Однако единство телесности не может быть вполне разрушено и
в пространственном мире, — оно косвенно подтверждается функциями питания, дыхания, обмена веществ, всеобщей связанности сущего [О смысле этих функций ср. в моей «Философии хозяйства» главу III о еде и труде.
Неточные совпадения
О Боге приходится говорить
в числовых, временных,
пространственных определениях, принадлежащих нашему эмпирическому
миру.
Итак, на эмпирической поверхности происходит разложение религиозного начала власти и торжествует секуляризация, а
в мистической глубине подготовляется и назревает новое откровение власти — явление теократии, предваряющее ее окончательное торжество за порогом этого зона [Термин древнегреческой философии, означающий «жизненный век», «вечность»;
в иудео-христианской традиции означает «
мир», но не
в пространственном смысле (космос), а
в историческом и временном аспекте («век», «эпоха»).]
Но рядом с этим
мир имеет и низшую «подставку» — υποδοχή [Более точный перевод: подоснова, «субстрат» (греч.).], которая есть «место» распавшейся, актуализированной множественности, находящей свое единство лишь во временно-пространственном процессе,
в становлении, бытии-небытии; слои бытия переложены здесь слоями небытия, и бытие находится
в нерасторжимом, как свет и тень, союзе с небытием.
Я буду употреблять слово «природа» и не
в смысле противоположения её культуре, цивилизации или сверхприродному, благодатному и не
в старом смысле космоса или Божия творения и не
в смысле исключительно
пространственного материального
мира, отличного от души.
Для человека же, знающего себя не по отражению
в пространственном и временном существовании, а по своему возросшему любовному отношению к
миру, уничтожение тени
пространственных и временных условий есть только признак большей степени света.
То, что соединяет
в одно все разрозненные сознания, соединяющиеся
в свою очередь
в одно наше тело, есть нечто весьма определенное, хотя и независимое от
пространственных и временных условий, и вносится нами
в мир из области внепространственной и вневременной; это-то нечто, состоящее
в моем известном, исключительном отношении к
миру, и есть мое настоящее и действительное я.
Основное свойство человека более или менее любить одно и не любить другое не происходит от
пространственных и временных условий, но, напротив,
пространственные и временные условия действуют или не действуют на человека только потому, что человек, входя
в мир, уже имеет весьма определенное свойство любить одно и не любить другое.
В описании духовного и мистического опыта всегда будут прибегать к
пространственной символике, к символам высоты и глубины, к символам сего и иного
мира и т. д.