Неточные совпадения
Иногда, глядя с крыльца
на двор и
на пруд, говорил он о том, как бы хорошо было, если бы вдруг от дома провести подземный ход или чрез пруд выстроить каменный мост,
на котором бы были по обеим сторонам лавки, и чтобы
в них сидели купцы и продавали разные мелкие
товары, нужные для крестьян.
Ставши спиной к
товарам и лицом к покупателю, купец, с обнаженной головою и шляпой
на отлете, еще раз приветствовал Чичикова. Потом надел шляпу и, приятно нагнувшись, обеими же руками упершись
в стол, сказал так...
— Я уж знала это: там все хорошая работа. Третьего года сестра моя привезла оттуда теплые сапожки для детей: такой прочный
товар, до сих пор носится. Ахти, сколько у тебя тут гербовой бумаги! — продолжала она, заглянувши к нему
в шкатулку. И
в самом деле, гербовой бумаги было там немало. — Хоть бы мне листок подарил! а у меня такой недостаток; случится
в суд просьбу подать, а и не
на чем.
Глядишь — и площадь запестрела.
Всё оживилось; здесь и там
Бегут за делом и без дела,
Однако больше по делам.
Дитя расчета и отваги,
Идет купец взглянуть
на флаги,
Проведать, шлют ли небеса
Ему знакомы паруса.
Какие новые
товарыВступили нынче
в карантин?
Пришли ли бочки жданных вин?
И что чума? и где пожары?
И нет ли голода, войны
Или подобной новизны?
Сам он тоже не посещал никого; таким образом меж ним и земляками легло холодное отчуждение, и будь работа Лонгрена — игрушки — менее независима от дел деревни, ему пришлось бы ощутительнее испытать
на себе последствия таких отношений.
Товары и съестные припасы он закупал
в городе — Меннерс не мог бы похвастаться даже коробком спичек, купленным у него Лонгреном. Он делал также сам всю домашнюю работу и терпеливо проходил несвойственное мужчине сложное искусство ращения девочки.
Все торговцы
на столах,
на лотках,
в лавках и
в лавочках запирали свои заведения или снимали и прибирали свой
товар и расходились по домам, равно как и их покупатели.
Но, видя всякий раз, как с Моря
Сокровища несут горами корабли,
Как выгружаются богатые
товарыИ ломятся от них анбары,
И как хозяева их
в пышности цвели,
Пастух
на то прельстился...
Когда Самгин восхищался развитием текстильной промышленности, Иноков указывал, что деревня одевается все хуже и по качеству и по краскам материи, что хлопок возят из Средней Азии
в Москву, чтоб, переработав его
в товар, отправить обратно
в Среднюю Азию. Указывал, что, несмотря
на обилие лесов
на Руси, бумагу миллионами пудов покупают
в Финляндии.
— Прозевал книгу, уже набирают. Достал оттиски первых листов. Прозевал, черт возьми! Два сборничка выпустил, а третий — ускользнул. Теперь, брат, пошла мода
на сборники. От беков, Луначарского, Богданова, Чернова и до Грингмута, монархиста, все предлагают
товар мыслишек своих оптом и
в розницу. Ходовой
товар. Что будем есть?
Покончив с этими жалобами, он
в тоне гораздо более бодром заговорил о недостатке
товаров, повышении цен
на них, о падении цены рубля.
— Правду говорю, Григорий, — огрызнулся толстяк, толкая зятя ногой
в мягком замшевом ботинке. — Здесь иная женщина потребляет
в год
товаров на сумму не меньшую, чем у нас население целого уезда за тот же срок. Это надо понять! А у нас дама, порченная литературой, старается жить, одеваясь
в ризы мечты, то воображает себя Анной Карениной, то сумасшедшей из Достоевского или мадам Роллан, а то — Софьей Перовской. Скушная у нас дама!
Здесь же нашла место и высокая конторка, какая была у отца Андрея, замшевые перчатки; висел
в углу и клеенчатый плащ около шкафа с минералами, раковинами, чучелами птиц, с образцами разных глин,
товаров и прочего. Среди всего,
на почетном месте, блистал,
в золоте с инкрустацией, флигель Эрара. [То есть фортепиано французского мастера музыкальных инструментов Эрара.]
Большую часть награбленных
товаров они сбывают здесь, являясь
в виде мирных купцов, а оружие и другие улики своего промысла прячут
на это время
в какой-нибудь маленькой бухте ненаселенного острова.
Те ежегодно приезжают сюда
на шестидесяти лодках, за данью и за
товарами, а ликейцы посылают
в Японию до шестнадцати.
У Вусуна обыкновенно останавливаются суда с опиумом и отсюда отправляют свой
товар на лодках
в Шанхай, Нанкин и другие города. Становилось все темнее; мы шли осторожно. Погода была пасмурная. «Зарево!» — сказал кто-то.
В самом деле налево, над горизонтом, рдело багровое пятно и делалось все больше и ярче. Вскоре можно было различить пламя и вспышки — от выстрелов.
В Шанхае — сражение и пожар, нет сомнения! Это помогло нам определить свое место.
Я долго не догадывался, что это за
товар продает всякий день индианка
на полу
в галерее нашей отели.
Капштатский рынок каждую субботу наводняется привозимыми изнутри, то сухим путем,
на быках, то из порта Елизабет и Восточного Лондона,
на судах,
товарами для вывоза
в разные места.
Купцы, однако, жаловались мне, что торг пушными
товарами идет гораздо тише прежнего, так что едва стоит ездить
в отдаленные края. Они искали разных причин этому, приписывая упадок торговли частью истреблению зверей, отчего звероловы возвышают цены
на меха, частью беспокойствам, возникшим
в Китае, отчего будто бы меха сбываются с трудом и дешево.
Ко мне
в каюту толпой стали ломиться индийцы, малайцы, китайцы, с аттестатами от судов разных наций, все портные, прачки, комиссионеры.
На палубе настоящий базар: разноплеменные гости разложили
товары, и каждый горланил
на своем языке, предлагая материи, раковины, обезьян, птиц, кораллы.
Притом он мануфактурный город: нелегко широкий приток
товаров его к южному порту поворотить
в другую сторону, особенно когда этот порт имеет еще
на своей стороне право старшинства.
Они назвали залив, где мы стояли, по имени, также и все его берега, мысы, острова, деревни, сказали даже, что здесь родина их нынешнего короля; еще объявили, что южнее от них,
на день езды, есть место, мимо которого мы уже прошли, большое и торговое, куда свозятся
товары в государстве.
Лодки эти превосходны
в морском отношении:
на них одна длинная мачта с длинным парусом. Борты лодки, при боковом ветре, идут наравне с линией воды, и нос зарывается
в волнах, но лодка держится, как утка; китаец лежит и беззаботно смотрит вокруг.
На этих больших лодках рыбаки выходят
в море, делая значительные переходы. От Шанхая они ходят
в Ниппо, с
товарами и пассажирами, а это составляет, кажется, сто сорок морских миль, то есть около двухсот пятидесяти верст.
Мне показалось, что я вдруг очутился
на каком-нибудь нашем московском толкучем рынке или
на ярмарке губернского города, вдалеке от Петербурга, где еще не завелись ни широкие улицы, ни магазины; где
в одном месте и торгуют, и готовят кушанье, где продают шелковый
товар в лавочке, между кипящим огромным самоваром и кучей кренделей, где рядом помещаются лавка с фруктами и лавка с лаптями или хомутами.
Но глаз — несмотря
на все разнообразие лиц и пестроту костюмов,
на наготу и разноцветность тел,
на стройность и грацию индийцев,
на суетливых желтоватых китайцев,
на коричневых малайцев, у которых рот, от беспрерывной жвачки бетеля, похож
на трубку, из которой лет десять курили жуковский табак,
на груды
товаров, фруктов,
на богатую и яркую зелень, несмотря
на все это, или, пожалуй, смотря
на все, глаз скоро утомляется, ищет чего-то и не находит:
в этой толпе нет самой живой ее половины, ее цвета, роскоши — женщин.
Но это только при получении от банкиров, а
в обращении он
в сущности стоит все то же, то есть вам
на него не дадут
товара больше того, что давали прежде.
Но как весь привоз
товаров в колонию простирался
на сумму около 1 1/2 миллиона фунт. ст., и именно:
в 1851 году через Капштат, Саймонстоун, порты Елизабет и Восточный Лондон привезено
товаров на 1 277 045 фунт. ст.,
в 1852 г.
на 1 675 686 фунт. ст., а вывезено через те же места
в 1851 г.
на 637 282,
в 1852 г.
на 651 483 фунт. ст., и таможенный годовой доход составлял
в 1849 г. 84 256,
в 1850 г. 102 173 и 1851 г. 111 260 фунт. ст., то нельзя и из этого заключить, чтобы англичане чересчур эгоистически заботились о своих выгодах, особенно если принять
в соображение, что большая половина
товаров привозится не
на английских, а
на иностранных судах.
Тридцать пять лет назад
в целый Китай привозилось европейцами
товаров всего
на сумму около пятнадцати миллионов серебром.
Но обед и ужин не обеспечивали нам крова
на приближавшийся вечер и ночь. Мы пошли заглядывать
в строения:
в одном лавка с
товарами, но запертая. Здесь еще пока такой порядок торговли, что покупатель отыщет купца, тот отопрет лавку, отмеряет или отрежет
товар и потом запрет лавку опять.
В другом здании кто-то помещается: есть и постель, и домашние принадлежности, даже тараканы, но нет печей. Третий, четвертый домы битком набиты или обитателями местечка, или опередившими нас товарищами.
Купцы выменивают от них пушной
товар, добытый
в течение лета и осени;
товар этот покупают у них, как выше сказано, приезжающие сюда
на ярмарку
в июле иркутяне, перепродают
на Нижегородскую и Ирбитскую ярмарки или
в Кяхту, оттуда
в Китай и т. д.
Здесь же нам сказали, что
в корейской столице есть что-то вроде японского подворья,
на котором живет до трехсот человек японцев; они торгуют своими
товарами. А японцы каковы?
На вопрос наш, торгуют ли они с корейцами, отвечали, что торгуют случайно, когда будто бы тех занесет бурей к их берегам.
Прошли остров Чусима. С него
в хорошую погоду видно и
на корейский, и
на японский берега. Кое-где плавали рыбацкие лодчонки, больше ничего не видать; нет жизни, все мертво
на этих водах. Японцы говорят, что корейцы редко, только случайно, заходят к ним, с
товарами или за
товарами.
Мы пришли
на торговую площадь; тут кругом теснее толпились дома, было больше
товаров вывешено
на окнах, а
на площади сидело много женщин, торгующих виноградом, арбузами и гранатами. Есть множество книжных лавок, где
на окнах, как
в Англии, разложены сотни томов, брошюр, газет; я видел типографии, конторы издающихся здесь двух газет, альманахи, магазин редкостей, то есть редкостей для европейцев: львиных и тигровых шкур, слоновых клыков, буйволовых рогов, змей, ящериц.
Катюша с Марьей Павловной, обе
в сапогах и полушубках, обвязанные платками, вышли
на двор из помещения этапа и направились к торговкам, которые, сидя за ветром у северной стены палей, одна перед другой предлагали свои
товары: свежий ситный, пирог, рыбу, лапшу, кашу, печенку, говядину, яйца, молоко; у одной был даже жареный поросенок.
Репутация Хины была давно упрочена:
товар, который потерял всякую надежду
на сбыт,
в ее ловких руках сходил за настоящий.
Когда Митя с Петром Ильичом подошли к лавке, то у входа нашли уже готовую тройку,
в телеге, покрытой ковром, с колокольчиками и бубенчиками и с ямщиком Андреем, ожидавшим Митю.
В лавке почти совсем успели «сладить» один ящик с
товаром и ждали только появления Мити, чтобы заколотить и уложить его
на телегу. Петр Ильич удивился.
Тема случилась странная: Григорий поутру, забирая
в лавке у купца Лукьянова
товар, услышал от него об одном русском солдате, что тот, где-то далеко
на границе, у азиятов, попав к ним
в плен и будучи принуждаем ими под страхом мучительной и немедленной смерти отказаться от христианства и перейти
в ислам, не согласился изменить своей веры и принял муки, дал содрать с себя кожу и умер, славя и хваля Христа, — о каковом подвиге и было напечатано как раз
в полученной
в тот день газете.
Слишком помнили, как он недели три-четыре назад забрал точно так же разом всякого
товару и вин
на несколько сот рублей чистыми деньгами (
в кредит-то бы ему ничего, конечно, не поверили), помнили, что так же, как и теперь,
в руках его торчала целая пачка радужных и он разбрасывал их зря, не торгуясь, не соображая и не желая соображать,
на что ему столько
товару, вина и проч.?
По длинному ряду бараков, расположенных
на берегу моря для склада
товаров и разного сырья, можно судить о размерах торговых оборотов китайцев
в заливе Ольги.
— Доход коммерческого предприятия от продажи
товаров, — продолжал Кирсанов, — распадается
на три главные части: одна идет
на жалованье рабочим; другая —
на остальные расходы предприятия: наем помещения, освещение, материалы для работы; третья остается
в прибыль хозяину.
— «Значит, остались и города для тех, кому нравится
в городах?» — «Не очень много таких людей; городов осталось меньше прежнего, — почти только для того, чтобы быть центрами сношений и перевозки
товаров, у лучших гаваней,
в других центрах сообщений, но эти города больше и великолепнее прежних; все туда ездят
на несколько дней для разнообразия; большая часть их жителей беспрестанно сменяется, бывает там для труда,
на недолгое время».
Разговор шел деловой: о торгах, о подрядах, о ценах
на товары. Некоторые из крестьян поставляли
в казну полотна, кожи, солдатское сукно и проч. и рассказывали,
на какие нужно подниматься фортели, чтоб подряд исправно сошел с рук. Время проходило довольно оживленно, только душно
в комнате было, потому что вся семья хозяйская считала долгом присутствовать при приеме. Даже
на улице скоплялась перед окнами значительная толпа любопытных.
На кондитерскую Григория Ефимовича Елисеева это монпансье работал кустарь Федя. Каждое утро, бывало, несет ему лоток монпансье, — он по-особому его делал, — половинка беленькая и красненькая, пестренькая, кроме него никто так делать не умел, и
в бумажках. После именин, что ли, с похмелья, вскочил он
товар Елисееву нести.
Был
в шестидесятых годах
в Москве полицмейстер Лужин, страстный охотник, державший под Москвой свою псарню. Его доезжачему всучили
на Старой площади сапоги с бумажными подошвами, и тот пожаловался
на это своему барину, рассказав, как и откуда получается купцами
товар. Лужин послал его узнать подробности этой торговли. Вскоре охотник пришел и доложил, что сегодня рано
на Старую площадь к самому крупному оптовику-торговцу привезли несколько возов обуви из Кимр.
— Эту лошадь — завтра
в деревню. Вчера
на Конной у Илюшина взял за сорок рублей киргизку… Добрая. Четыре года. Износу ей не будет…
На той неделе обоз с рыбой из-за Волги пришел. Ну, барышники у них лошадей укупили, а с нас вдвое берут. Зато
в долг. Каждый понедельник трешку плати. Легко разве? Так все извозчики обзаводятся. Сибиряки привезут
товар в Москву и половину лошадей распродадут…
На углу Новой площади и Варварских ворот была лавочка рогожского старообрядца С. Т. Большакова, который торговал старопечатными книгами и дониконовскими иконами. Его часто посещали ученые и писатели. Бывали профессора университета и академики. Рядом с ним еще были две такие же старокнижные лавки, а дальше уж, до закрытия толкучки,
в любую можно сунуться с темным
товаром.
К лавкам подъезжали
на тысячных рысаках расфранченные купчихи, и за ними служащие выносили из лавок корзины и кульки с
товаром и сваливали их
в сани.
И любители роются
в товаре и всегда находят что купить. Время от времени около этих рогож появляется владелец колокольного завода, обходит всех и отбирает обломки лучшей бронзы, которые тут же отсылает домой,
на свой завод. Сам же направляется
в палатки антикваров и тоже отбирает лом серебра и бронзы.
На дворе огромного владения Ляпиных сзади особняка стояло большое каменное здание, служившее когда-то складом под
товары, и его
в конце семидесятых годов Ляпины перестроили
в жилой дом, открыв здесь бесплатное общежитие для студентов университета и учеников Училища живописи и ваяния.
Из подвалов пахло тухлятиной, а
товар лежал
на полках первосортный.
В рыбных — лучшая рыба, а
в мясных — куры, гуси, индейки, поросята.
При магазине была колбасная; чтобы иметь
товар подешевле, хозяин заблаговременно большими партиями закупал кишки, и они гнили
в бочках, распространяя ужасную вонь. По двору носилась злющая собака, овчарка Енотка, которая не выносила полицейских. Чуть увидит полицейского — бросается. И всякую собаку, забежавшую
на двор, рвала
в клочья.