Неточные совпадения
Ряды за рядами шли незнакомые
странного и страшного
вида существа, двигавшиеся тысячами одинако обутых и одетых ног и
в такт шагов махавшие, как бы бодря себя, свободными
руками.
Вид этой дрожащей
руки больно поразил меня, и мне пришла
странная мысль, еще более тронувшая меня, — мне пришла мысль, что папа служил
в 12-м году и был, известно, храбрым офицером.
В этот день после нудного батальонного учения юнкера отдыхали и мылись перед обедом. По какой-то
странной блажи второкурсник третьей роты Павленко подошел к фараону этой же роты Голубеву и сделал
вид, что собирается щелкнуть его по носу. Голубев поднял
руку, чтобы предотвратить щелчок. Но Павленко закричал: «Это что такое, фараон? Смирно!
Руки по швам!» Он еще раз приблизил сложенные два пальца к лицу Голубева. Но тут произошло нечто вовсе неожиданное. Скромный, всегда тихий и вежливый Голубев воскликнул...
К Бегушеву Домна Осиповна, хоть и прошла почти неделя, не ехала; он ее поджидал каждый день и не выходил даже из дому: его очень поразил ее беспокойный и
странный вид, который, впрочем, он отнес к ее нервному расстройству; наконец, он получил от нее письмо; надпись адреса на конверте ему невольно кинулась
в глаза: она написана была кривыми строками и совершенно дрожащей
рукой.
Нищий
в одну минуту принял
вид смирения и с жаром поцеловал
руку своего нового покровителя… из вольного он согласился быть рабом — ужели даром? — и какая
странная мысль принять имя раба за 2 месяца до Пугачева.
Лишь только Муаррон скрылся за дверью,
в других дверях появляется Лагранж, вводит Мольера и тотчас же скрывается. Мольер
в странном виде: воротник надет криво, парик
в беспорядке, лицо свинцовое,
руки трясутся, шпага висит криво.
Он двинулся почти бегом — все было пусто, никаких признаков жизни. Аян переходил из комнаты
в комнату, бешеная тревога наполняла его мозг смятением и туманом; он не останавливался, только один раз, пораженный
странным видом белых и черных костяных палочек, уложенных
в ряд на краю огромного отполированного черного ящика, хотел взять их, но они ускользнули от его пальцев, и неожиданный грустный звон пролетел
в воздухе. Аян сердито отдернул
руку и, вздрогнув, прислушался: звон стих. Он не понимал этого.
Имея
в руках Блуменбаха, Озерецковского [Озерецковский Николай Яковлевич (1750–1827) — ученый-путешественник, академик; Аксаков имеет, вероятно,
в виду его книгу «Начальные основания естественной истории» (СПБ. 1792).] и Раффа (двое последних тогда были известны мне и другим студентам, охотникам до натуральной истории), имея
в настоящую минуту перед глазами высушенных, нарисованных Кавалеров, рассмотрев все это с особенным вниманием, я увидел
странную ошибку: Махаона мы называли Подалириусом, а Подалириуса — Махаоном.
Так, вероятно,
в далекие, глухие времена, когда были пророки, когда меньше было мыслей и слов и молод был сам грозный закон, за смерть платящий смертью, и звери дружили с человеком, и молния протягивала ему
руку — так
в те далекие и
странные времена становился доступен смертям преступивший: его жалила пчела, и бодал остророгий бык, и камень ждал часа падения своего, чтобы раздробить непокрытую голову; и болезнь терзала его на
виду у людей, как шакал терзает падаль; и все стрелы, ломая свой полет, искали черного сердца и опущенных глаз; и реки меняли свое течение, подмывая песок у ног его, и сам владыка-океан бросал на землю свои косматые валы и ревом своим гнал его
в пустыню.
Дуня, испуганная одним уже
видом этого огромного, басистого человека, заметя
странный инструмент
в его
руке, неожиданно вырвала
руку из
руки надзирательницы, метнулась
в сторону и, забившись
в угол комнаты, закричала отчаянным, наполненным страха и животного ужаса криком...
Отталкивает Екатерину Ивановну с такой силой, что она падает на диван. Лежит, не шевелясь, и снизу вверх, со
странной улыбкой на Алексея. Тот поднимает обе
руки с таким
видом, будто
в них камень и он хочет обрушить его на женщину.
И он — плакал! Какой
странный и неприятный
вид, когда плачет мужчина! Он мне орошал
руки своими слезами, целовал
руки, как барышням целовали
в дореволюционные времена, так что они стали совсем мокрые.
— На днях попросил он меня к себе. Я застала его очень грустным, сильно одряхлевшим. Старик, который еще не так давно таскал со своими работниками кули муки
в амбар, едва держал дрожащими
руками чашку чаю. Не было более помину о польском круле, казалось, он забыл о своем шляхетстве. Все помыслы, все чувства его сосредоточились на тебе. И знаешь ли, что задумал
странный старик, какие он имеет на тебя
виды?
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он
в своем
странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на
руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему
рукой,
в виде приветствия. Ростову всё так же было неловко и чего-то совестно.