Неточные совпадения
«Вот», — вдруг решил Самгин, следуя за ней. Она дошла до маленького ресторана, пред ним горел газовый
фонарь, по обе
стороны двери — столики, за одним играли
в карты маленький, чем-то смешной солдатик и лысый человек с носом хищной птицы, на третьем стуле сидела толстая женщина, сверкали очки на ее широком лице, сверкали вязальные спицы
в руках и серебряные волосы на голове.
Чтоб избежать встречи с Поярковым, который снова согнулся и смотрел
в пол, Самгин тоже осторожно вышел
в переднюю, на крыльцо. Дьякон стоял на той
стороне улицы, прижавшись плечом к столбу
фонаря, читая какую-то бумажку, подняв ее к огню; ладонью другой руки он прикрывал глаза. На голове его была необыкновенная фуражка, Самгин вспомнил, что
в таких художники изображали чиновников Гоголя.
Мы въехали
в город с другой
стороны; там уж кое-где зажигали
фонари: начинались сумерки. Китайские лавки сияли цветными огнями.
В полумраке двигалась по тротуарам толпа гуляющих; по мостовой мчались коляски. Мы опять через мост поехали к крепости, но на мосту была такая теснота от экипажей, такая толкотня между пешеходами, что я ждал минут пять
в линии колясок, пока можно было проехать. Наконец мы высвободились из толпы и мимо крепостной стены приехали на гласис и вмешались
в ряды экипажей.
Жандарм светил нам, мы сошли с лестницы, прошли несколько шагов двором, взошли небольшой дверью
в длинный коридор, освещенный одним
фонарем; по обеим
сторонам были небольшие двери, одну из них отворил дежурный офицер; дверь вела
в крошечную кордегардию, за которой была небольшая комнатка, сырая, холодная и с запахом подвала.
Тогда я прислонился к дереву, стянул сапог и тотчас открыл причину боли: оказалось, что мой маленький перочинный ножик провалился из кармана и сполз
в сапог. Сунув ножик
в карман, я стал надевать сапог и тут услышал хлюпанье по лужам и тихий разговор. Я притих за деревом. Со
стороны Безымянки темнеет на фоне радужного круга от красного
фонаря тихо движущаяся группа из трех обнявшихся человек.
Река Дуйка, всегда убогая, грязная, с лысыми берегами, а теперь украшенная по обе
стороны разноцветными
фонарями и бенгальскими огнями, которые отражались
в ней, была на этот раз красива, даже величественна, но и смешна, как кухаркина дочь, на которую для примерки надели барышнино платье.
Катались на лодках по Днепру, варили на той
стороне реки,
в густом горько-пахучем лозняке, полевую кашу, купались мужчины и женщины поочередно —
в быстрой теплой воде, пили домашнюю запеканку, пели звучные малороссийские песни и вернулись
в город только поздним вечером, когда темная бегучая широкая река так жутко и весело плескалась о борта их лодок, играя отражениями звезд, серебряными зыбкими дорожками от электрических
фонарей и кланяющимися огнями баканов.
Другой дом — точно
фонарь: со всех четырех
сторон весь
в окнах и с плоской крышей, дом давней постройки; кажется, того и гляди, развалится или сгорит от самовозгорения; тес принял какой-то светло-серый цвет.
Белый пар шел из лошадиных ноздрей и от лошадиных спин, и сквозь него знакомый газовый
фонарь на той
стороне Знаменки расплывался
в мутный радужный круг.
Шигалев и Виргинский явились даже несколько раньше Петра Степановича и при появлении его тотчас же отошли несколько
в сторону,
в глубоком и явно преднамеренном молчании. Петр Степанович поднял
фонарь и осмотрел их с бесцеремонною и оскорбительною внимательностью. «Хотят говорить», — мелькнуло
в его голове.
— Ну, вот и слава Богу! И всегда так вести себя нужно, чтобы жизнь наша, словно свеча
в фонаре, вся со всех
сторон видна была… И осуждать меньше будут — потому, не за что! Вот хоть бы мы: посидели, поговорили, побеседовали — кто же может нас за это осудить? А теперь пойдем да Богу помолимся, а потом и баиньки. А завтра опять встанем… так ли, батюшка?
Всякий человек
в своей жизни находится по отношению к истине
в положении путника, идущего
в темноте при свете впереди двигающегося
фонаря: он не видит того, что еще не освещено
фонарем, не видит и того, что он прошел и что закрылось уже темнотою, и не властен изменить своего отношения ни к тому, ни к другому; но он видит, на каком бы месте пути он ни стоял, то, что освещено
фонарем, и всегда властен выбрать ту или другую
сторону дороги, по которой движется.
И тотчас дьявольские плавники акул или других мертвящих нервы созданий, которые показывались, как прорыв снизу черным резцом, повернули стремглав
в ту
сторону, куда скрылась Фрези Грант, бегущая по волнам, и, скользнув отрывисто, скачками, исчезли. Я был один; покачивался среди волн и смотрел на
фонарь; свеча его догорала.
Слышу гвалт, шум и вопли около жандарма, которого поднимают сторожа. Один с
фонарем. Я переползаю под вагоном на противоположную
сторону, взглядываю наверх и вижу, что надо мной вагон с быками, боковые двери которого заложены брусьями… Моментально, пользуясь темнотой, проползаю между брусьями
в вагон, пробираюсь между быков — их оказалось
в вагоне только пять —
в задний угол вагона, забираю у них сено, снимаю пальто, посыпаю на него сено и, так замаскировавшись, ложусь на пол
в углу…
Боясь потерять Петра
в толпе прохожих, Евсей шагал сзади, не спуская глаз с его фигуры, но вдруг Пётр исчез. Климков растерялся, бросился вперёд; остановился, прижавшись к столбу
фонаря, — против него возвышался большой дом с решётками на окнах первого этажа и тьмою за стёклами окон. Сквозь узкий подъезд был виден пустынный, сумрачный двор, мощёный крупным камнем. Климков побоялся идти туда и, беспокойно переминаясь с ноги на ногу, смотрел по
сторонам.
Бойня находилась за кладбищем, и раньше я видел ее только издали. Это были три мрачных сарая, окруженные серым забором, от которых, когда дул с их
стороны ветер, летом
в жаркие дни несло удушливою вонью. Теперь, войдя во двор,
в потемках я не видел сараев; мне все попадались лошади и сани, пустые и уже нагруженные мясом; ходили люди с
фонарями и отвратительно бранились. Бранились и Прокофий и Николка так же гадко, и
в воздухе стоял непрерывный гул от брани, кашля и лошадиного ржанья.
По обе
стороны улицы зажглись
фонари, и
в окнах домов показались огни.
На Банной горе, как и днем, толпился праздничный народ, хотя
в темноте только и видно было, что спокойные огоньки на противоположной слободской
стороне; внизу, под горой, горели
фонари, и уже растапливалась на понедельник баня: то ли пар, то ли белый дым светился над
фонарями и пропадал
в темноте.
И по улице шли молча, торопясь дойти до перекрестка, где разветвлялись пути. Звякнула за углом
в переулке подкова и вынырнули возле
фонаря два стражника на тяжелых, ленивых лошадях. Хотели повернуть направо, но, увидев на пустынной улице двух прохожих, повернули молча
в их
сторону. Колесников засмеялся...
В этом большом пространстве, со всех
сторон и над головой ярко озаренном большими окнами, а также висячими
фонарями, увидел я
в первом этаже вторую арку, поменьше, но достаточную, чтобы пропустить воз.
Когда на безлюдной платформе, оцепленной солдатами, осужденные двигались к тускло освещенным вагонам, Вернер очутился возле Сергея Головина; и тот, показав куда-то
в сторону рукою, начал говорить, и было ясно слышно только слово «
фонарь», а окончание утонуло
в продолжительной и усталой зевоте.
— М-да… Я, знаете ли, никогда не волнуюсь, — сказал я неизвестно зачем, но почувствовал, что от усталости даже устыдиться не могу, только глаза отвел
в сторону. Попрощался и ушел к себе. Крупный снег шел, все застилало,
фонарь горел, и дом мой был одинок, спокоен и важен. И я, когда шел, хотел одного — спать.
В залу, с окнами с двух противоположных концов, слева выходили двое дверей от двух симметрически расположенных по углам комнат, из которых первая была кабинетом хозяина, а вторая гостиною. Между этими комнатами с левой
стороны в ту же залу выходил альков без дверей. Днем он исполнен был приятного полумрака, а вечером освещался разноцветным китайским
фонарем, озарявшим непрерывный по трем стенам турецкий диван.
Во тьме, влажной от близости Волги, ползли во все
стороны золотыми пауками огни мачтовых
фонарей,
в черную массу горного берега вкраплены огненные комья и жилы — это светятся окна трактиров и домов богатого села Услон.
И он сошел с порога и стал светить
фонарем в кибитке. Между прислугою, тетушкою и Селиваном перекидывались отдельные коротенькие фразы, обнаружившие со
стороны нашей недоверие к хозяину и страх, а со
стороны Селивана какую-то далеко скрытую мужичью иронию и, пожалуй, тоже своего рода недоверие.
Августовская ясная ночь. Площадка клубного сада; по обе
стороны деревья, подле них ряд столбов, на верху которых группы из освещенных
фонарей; между столбами протянута проволока с висящими шарообразными белыми
фонарями; подле столбов, по обе
стороны, садовые скамейки и стулья;
в глубине эстрада для музыки;
в левом углу сцены видны из-за деревьев несколько ступеней с перилами, что должно означать вход
в здание клуба, полное освещение.
Молодой человек во фраке и плаще робким и трепетным шагом пошел
в ту
сторону, где развевался вдали пестрый плащ, то окидывавшийся ярким блеском по мере приближения к свету
фонаря, то мгновенно покрывавшийся тьмою по удалении от него.
Но вдруг опять… Сон это или действительность? Копыта наших лошадей гулко стучат по деревянной настилке моста… По обеим
сторонам не камни, не река, не скалы с шумящими вверху деревьями, а перила моста и…
фонари! Впереди какое-то двухэтажное здание с светящимися окнами и яркие цепочки фонарных огоньков уходят
в перспективу улицы…
Действительно, за отмелью мелькнули огни
фонарей, и Микеша тоже смолк. И тотчас же со
стороны реки, из-за горы, как бы
в ответ на крик ямщика раздался такой же протяжный крик, только чудовищно громкий и глубокий. Мы невольно переглянулись и замерли, охваченные безотчетным испугом… Казалось — сказочное чудовище проснулось и завыло где-то неподалеку.
Тот же вечер. Конец улицы на краю города. Последние дома, обрываясь внезапно, открывают широкую перспективу: темный пустынный мост через большую реку. По обеим
сторонам моста дремлют тихие корабли с сигнальными огнями. За мостом тянется бесконечная, прямая, как стрела, аллея, обрамленная цепочками
фонарей и белыми от инея деревьями.
В воздухе порхает и звездится снег.
И наконец, настала ночь,
в комнату принесли огонь, и Елена снова подошла к окну. Густая темнота окутывала улицу. Бедные и грубые предметы скучной обычности скрывались
в черном покрове ночи, — и было что-то торжественное
в этой печальной черноте. Против окна, у которого стояла Елена, слабо виднелся, на другой
стороне улицы, при свете редких
фонарей, маленький, кирпично-красный дом кузнеца.
Фонари стояли далеко от него, — он казался черным.
Наконец Фекла подвела свою госпожу к скотному двору — мрачной избе, обнесенной с трех
сторон навесами. Посоветовав Марье Петровне не трогаться с места, чтобы не быть вымоченной дождем, шумно ниспадавшим с навесов, баба уставила
фонарь в грязь и приблизилась к зданию; тут она неожиданно загремела щеколдой, отворила узенькую дверцу, снова подняла
фонарь и осторожно ввела барыню
в большие черные сени, где вместо пола служила твердо убитая земля.
Но тишина была полная: ни голосов, ни шума шагов, ни покашливания — ничего не было слышно. Не желая пугать приближающихся ко мне людей, я умышленно громко кашлянул, затем стал напевать какую-то мелодию, потом снова прислушался. Абсолютная тишина наполняла сонный воздух. Тогда я оглянулся и спросил: кто идет? Мне никто не ответил. И вдруг я увидел, что
фонарь двигается не по тропе, а
в стороне, влево от меня кустарниковой зарослью.
При этих словах все поднялось, взмешалось, и кто бежал к двери, кто бросался к окнам; а
в окна чрез двойные рамы врывался сплошной гул, и во тьме, окружающей дом, плыло большое огненное пятно, от которого то
в ту, то
в другую
сторону отделялись светлые точки. Невозможно было понять, что это такое. Но вот все это приближается и становится кучей народа с
фонарями и пылающими головнями и сучьями
в руках.
Новый треск винтовок со
стороны реки покрыл речь девушки. Теперь над самым ухом Игоря прожужжало несколько пуль. Снова вспыхнули огоньки по ту
сторону поля, недалеко от реки и снова затрещали выстрелы, зажужжали пули. Уже не было никакого сомнения
в том, что свет фонаря-прожектора привлек внимание ближайшего, находившегося
в этой местности, неприятельского отряда. Австрийцы начали наугад пальбу из своих винтовок, и Милица оказалась раненой именно такой шальной пулей, посланной впотьмах наудачу
в темноту.
Комок с торчавшей ногой сбросили
в сторону; нога на миг задралась кверху, будто он хотел бежать по воздуху, и все скрылось
в черной канаве.
Фонарь загорелся, и паровоз сразу почернел.
Быстро расплатившись с извозчиком, Палтусов вбежал
в подъезд, по сю
сторону больших ворот, сквозь которые виден был освещенный газовыми
фонарями глубокий двор, весь обстроенный. Ворота стояли еще отворенными на обе половинки.
Мы вышли наружу. Впереди перед нашим поездом виднелся другой поезд. Паровозы стояли, выпучив друг на друга свои круглые
фонари, как два врага, встретившиеся на узкой тропинке.
В сторону тянулась кочковатая, заросшая осокою поляна; вдали, меж кустов, темнели копны сена.
Вытянувшись друг возле друга, стояли эшелоны. Под тусклым светом
фонарей на нарах двигались и копошились стриженые головы солдат.
В вагонах пели. С разных
сторон неслись разные песни, голоса сливались,
в воздухе дрожало что-то могучее и широкое.
В деревне отрадно забегали со всех
сторон огоньки
в фонарях и обступили кибитку; послышались ласковые голоса, приглашавшие проезжих переночевать и обольщавшие ямщика и дешевым кормом, и крупчатыми папушниками с липовым медом. Он угрюмо молчал и въехал
в знакомый постоялый двор. Пар от лошадей застлал двор.
С левой
стороны находилась громадная арка с приподнятой на толстых шнурах портьерой, открывавшей вид
в следующую комнату-альков, всю обитую белой шелковой материей.
В глубине ее виднелась пышная кровать, а справа роскошный туалет, с большим овальным зеркалом
в рамке из слоновой кости. Альков освещался молочного цвета
фонарем, спускавшимся из центра искусно задрапированного белоснежным шатром потолка. Пол был устлан белым ангорским ковром.
Второй час ночи. На Рыбной улице повевает только метель, поднявшаяся к полуночи. Ни «Ваньки», ни пешехода.
В будке давно погас огонь. От дома дворянского клуба, стоящего на площади,
в той же
стороне, где и окружной суд, проедут изредка сани, везут кого-нибудь домой после пульки
в винт.
Фонари, керосиновые и довольно редкие, мелькают сквозь снежную крупу, густо посыпающую крыши, дорогу, длинные заборы.
Перед ним, сквозь мокрую снежную пургу — выступил цветной
фонарь над входной дверью. Это была пивная;
в окнах — по обе
стороны входа — изображено было по кружке с пенистым пивом и наверху написано:"Кружка пять копеек".
Купив имение, я стал устраивать его по плану, заранее начертанному
в моем живом воображении, возвел двухэтажный деревянный домик с балконами и террасами, весело глядевший на все четыре
стороны и при освещении казавшийся волшебным
фонарем.