Неточные совпадения
С своей
стороны, я предвижу возможность подать следующую мысль: колет [Колет (франц.) — короткий мундир из белого сукна (
в кирасирских
полках).] из серебряного глазета, сзади страусовые перья, спереди панцирь из кованого золота, штаны глазетовые же и на голове литого золота шишак, увенчанный перьями.
Казбич остановился
в самом деле и стал вслушиваться: верно, думал, что с ним заводят переговоры, — как не так!.. Мой гренадер приложился… бац!.. мимо, — только что порох на
полке вспыхнул; Казбич толкнул лошадь, и она дала скачок
в сторону. Он привстал на стременах, крикнул что-то по-своему, пригрозил нагайкой — и был таков.
В летописных страницах изображено подробно, как бежали польские гарнизоны из освобождаемых городов; как были перевешаны бессовестные арендаторы-жиды; как слаб был коронный гетьман Николай Потоцкий с многочисленною своею армиею против этой непреодолимой силы; как, разбитый, преследуемый, перетопил он
в небольшой речке лучшую часть своего войска; как облегли его
в небольшом местечке Полонном грозные козацкие
полки и как, приведенный
в крайность, польский гетьман клятвенно обещал полное удовлетворение во всем со
стороны короля и государственных чинов и возвращение всех прежних прав и преимуществ.
Ну, батюшка, — сказал он, прочитав письмо и отложив
в сторону мой паспорт, — все будет сделано: ты будешь офицером переведен
в ***
полк, и чтоб тебе времени не терять, то завтра же поезжай
в Белогорскую крепость, где ты будешь
в команде капитана Миронова, доброго и честного человека.
Но Самгин уже знал: начинается пожар, — ленты огней с фокусной быстротою охватили
полку и побежали по коньку крыши, увеличиваясь числом, вырастая; желтые, алые, остроголовые, они, пронзая крышу, убегали все дальше по хребту ее и весело кланялись
в обе
стороны. Самгин видел, что лицо
в зеркале нахмурилось, рука поднялась к телефону над головой, но, не поймав трубку, опустилась на грудь.
Военная служба вообще развращает людей, ставя поступающих
в нее
в условия совершенной праздности, т. е. отсутствия разумного и полезного труда, и освобождая их от общих человеческих обязанностей, взамен которых выставляет только условную честь
полка, мундира, знамени и, с одной
стороны, безграничную власть над другими людьми, а с другой — рабскую покорность высшим себя начальникам.
Воевал король Степан с турчином. Уже три недели воюет он с турчином, а все не может его выгнать. А у турчина был паша такой, что сам с десятью янычарами мог порубить целый
полк. Вот объявил король Степан, что если сыщется смельчак и приведет к нему того пашу живого или мертвого, даст ему одному столько жалованья, сколько дает на все войско. «Пойдем, брат, ловить пашу!» — сказал брат Иван Петру. И поехали козаки, один
в одну
сторону, другой
в другую.
Притом осечки у ружья с кремнем могут происходить и от других многих причин, кроме сырости: а) ветер может отнесть искры
в сторону; б) кремень притупиться или отколоться;
в) огниво потерять твердость закалки и не дать крупных искр; г) наконец, когда все это
в исправности, осечка может случиться без всяких, по-видимому, причин: искры брызнут во все
стороны и расположатся так неудачно, что именно на
полку с порохом не попадут.
У него есть глаза и сердце только до тех пор, пока закон спит себе на
полках; когда же этот господин сойдет оттуда и скажет твоему отцу: «А ну-ка, судья, не взяться ли нам за Тыбурция Драба или как там его зовут?» — с этого момента судья тотчас запирает свое сердце на ключ, и тогда у судьи такие твердые лапы, что скорее мир повернется
в другую
сторону, чем пан Тыбурций вывернется из его рук…
Казалось, он этим коротким криком сразу толкнул весь
полк. С оглушительным радостным ревом кинулись полторы тысячи людей
в разные
стороны, и земля затряслась и загудела под их ногами.
Первого мая
полк выступил
в лагерь, который из года
в год находился
в одном и том же месте,
в двух верстах от города, по ту
сторону железнодорожного полотна.
—
В роту идем из губерни, — отвечал солдат, глядя
в сторону от арбуза и поправляя мешок за спиной. — Мы вот, почитай что 3-ю неделю при сене ротном находились, а теперь вишь потребовали всех; да неизвестно,
в каком месте
полк находится
в теперешнее время. Сказывали, что на Корабельную заступили наши на прошлой неделе. Вы не слыхали, господа?
— 5 января того же году писал он к Философову: «Терпение мое час от часу становится короче
в ожидании
полков, ибо ежечасно получаю страшные известия; с другой же
стороны, что башкирцы с всякою сволочью партиями разъезжают, заводы и селения грабят и делают убийства.
— Excusez ma femme.] но все это пока
в сторону, а теперь к делу: бумага у меня для вас уже заготовлена; что вам там таскаться
в канцелярию? только выставить
полк,
в какой вы хотите, — заключил он, вытаскивая из-за лацкана сложенный лист бумаги, и тотчас же вписал там
в пробеле имя какого-то гусарского
полка, дал мне подписать и, взяв ее обратно, сказал мне, что я совершенно свободен и должен только завтра же обратиться к такому-то портному, состроить себе юнкерскую форму, а послезавтра опять явиться сюда к генералу, который сам отвезет меня и отрекомендует моему полковому командиру.
Положение отряда Милославского, из которого не оставалось уже и третьей доли, становилось час от часу опаснее: окруженный со всех
сторон, стиснутый между многочисленных
полков неприятельских, он продолжал биться с ожесточением; несколько раз пробивался грудью вперед; наконец свежая, еще не бывшая
в деле неприятельская конница втеснилась
в сжатые ряды этой горсти бесстрашных воинов, разорвала их, — и каждый стрелец должен был драться поодиночке с неприятелем,
в десять раз его сильнейшим.
Желая воспользоваться этой удачею, гетман Хоткевич, зайдя со
стороны Донского монастыря, напал на конницу князя Трубецкого, которая, не выдержав первого натиска, дала хребет и смешала
в бегстве своем конные
полки князя Пожарского.
В то время как мы еще не храбровали, как теперь, Данцигский гарнизон был вдвое сильнее всего нашего блокадного корпуса, который вдобавок был растянут на большом пространстве и, следовательно, при каждой вылазке французов должен был сражаться с неприятелем,
в несколько раз его сильнейшим; положение
полка, а
в особенности роты, к которой я был прикомандирован, было весьма незавидно: мы жили вместе с миллионами лягушек, посреди лабиринта бесчисленных канав, обсаженных единообразными ивами; вся рота помещалась
в крестьянской избе, на небольшом острове, окруженном с одной
стороны разливом, с другой — почти непроходимой грязью.
В промежутках этих разноцветных групп мелькали от времени до времени беленькие щеголеватые платьица русских швей, образовавших свой вкус во французских магазинах, и тафтяные капотцы красавиц среднего состояния, которые, пообедав у себя дома на Петербургской
стороне или
в Измайловском
полку, пришли погулять по Невскому бульвару и полюбоваться большим светом.
Обогнали наших
полков десять: одни идут на Москву, другие обходом; а эскадрон-то, видно, принял куда-нибудь
в сторону — не изволите ли знать, ваше благородие?
У длинного крашеного стола с подъемными крышами на обе
стороны и соответственными рядами неподвижных скамеек мне указали место, которое я мог занять своими тетрадями и письменными принадлежностями, причем я получил и ключ от ящика
в столе. Снабдив меня бумагой для черновых и беловых тетрадей, директор выдал мне и соответственные моему классу учебники. Книги эти помещались на открытых вдоль стены
полках.
На одной
стороне книжной
полки на гвозде висел ключ,
в котором все попеременно нуждались, иногда только для того, чтобы безвозбранно покурить табаку.
Сам Карл Федорович с нами
в поход не шел, иначе, подъехав к левому его стремени, я считал бы себя безопасным от всякого рода выходок собравшейся
в кучку с левой
стороны походной колонны зубоскалов. Чтобы избежать заведомо враждебной среды, я безотлучно шел
в голове
полка, перед трубаческим хором, начинавшим по знаку штаб-трубача играть при вступлении во всякое жилое место. Мои поездки к Петковичам не могли быть неизвестны
в полку; но едва ли многие знали, где именно Федоровка.
Бригадирша. Так и жить. Вить я, мать моя, не одна замужем. Мое житье-то худо-худо, а все не так, как, бывало, наших офицершей. Я всего нагляделась. У нас был нашего
полку первой роты капитан, по прозванью Гвоздилов; жена у него была такая изрядная, изрядная молодка. Так, бывало, он рассерчает за что-нибудь, а больше хмельной; так, веришь ли Богу, мать моя, что гвоздит он, гвоздит ее, бывало,
в чем душа останется, а ни дай ни вынеси за что. Ну, мы, наше
сторона дело, а ино наплачешься, на нее глядя.
— Потихоньку, — объяснила Варенька. — От женихов… Представьте, какие у них будут рожицы! Тётя Лучицкая — ей ужасно хочется вытурить меня замуж! — разослала им торжественные приглашения и наварила и напекла для них столько, точно их —
полк! Я помогала ей… а сегодня проснулась и верхом — марш сюда! Им оставила записку, что я поехала к Щербаковым… понимаете? совсем
в другую
сторону!
— Лучков — благородный, замечательный человек, — с важностью возразил Кистер. — Его не знают у нас
в полку, не ценят, видят
в нем только наружную
сторону. Конечно, он ожесточен, странен, нетерпелив, но сердце у него доброе.
Я являлся как бы из высшего мира: всё же отставной штабс-капитан блестящего
полка, родовой дворянин, независим и проч., а что касса ссуд, то тетки на это только с уважением могли смотреть, У теток три года была
в рабстве, но все-таки где-то экзамен выдержала, — успела выдержать, урвалась выдержать, из-под поденной безжалостной работы, — а это значило же что-нибудь
в стремлении к высшему и благородному с ее
стороны!
В последних числах августа, во время больших маневров, N-ский пехотный
полк совершал большой, сорокаверстный переход от села Больших Зимовец до деревни Нагорной. День стоял жаркий, палящий, томительный. На горизонте, серебряном от тонкой далекой пыли, дрожали прозрачные волнующиеся струйки нагретого воздуха. По обеим
сторонам дороги, куда только хватал глаз, тянулось все одно и то же пространство сжатых полей с торчащими на нем желтыми колючими остатками соломы.
Однако ни первого, ни второго полувзвода отыскать было невозможно:
в лесу все перепутались, а разбиться под пулями и гранатами было поздно. Я улегся за первым попавшимся бугорком земли и начал стрелять. По одну
сторону, рядом со мною, лежал наш капральный, по другую — солдат Софийского
полка.
Стоял
в ней столярный станок, возле него с одной
стороны стол со слесарными снарядами, с другой — столярный верстак;
в углу, у окна кожей обитый
полок для чинки и сборки часов, к печи приставлен небольшой горн с раздувальным мехом для плавки, литья, паянья и для полуды; у другого окна стоят на свету два пристолья для резьбы и золоченья, а по
полкам расставлены заготовленные иконы и разная утварь, дожидавшая очереди для починки или переделки.
Только два
полка, на основании каких-то странных распоряжений из штаба бригады, ушли куда-то
в сторону,
в горы.
Охотники одного из наших
полков услышали
в темноте быстро приближавшийся со
стороны японцев широкий, легкий, частый топот.
Обучение солдат шло непрерывно. Часто
в полночь,
в самый жестокий мороз он приказывал бить тревогу, и
полк его должен был собираться
в несколько минут. Иногда тревога делалась как бы для отражения неприятеля,
в другой раз для нечаянного нападения на него, и Суворов сам вел
полк ночью через леса,
в которых не было и следа дороги, заставляя солдат
в походе стрелять
в цель, рассыпаться
в разные
стороны, нападать бегом и атаковать штыками
в сомкнутом фронте.
Посланные с восточной
стороны донесли, по сказанию евреев-корчмарей, что на днях приезжали
в имение Сурмина несколько солдат, назначили квартиры пехотному
полку, который должен был вскоре прибыть туда, и оповестили, что вслед за ним прибудет целая кавалерийская дивизия со своею артиллерией из Тверской губернии, что квартирьеры ездили с крестьянами Сурмина на многих подводах, но куда, за чем — неизвестно.
Во всю длину стола, по обеим
сторонам его, сидели члены суда, асессоры [Асессор — заседатель, судебное должностное лицо (лат.).], из высших офицеров разных
полков; у нижнего конца стола священник
в епитрахили, с крестом
в одной руке, а другую — положив на Евангелие.
Со слугою, отправились они
в столицу, остановились на Ямской, на постоялом дворе, наняли угол за перегородкой, отыскали писца, солдата архангелогородского, пехотного
полка Мохова, который на гербовом двухкопеечном листе написал просьбу, и, отслужив молебен, отправились
в корпус, на Петербургскую
сторону.
Налево от входа из лагеря,
в тени, далеко ложившейся на землю от уцелевшей
в этой
стороне ограды, сидели друг к другу лицом, придерживая на коленях шахматную доску, Преображенского
полка майор Карпов и драгунского своего имени полковник князь Вадбольский.
Наконец, 22 февраля произошло самое торжественное избрание, или «элекция», как выражались современники. По прибытии утренней зари и данному сигналу из трех пушек народ толпою стал собираться со всех
сторон на площади, между церквами Николаевскою и Троицкою, где изготовлено было возвышение о трех ступенях, покрытое гарусным штофом и обведенное перилами, обитыми алым сукном.
В то же время выступили к тому месту
полки под главным начальством есаула Якубовича.
Границей города
в то время считалась река Фонтанка, левый берег которой представлял предместья, от взморья до Измайловского
полка — «Лифляндское», от последнего до Невской перспективы — «Московское» и от Московского до Невы — «Александро-Невское». Васильевский остров по 13 линию входил
в состав города, а остальная часть, вместе с Петербургскою
стороною, по речку Карповку, составляла тоже предместье. Весь берег Фонтанки был занят садами и загородными дачами вельмож.
— Ни первых, ни вторых, пустомеля! Твои слова как татары
в сражении: рассыпаются
в стороны так, что наш рейтар [Рейтар — кавалерист.
Полки рейтар были учреждены
в России со второй четверти XVII
в. и просуществовали до военной реформы Петра I.
В рейтарах служили мелкие дворяне; личный состав рейтарских
полков на одну треть состоял из иностранцев.] не знает, которого и как настигнуть. Думает уловить под палаш одного, а попадается другой. Без обиняков, скорее, к делу.
Послушавшись совета супруги, Петр
в 1709 году устроил себе небольшую гавань для пристанища судов и невдалеке от нее, где теперь Купеческая гавань, построил две светлицы или заезжий дом. По преданию, по другую
сторону светлиц была поставлена царем деревянная церковь Благовещения. Теперь на месте светлиц находятся казармы конно-гренадерского
полка, и место, где находилась церковь, обозначено каменной тумбой с крестом на верхней плите.
В часы прихода для поклонения у головы усопшего стояли по обеим
сторонам два генерал-адъютанта, у середины гроба по два офицера гвардии и два флигель-адъютанта, несколько подалее по два офицера екатеринославского гренадерского
полка, лейб-гвардии бомбардирской роты и кирасирского князя Потемкина
полка, а у баллюстрады по два офицера того же
полка в супервестах.
Тринадцатого июля, после пробития утренней зари, по данному сигналу из трех пушек все малороссийские
полки вошли
в город пешие и поставлены были по обеим
сторонам дороги от гетманского дворца до церкви Святого Николая. Гарнизонный
полк стоял около церкви. Когда последовал второй сигнал, генеральные старшины, бунчуковые товарищи и прочие члены собрались во дворце, откуда, по третьему сигналу, двинулись
в церковь.
— Урра! Урра! Урра! — гремело со всех
сторон, и один
полк за другим принимал государя звуками генерал-марша; потом «урра!…» генерал-марш и опять «урра!» и «урра!!», которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались
в оглушительный гул.
Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта
в Тарутине, и сведения приходившие со всех
сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших
полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее
в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, чтò делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших
в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее
в душе каждого человека до тех пор пока французы были
в Москве, и — главное — неясное, но возникшее
в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь, и преимущество находится на нашей
стороне.
Потом, когда дым застлал всё поле,
в этом дыму двинулись (со
стороны французов) справа две дивизии Дессе и Компана на флеши, и слева
полки вице-короля, на Бородино.
Когда закричали солдаты того
полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько
в сторону и сморщившись оглянулся.