Неточные совпадения
Старушка вскоре после отъезда нашего героя
в такое пришла беспокойство насчет могущего произойти со
стороны его обмана, что, не поспавши три ночи сряду, решилась ехать
в город, несмотря на то что лошади не были подкованы, и там узнать наверно, почем ходят мертвые души и уж не промахнулась ли она, боже сохрани, продав их, может быть, втридешева.
Круг все чаще разрывался, люди падали, тащились по полу, увлекаемые вращением серой массы, отрывались, отползали
в сторону,
в сумрак; круг сокращался, — некоторые, черпая горстями взволнованную воду
в чане, брызгали ею
в лицо друг другу и, сбитые с ног, падали. Упала и эта маленькая неестественно легкая
старушка, — кто-то поднял ее на руки, вынес из круга и погрузил
в темноту, точно
в воду.
Одна
старушка, каторжная, бывшая некоторое время моею прислугой, восторгалась моими чемоданами, книгами, одеялом, и потому только, что всё это не сахалинское, а из нашей
стороны; когда ко мне приходили
в гости священники, она не шла под благословение и смотрела на них с усмешкой, потому что на Сахалине не могут быть настоящие священники.
Она отправилась
в свою комнату. Но не успела она еще отдохнуть от объяснения с Паншиным и с матерью, как на нее опять обрушилась гроза, и с такой
стороны, откуда она меньше всего ее ожидала. Марфа Тимофеевна вошла к ней
в комнату и тотчас захлопнула за собой дверь. Лицо
старушки было бледно, чепец набоку, глаза ее блестели, руки, губы дрожали. Лиза изумилась: она никогда еще не видала своей умной и рассудительной тетки
в таком состоянии.
А по сю
сторону реки стояла
старушка,
в белом чепце и белом капоте; опираясь на руку горничной, она махала платком, тяжелым и мокрым от слез, человеку, высунувшемуся из дормеза, и он махал платком, — дорога шла немного вправо; когда карета заворотила туда, видна была только задняя
сторона, но и ее скоро закрыло облаком пыли, и пыль эта рассеялась, и, кроме дороги, ничего не было видно, а
старушка все еще стояла, поднимаясь на цыпочки и стараясь что-то разглядеть.
— Татьяна Власьевна, конечно, весьма благомысленная и благоугодная женщина, но она все-таки человек, и каждый человек
в состоянии заблуждаться, особенно когда дело слишком близко затрогивает нас… Она смотрит земными очами, как человек, который не думает о завтрашнем дне.
Старушка уже
в преклонном возрасте, не сегодня завтра призовется к суду Божию, тогда что будет? С своей
стороны, я не осуждаю ее нисколько, даже согласен с ней, но нужно прозирать
в самую глубину вещей.
— Батюшка, отец ты наш, послушай-ка, что я скажу тебе, — подхватывала
старушка, отодвигаясь, однако ж,
в сторону и опуская руку на закраину печи, чтобы
в случае надобности успешнее скрыться с глаз мужа, — послушай нас… добро затрудил себя!.. Шуточное дело, с утра до вечера маешься; что мудреного… не я одна говорю…
Но со
стороны старушки явилась неустойка: ей надоело томиться
в тюрьме, и она стала просить детей ее выкупить, — те этому не вняли и прислали ей, вместо выкупа, калачей да икорки.
В городе об этом много говорили, так как это был дом довольно известный и
старушку знали с хорошей
стороны и сожалели ее, но
в мире купеческом, где на первом плане интересы торговые, а нравы довольно жестокие, не осудили и сыновей, которые капитал берегли, а помирились с этим как есть и только изредка посматривали: кто кого
в этом споре переспорит?
Между детьми и кредиторами объявилась игра,
в которой на ставке стояла престарелая мать первых, и она бог весть бы докуда просидела и, может быть, и умерла бы
в тюрьме, потому что и та и другая из играющих
сторон обличали большой такт и выдержку: кредиторы томили
старушку в тюрьме, надеясь добиться, что дети сжалятся над нею и отдадут деньги, а дети были еще тверже
в своем намерении не платить денег и оставить мать
в тюрьме.
Дело это длилось довольно долго: обе
стороны стояли на своем, а
старушка сидела
в остроге.
Марья Васильевна обмерла от страха. Слова племянника были слишком дерзки, потому что барон именно и оказывал Михайле Борисовичу некоторые услуги по поводу одной его старческой и, разумеется, чисто физической привязанности на
стороне: он эту привязанность сопровождал
в театр, на гулянье, и вообще даже несколько надзирал за ней.
Старушка все это очень хорошо знала и от всей души прощала мужу и барону.
Этот рассказ так расположил слушателей к лежавшей во гробе бабушке, что многие попеременно вставали и подходили, чтобы посмотреть ей
в лицо. И как это было уже вечером, когда все сидевшие здесь сторонние люди удалялись, то вскоре остались только мы вдвоем — я и Лина. Но и нам пора было выйти к баронессе, и я встал и подошел ко гробу
старушки с одной
стороны, а Лина — с другой. Оба мы долго смотрели
в тихое лицо усопшей, потом оба разом взглянули друг на друга и оба враз произнесли...
Он торопился, как будто мать-старушка ждала его на родине, как будто она звала его к себе после долгого странствования на чужой
стороне,
в чужих людях…
В стороне жмётся Савелий и покашливает — точно ворон каркает, ожидая падали. Вихрем крутятся ребятишки, визг стоит
в воздухе, свист, хохот, и всё покрывает сильный голос Гнедого. А
старушка Лаптева, мать умалишённого Григория, стоя сзади солдата, держит его шапку
в руках, трясёт головой и шевелит чёрными губами.
Дортуары, или спальные комнаты детей, находились
в нижнем этаже, по правую
сторону сеней, а по левую жили две
старушки, голландки, из которой каждой было более ста лет и которые собственными глазами видали Петра Великого и даже с ним говаривали…
Зато и
старушка была очарована, истинно очарована: она сама призналась
в этом, она нарочно отозвала Васю
в сторону и там сказала ему, что друг его превосходнейший, любезнейший молодой человек и, главное, такой серьезный, солидный молодой человек.
В Москве одна родственница (жена дяди, со
стороны матери моей),
старушка, жившая на свою ренту, сама предложила мне шестьсот рублей, тогдашними шестипроцентными билетами.
Ему положительно не сиделось. Он простился с
старушками и скорыми шажками пошел к выходу
в сторону храма Спасителя. По обеим
сторонам бульвара проносились коляски. Одна коляска заставила его поглядеть вслед… Показалась ему знакомой фигура мужчины. Цветное перо на шляпе дамы мелькнуло красной полосой.
Отдохнула
старушка.
В столовую вкатывается, коленкор ейный гремит, будто кровельщик по крыше ходит. Сзади Кушка хрипит, по
сторонам, падаль, озирается, собачью ревизию наводит.
Татьяна Александровна, оповещенная уже дирекцией лицея о поступке ее внука и той каре, которой он подвергся, встретила его сначала со всею возможною для доброй
старушки строгостью — черный чепец с желтыми лентами усиленно около четверти часа качался из
стороны в сторону — и заявила, что сейчас же отправит его обратно
в лицей.
Старушка Анна Александровна Сиротинина внимательно, изредка покачивая своей седой головой
в черном чепце, слушала рассказ своей «любимицы», как она называла Дубянскую, о ее страшном двусмысленном положении
в доме Селезневых между отцом и матерью, с одной
стороны, и дочерью — с другой.
Ан тут портьерка
в сторону, — старая
старушка, которая при барыниной дочке
в няньках состояла, на пороге стоит,
в коридор зычным голосом командует...