Неточные совпадения
Солнце, совсем спускаясь к закату, слабо освещало бледно-оранжевым
светом окна и трепетно отражалось на противоположных стенах. Одни комнаты были совершенно пусты,
в других оставалась кое-какая мебель, закрытая или простынями, или просто рогожами. Только одни кровати не были ничем покрыты и производили неприятное впечатление своими пустыми
досками.
В тени кареты накрыли нам стол, составленный из
досок, утвержденных на двух отрубках дерева, принесли скамеек с мельницы, и у нас устроился такой обед, которого вкуснее и веселее, как мне казалось тогда, не может быть на
свете.
Но вот огни исчезают
в верхних окнах, звуки шагов и говора заменяются храпением, караульщик по-ночному начинает стучать
в доску, сад стал и мрачнее и светлее, как скоро исчезли на нем полосы красного
света из окон, последний огонь из буфета переходит
в переднюю, прокладывая полосу
света по росистому саду, и мне видна через окно сгорбленная фигура Фоки, который
в кофточке, со свечой
в руках, идет к своей постели.
Вошли
в какой-то двор, долго шагали
в глубину его, спотыкаясь о
доски, камни, мусор, потом спустились куда-то по лестнице. Климков хватался рукой за стены и думал, что этой лестнице нет конца. Когда он очутился
в квартире шпиона и при
свете зажжённой лампы осмотрел её, его удивила масса пёстрых картин и бумажных цветов; ими были облеплены почти сплошь все стены, и Мельников сразу стал чужим
в этой маленькой, уютной комнате, с широкой постелью
в углу за белым пологом.
И точно, спилил он изображение на тончайшем самом слое, потом
в одну минуту этот спилок из краев вырезал, а края опять на ту же
доску наклеил, а сам взял свою подделку скомкал, скомкал ее
в кулаке и ну ее трепать об край стола и терхать
в долонях, как будто рвал и погубить ее хотел, и, наконец, глянул сквозь холст на
свет, а весь этот новенький списочек как сито сделался
в трещинках…
Свету в камере было совсем мало. Правда, начинались сумерки, но все-таки на дворе еще было светло. Я подошел к окну, которое было довольно высоко, и убедился, что пространство против окна, выходившего во дворик и находившегося между крыльцом и глухой стеной швальни, было забрано высокими
досками, позволявшими видеть только небольшой клочок неба.
В камере мы оставили
свет, который теперь освещал пустое пространство между стеной и
досками.
Калитка — скрып… Двор темен. По
доскамИдти неловко… Вот, насилу, сени
И лестница; но снегом по местам
Занесена. Дрожащие ступени
Грозят мгновенно изменить ногам.
Взошли. Толкнули дверь — и
свет огарка
Ударил
в очи. Толстая кухарка,
Прищурясь, заграждает путь гостям
И вопрошает: «Что угодно вам?»
И, услыхав ответ красноречивый,
Захлопнув дверь, бранится неучтиво…
В сумерках шел я вверх по Остроженской улице. Таяло кругом, качались под ногами
доски через мутные лужи. Под светлым еще небом черною и тихою казалась мокрая улица; только обращенные к западу стены зданий странно белели, как будто светились каким-то тихим
светом. Фонари еще не горели. Стояла тишина, какая опускается
в сумерках на самый шумный город. Неслышно проехали извозчичьи сани. Как тени, шли прохожие.
Таня сильною рукою, но осторожно отодвинула этот щит, отодрав примерзшие к земле и к прутьям
доски, и юркнула
в образовавшийся оттого вход. Яков Потапович последовал за нею.
В шалаше был полумрак.
Свет проникал лишь
в узкое верхнее дымовое отверстие, не сплошь засыпанное снегом, да
в оставшуюся щель от полупритворенного щита. На земляном полу шалаша валялся большой деревянный чурбан…