«О грозный, могучий хан Золотой Орды и многих царств-государств повелитель, — так они говорили ему, — иль ты не знаешь, отчего любимая твоя царица не хочет жить
в славной столице твоей?
Неточные совпадения
Москва же
в те далекие времена оставалась воистину «порфироносною вдовою», которая не только не склонялась перед новой петербургской
столицей, но величественно презирала ее с высоты своих сорока сороков, своего несметного богатства и своей
славной древней истории.
Славные в ней были люди, среди них имелись и крупные известности, как, например, Н. П. Киреев, его жена «гран-дам» Е. Н. Николаева-Кривская, актер-поэт Н.С. Стружкин, а нередко заезжали гастролеры из
столиц.
В числе последних была и служившая
в Тамбове инженю Наталья Агафоновна Лебедева с мужем.
Кто благоговел пред Монархинею среди Ее пышной
столицы и блестящих монументов
славного царствования, тот любил и восхвалял Просветительницу отечества, видя и слыша
в стенах мирной хижины юного ученика градской школы, окруженного внимающим ему семейством и с благородною гордостию толкующего своим родителям некоторые простые, но любопытные истины, сведанные им
в тот день от своего учителя.
В самое то время, как Москва беззаботно собиралась
в театр, чтоб посмотреть на старого
славного артиста, военная гроза, давно скоплявшаяся над Россиею, быстро и прямо понеслась на нее; уже знали прокламацию Наполеона,
в которой он объявлял, что через несколько месяцев обе северные
столицы увидят
в стенах своих победителя света; знали, что победоносная французская армия, вместе с силами целой Европы, идет на нас под предводительством великого, первого полководца своего времени; знали, что неприятель скоро должен переправиться через Неман (он переправился 12 июня) — все это знали и нисколько не беспокоились.
В редкие же появления свои перед «светлые царские очи» он был принимаем грозным владыкою милостиво, с заслуженным почетом и вниманием. Было ли это со стороны Иоанна должною данью заслугам старого князя —
славного военачальника, или князь Василий был этим обязан своему брату, князю Никите, сумевшему, не поступивши
в опричину, быть
в великой милости у царя за свой веселый нрав, тактичность ловкого царедворца и постоянное добровольное присутствие при его особе
в слободе и
в столице, — неизвестно.