Неточные совпадения
Они прошли через
сени, через жилую
избу хозяев и вошли
в заднюю комнатку,
в которой стояла кровать Марка. На ней лежал тоненький старый тюфяк, тощее ваточное одеяло, маленькая подушка. На полке и на столе лежало десятка два книг, на стене висели два ружья, а на единственном стуле
в беспорядке валялось несколько белья и платья.
Из
избы выскочили
в рубашонках две девочки. Пригнувшись и сняв шляпу, Нехлюдов вошел
в сени и
в пахнувшую кислой едой грязную и тесную, занятую двумя станами
избу.
В избе у печи стояла старуха с засученными рукавами худых жилистых загорелых рук.
Дойдя до избушки Матрены, Нехлюдов отпустил мальчиков и вошел
в сени и потом
в избу.
Ударившись еще раз головой об обе двери
в избе и
в сенях, Нехлюдов вышел на улицу.
Из
сеней направо слышался громкий храп извозчиков
в черной
избе; впереди за дверью, на дворе, слышалось жеванье овса большого количества лошадей.
Штабс-капитан стремительно кинулся через
сени в избу к хозяевам, где варилось и штабс-капитанское кушанье. Коля же, чтобы не терять драгоценного времени, отчаянно спеша, крикнул Перезвону: «Умри!» И тот вдруг завертелся, лег на спину и замер неподвижно всеми четырьмя своими лапками вверх. Мальчики смеялись, Илюша смотрел с прежнею страдальческою своею улыбкой, но всех больше понравилось, что умер Перезвон, «маменьке». Она расхохоталась на собаку и принялась щелкать пальцами и звать...
Доктор выходил из
избы опять уже закутанный
в шубу и с фуражкой на голове. Лицо его было почти сердитое и брезгливое, как будто он все боялся обо что-то запачкаться. Мельком окинул он глазами
сени и при этом строго глянул на Алешу и Колю. Алеша махнул из дверей кучеру, и карета, привезшая доктора, подъехала к выходным дверям. Штабс-капитан стремительно выскочил вслед за доктором и, согнувшись, почти извиваясь пред ним, остановил его для последнего слова. Лицо бедняка было убитое, взгляд испуганный...
Иван Федорович знал его новую квартиру: именно
в этом перекосившемся бревенчатом маленьком домишке
в две
избы, разделенные
сенями.
Лесник, знакомый батюшки, помещался
в одной половине
избы, а
в другой, чистой половине, через
сени, расположился Горсткин.
На вопрос его о штабс-капитане, несколько раз повторенный, одна из них, поняв наконец, что спрашивают жильцов, ткнула ему пальцем чрез
сени, указывая на дверь
в чистую
избу.
Достучавшись, Иван Федорович вступил
в сени и, по указанию Марьи Кондратьевны, прошел прямо налево
в «белую
избу», занимаемую Смердяковым.
Митя закричал и бросился, шатаясь, через
сени в избу сторожа.
В сопровождении моей продрогшей собаки взошел я на крылечко,
в сени, отворил дверь, но, вместо обыкновенных принадлежностей
избы, увидал несколько столов, заваленных бумагами, два красных шкафа, забрызганные чернильницы, оловянные песочницы
в пуд весу, длиннейшие перья и прочее.
Я зашел
в первую
избу, отворил дверь
в сени, окликнул хозяев — никто не отвечал мне.
В так называемой холодной
избе — из
сеней направо — уже возились две другие бабы; они выносили оттуда всякую дрянь, пустые жбаны, одеревенелые тулупы, масленые горшки, люльку с кучей тряпок и пестрым ребенком, подметали банными вениками сор.
Мальчишки
в длинных рубашонках с воплем бежали
в избы, ложились брюхом на высокий порог, свешивали головы, закидывали ноги кверху и таким образом весьма проворно перекатывались за дверь,
в темные
сени, откуда уже и не показывались.
Потом послышался какой-то стук, кто-то кричал
в сенях, а
в заключение
в избу ворвался пьяный Лиодор.
Бывает и так, что, кроме хозяина, застаешь
в избе еще целую толпу жильцов и работников; на пороге сидит жилец-каторжный с ремешком на волосах и шьет чирки; пахнет кожей и сапожным варом;
в сенях на лохмотьях лежат его дети, и тут же
в темном я тесном углу его жена, пришедшая за ним добровольно, делает на маленьком столике вареники с голубикой; это недавно прибывшая из России семья.
Когда Семеныч, пошатываясь, выходил из
избы,
в полутемных
сенях его остановила Марья — она его караулила здесь битый час.
В сенях она встретила гостью и молча повела
в заднюю
избу, где весь передний угол был уставлен «меднолитыми иконами», складнями и врезанными
в дерево медными крестами.
Пятистенная
изба гущинского двора холодными
сенями делилась на две половины:
в передней жил Спирька с женой и сестрой Аграфеной, а
в задней середняк с меньшаком.
Изба делилась
сенями по-москалиному на две половины:
в передней жил сам старик со старухой и дочерью, а
в задней — Терешка с своей семьей.
В сенях, за вытащенным из
избы столиком, сидел известный нам старый трубач и пил из медного чайника кипяток, взогретый на остатках спирта командирского чая;
в углу, на куче мелких сосновых ветвей, спали два повстанца, состоящие на ординарцах у командира отряда, а задом к ним с стеариновым огарочком
в руках, дрожа и беспрестанно озираясь, стоял сам стражник.
Усадьба состояла из двух
изб: новой и старой, соединенных
сенями; недалеко от них находилась людская
изба, еще не покрытая; остальную часть двора занимала длинная соломенная поветь вместо сарая для кареты и вместо конюшни для лошадей; вместо крыльца к нашим
сеням положены были два камня, один на другой;
в новой
избе не было ни дверей, ни оконных рам, а прорублены только отверстия для них.
Я был мальчуган живой и подвижный; мне что-то не заспалось, и прежде всего я догадался, что нас из
сеней снаружи, должно быть, заперли, а потом начинаю слышать
в соседней
избе шум, гам, пение и топанье великое, и
в то же время вижу сквозь щель
в перегородке свет из той
избы…
Простившись с князем и проводив его до
сеней, Морозов возвратился
в избу. Навислые брови его были грозно сдвинуты; глубокие морщины бороздили чело; его бросало
в жар, ему было душно. «Елена теперь спит, — подумал он, — она не будет ждать меня; пройдусь я по саду, авось освежу свою голову».
Ергушов был тот самый казак, который пьяный спал у
избы. Он только что, протирая глаза, ввалился
в сени.
«Какова я красавица!» повторил, казалось, взгляд Марьяны. Оленин, не отдавая себе отчета
в том, что он делал, обнял Марьяну и хотел поцеловать ее. Она вдруг вырвалась, столкнула с ног Белецкого и крышку со стола и отскочила к печи. Начался крик, хохот. Белецкий шептал что-то девкам, и вдруг все они выбежали из
избы в сени и заперли дверь.
Сел я
в сенях на скамеечку, пью это молоко, а
в избе так и разливается мучительнейший стон.
— Ну, да не все ли это равно! — прервал Копычинский. — Дело
в том, что они ушли, а откуда: из
сеней или из
избы, от этого нам не легче. Как ты прибыл с своим региментом, то они не могли быть еще далеко, и не моя вина, если твои молодцы их не изловили.
— На меня не ссылайся, пан, — сказал Тишкевич, — я столько же знаю об этом, как и боярин, так
в свидетели не гожусь; а только, мне помнится, ты рассказывал, что запер их не
в избу, а
в сени.
Их дома не удивляли огромностью и великолепием: большая комната, называемая светлицею, отделялась от черной
избы просторными и теплыми
сенями,
в которых живали горничные, получившие от сего название сенных девушек.
Выходя вон из
избы, Кирша повстречался
в сенях хозяином и спросил его...
Далее вы входите
в большую, просторную комнату, занимающую весь флигель, если не считать
сеней. Стены здесь вымазаны грязно-голубою краской, потолок закопчен, как
в курной
избе, — ясно, что здесь зимой дымят печи и бывает угарно. Окна изнутри обезображены железными решетками. Пол сер и занозист. Воняет кислою капустой, фитильною гарью, клопами и аммиаком, и эта вонь
в первую минуту производит на вас такое впечатление, как будто вы входите
в зверинец.
Гришка был один
в сенях: ну что, если жена, старуха или дедушка Кондратий, пробужденные шумом, выбегут вдруг из
избы?..
Несмотря на то что
в эту пору утренники холоднее зимних, семейства покидают
избу и перебираются
в сени или клети; даже грудные младенцы, и те (поневоле, впрочем) следуют за своими родителями.
Он прошел
сени, заглянул
в пустые хлевушки и вошел
в отворенную
избу.
Повернулся пан и пошел из
избы; а под деревом доезжачие уж и закуску сготовили. Пошел за паном Богдан, а Опанас остановил Романа
в сенях.
У предпоследней
избы не было ни ворот, ни крытого сплошь двора, ни хозяйственных пристроек; прямо с улицы по шатавшемуся крылечку ход был
в темные
сени с просвечивавшей крышей. Огня нигде нет. Показалась поджарая собака, повиляла хвостом, точно извиняясь, что ей караулить нечего, и опять скрылась.
Действительно, весь пол
в сенях был занят спящими вповалку бурлаками. Даже из дверей
избы выставлялись какие-то ноги
в лаптях: значит,
в избе не хватало места для всех. Слышался тяжелый храп, кто-то поднял голову, мгновение посмотрел на нас и опять бессильно опустил ее. Мы попали
в самый развал сна, когда все спали, как зарезанные.
В сенях и вокруг
избы столпилось человек двести крестьян, по большей части с ружьями, отбитыми у французских солдат.
Занесет окна, надует снегу даже
в сени, заметет все дорожки от дома
в людские
избы, так что надобно отрывать их лопатами;
в десяти саженях не видать строения,
в десяти шагах не видать человека!
Келья матери игуменьи стояла вблизи церкви. Это была бревенчатая пятистенная
изба со светелкой и деревянным шатровым крылечком.
В сенях встретила гостей маленькая послушница
в черной плисовой повязке. Она низко поклонилась и, как мышь, исчезла неслышными шагами
в темноте.
Между тем, пока солдатка била своего парня, кто-то перелез через частокол, ощупью пробрался через двор, заставленный дровнями и колодами, и взошел
в темные
сени неверными шагами; усталость говорила во всех его движениях; он прислонился к стене и тяжело вздохнул; потом тихо пошел к двери
избы, приложил к ней ухо и, узнав голос солдатки, отворил дверь — и взошел; догорающая лучина слабо озарила его бледное исхудавшее лицо… не говоря ни слова, он
в изнеможении присел на скамью и закрыл лицо руками…
Осенью, когда речка замерзла и твердая, как камень, земля покрылась сухим снегом, Настя
в одну ночь появилась
в сенях кузнеца Савелья. Авдотья ввела ее
в избу, обогрела, надела на нее чистую рубашку вместо ее лохмотьев и вымыла ей щелоком голову. Утром Настя опять исчезла и явилась на другой день к вечеру. Слова от нее никакого не могли добиться. Дали ей лапти и свиту и не мешали ей приходить и уходить молча, когда она захочет. Ни к кому другим, кроме кузнеца, она не заходила.
Мухоедов попробовал низенькую дверь, которая с крыльца вела
в темные
сени, — она оказалась незапертой; походив по
сеням и несколько раз окликнув хозяев, Мухоедов вошел сначала
в переднюю
избу, а потом
в заднюю — везде было пусто, и Мухоедов решил, что хозяева, вероятно, ушли
в лес.
— А шерт возьми!.. Швин… канайль! — ругался он, продираясь сквозь густую толпу
в избу;
в сенях он встретился с Александрой Васильевной и крепко пожал ей руку. — Это ушасно… Мой все разберет!.. Ви не проливай слес…
Изба темными
сенями делилась на две половины — переднюю и заднюю;
в передней жил сам Прохор Пантелеич с младшим сыном Константином,
в задней жил его старший сын, лесообъездчик Филька.
— Как! Убили! — завопил купец, вбегая
в сени. — Обобрали!.. — И он кинулся как полоумный вон из
избы.
Человек
в длинном кафтане прошел поспешно
сени и вступил
в избу направо.