческий, и
в богочеловечности таится возможность осмыслить божественный
план истории, не погасив индивидуальной
свободы человека.
Силой божественной любви Христос возвращает миру и человечеству утраченную
в грехе
свободу, освобождает человечество из плена, восстанавливает идеальный
план творения, усыновляет человека Богу, утверждает начало богочеловечности, как оно дано
в идее космоса.
Свобода есть основной внутренний признак каждого существа, сотворенного по образу и подобию Божьему;
в этом признаке заключено абсолютное совершенство
плана творения.
Этот рациональный
план творения целиком пребывает
в сфере человеческой ограниченности и не возвышается до сознания смысла бытия, так как смысл этот связан с иррациональной тайной
свободы греха.
Учение об эманации отрицает и лицо Творца и лицо творимых, отрицает
свободу и самостоятельность творения.] все живое пребывает
в божественном
плане космоса, до времени и до мира совершается
в идеальном процессе божественной диалектики.
Развяжите человеку руки, дайте ему
свободу высказать всю свою мысль — и перед вами уже встанет не совсем тот человек, которого вы знали
в обыденной жизни, а несколько иной,
в котором отсутствие стеснений, налагаемых лицемерием и другими жизненными условностями, с необычайною яркостью вызовет наружу свойства, остававшиеся дотоле незамеченными, и, напротив, отбросит на задний
план то, что на поверхностный взгляд составляло главное определение человека.
Но
в то же время мир был только предсотворен
в человеке, который должен был со своей стороны сотворить самого себя собственной
свободой и лишь затем вступить во владение миром, осуществив общий
план творения.
Исторические революции никогда такого изменения структуры сознания не делают, они остаются
в плане детерминации и определяются не столько
свободой, сколько роком.
Личность есть субъект, а не объект среди объектов, и она вкоренена во внутреннем
плане существования, т. е.
в мире духовном,
в мире
свободы.
Проблема теодицеи не разрешима объективирующей мыслью
в объективированном миропорядке, она разрешима лишь
в экзистенциальном
плане, где Бог открывается, как
свобода, любовь и жертва, где Он страдает с человеком и борется с человеком против неправды мира, против нестерпимых страданий мира.
В плане вторичном, где есть Творец и тварность, Бог и человек, несотворенную
свободу можно мыслить вне Бога.
Добыть эту
свободу теми или другими ухищрениями, добыть для того, чтобы снова начать борьбу с одолевшим его противником, то есть с обществом, измыслив
план преступления более тонкого и умелого, — вот
в каком направлении работает
в одиночном заключении мысль действительного преступника.
Возможны три решения вопроса о мировой гармонии, о рае, об окончательном торжестве добра: 1) гармония, рай, жизнь
в добре без
свободы избрания, без мировой трагедии, без страдания и творческого труда; 2) гармония, рай, жизнь
в добре на вершине земной истории, купленная ценой неисчисляемых страданий и слез всех обреченных на смерть человеческих поколений, превращенных
в средство для грядущих счастливцев; 3) гармония, рай, жизнь
в добре, к которым приходит человек через
свободу и страдание
в плане,
в который войдут все когда-либо жившие и страдавшие, т. е.
в Царстве Божьем.
Выйдя из Пажеского корпуса 18 лет, он сделался модным гвардейским офицером, каких было много. Он отлично говорил по-французски, ловко танцевал, знал некоторые сочинения Вольтера и Руссо, но кутежи были у него на заднем
плане, а на первом стояли «права человека», великие столпы мира — «
свобода, равенство и братство», «божественность природы» и, наконец, целые тирады из пресловутого «Эмиля» Руссо, забытого во Франции, но вошедшего
в моду на берегах Невы.
Довольный, что первый шаг его
плана удался, Николай Герасимович сделал вид, что поверил ее болезни и ушел
в смежную комнату, предоставив молодой девушке
свободу заснуть с мыслью, что она водит его за нос.
Люди этой партии были те, которые с Вильны требовали наступления
в Польшу и
свободы от всяких вперед составленных
планов.