Неточные совпадения
Осторожно входил чистенько одетый
юноша, большеротый, широконосый, с белесыми бровями; карие глаза его расставлены далеко один от другого, но одинаково удивленно смотрят
в разные
стороны, хотя назвать их косыми — нельзя.
А она, отворотясь от этого сухого взгляда, обойдет сзади стула и вдруг нагнется к нему и близко взглянет ему
в лицо, положит на плечо руки или нежно щипнет его за ухо — и вдруг остановится на месте, оцепенеет, смотрит
в сторону глубоко-задумчиво, или
в землю, точно перемогает себя, или — может быть — вспоминает лучшие дни, Райского-юношу, потом вздохнет, очнется — и опять к нему…
— Да не вертись по
сторонам в церкви, не таскай за собой молодых ребят… Что, Иван Иваныч: ты, бывало, у ней безвыходно жил! Как теперь: все еще ходишь? — строго спросил он у какого-то
юноши.
С моей
стороны я желаю доброму и даровитому
юноше всего лучшего, желаю, чтоб его юное прекраснодушие и стремление к народным началам не обратилось впоследствии, как столь часто оно случается, со
стороны нравственной
в мрачный мистицизм, а со
стороны гражданской
в тупой шовинизм — два качества, грозящие, может быть, еще большим злом нации, чем даже раннее растление от ложно понятого и даром добытого европейского просвещения, каким страдает старший брат его».
Рахметов
в 16 лет, когда приехал
в Петербург, был с этой
стороны обыкновенным
юношею довольно высокого роста, довольно крепким, но далеко не замечательным по силе: из десяти встречных его сверстников, наверное, двое сладили бы с ним.
Юноша, пришедший
в себя и успевший оглядеться после школы, находился
в тогдашней России
в положении путника, просыпающегося
в степи: ступай куда хочешь, — есть следы, есть кости погибнувших, есть дикие звери и пустота во все
стороны, грозящая тупой опасностью,
в которой погибнуть легко, а бороться невозможно.
Как большая часть живых мальчиков, воспитанных
в одиночестве, я с такой искренностью и стремительностью бросался каждому на шею, с такой безумной неосторожностью делал пропаганду и так откровенно сам всех любил, что не мог не вызвать горячий ответ со
стороны аудитории, состоящей из
юношей почти одного возраста (мне был тогда семнадцатый год).
И дрожащего
юношу уводят. И кому, и сторожам, и Василию Никитину, которого вводят, и всем, которые со
стороны видели эту сцену, прийдет
в голову, что те неясные короткие слова
юноши, тотчас же замятые начальством, содержат
в себе истину, а те громкие, торжественно произносимые речи самоуверенных, спокойных чиновников и священника суть ложь, обман.
И так, почти до ужина, поблескивая зоркими, насмешливыми глазами, старый Кожемякин поучал сына рассказами о прошлых днях. Тёплая тень обнимала душу
юноши, складные рассказы о сумрачном прошлом были интереснее настоящего и, тихонько, незаметно отводя
в сторону от событий дни, успокаивали душу музыкою мерной речи, звоном ёмких слов.
— Ничем! — ответил
юноша, стыдливо отводя глаза
в сторону, и с гордостью, самому себе не понятной, добавил: — Она и не дотронулась до меня!
Рыжий опять начал говорить о чем-то
в ухо бакенбардисту, тот слушал его и скептически растягивал рот, а
юноша итальянец говорил, искоса поглядывая
в сторону русских...
Согнув спины, взмахивая руками и ногами, натужно покряхтывая, устало хрипя, они деловито возились на мостовой, как большие мохнатые черви, таская по камням раздавленное и оборванное тело белокурого
юноши, били
в него ногами, растаптывая лицо и грудь, хватали за волосы, за ноги и руки и одновременно рвали
в разные
стороны.
Кучин был глуповатый и наивный, но очень искренний и пылкий
юноша. Он был проникнут каким-то фанатическим благоговением ко всему, что открывалось перед его младенческим взором, и ему казалось, что все «темные силы» ополчаются
в эту минуту со всех
сторон на затерявшуюся
в сугробах дачку, чтобы задавить зародыш нового мира…
— Дай бог тебе счастье, если ты веришь им обоим! — отвечала она, и рука ее играла густыми кудрями беспечного
юноши; а их лодка скользила неприметно вдоль по реке, оставляя белый змеистый след за собою между темными волнами; весла, будто крылья черной птицы, махали по обеим
сторонам их лодки; они оба сидели рядом, и по веслу было
в руке каждого; студеная влага с легким шумом всплескивала, порою озаряясь фосфорическим блеском; и потом уступала, оставляя быстрые круги, которые постепенно исчезали
в темноте; — на западе была еще красная черта, граница дня и ночи; зарница, как алмаз, отделялась на синем своде, и свежая роса уж падала на опустелый берег <Суры>; — мирные плаватели, посреди усыпленной природы, не думая о будущем, шутили меж собою; иногда Юрий каким-нибудь движением заставлял колебаться лодку, чтоб рассердить, испугать свою подругу; но она умела отомстить за это невинное коварство; неприметно гребла
в противную
сторону, так что все его усилия делались тщетны, и челнок останавливался, вертелся… смех, ласки, детские опасения, всё так отзывалось чистотой души, что если б демон захотел искушать их, то не выбрал бы эту минуту...
Не говорим уже о том, что влюбленная чета, страдающая или торжествующая, придает целым тысячам произведений ужасающую монотонность; не говорим и о том, что эти любовные приключения и описания красоты отнимают место у существенных подробностей; этого мало: привычка изображать любовь, любовь и вечно любовь заставляет поэтов забывать, что жизнь имеет другие
стороны, гораздо более интересующие человека вообще; вся поэзия и вся изображаемая
в ней жизнь принимает какой-то сантиментальный, розовый колорит; вместо серьезного изображения человеческой жизни произведения искусства представляют какой-то слишком юный (чтобы удержаться от более точных эпитетов) взгляд на жизнь, и поэт является обыкновенно молодым, очень молодым
юношею, которого рассказы интересны только для людей того же нравственного или физиологического возраста.
Таков был этот
юноша, когда ему минуло шестнадцать лет и когда с Ольгой Сергеевной случилась катастрофа. Приехавши
в Петербург, интересная вдова, разумеется, расплакалась и прикинулась до того наивною, что когда «куколка»
в первое воскресенье явился
в отпуск, то она, увидев его, притворилась испуганною и с криком: «Ах! это не „куколка“! это какой-то большой!» выбежала из комнаты. «Куколка», с своей
стороны, услышав такое приветствие, приосанился и покрутил зачаток уса.
Не следует ли думать, что
юноши, с своей
стороны, старались скрывать, к кому именно они ходили
в лавру, а их товарищи думали, что они ходят к веселому Виктору?]
Юноша, с своей
стороны, очень этому обрадовался, потому что немец, а главное дело, его кухня, несмотря на привлекательную экономку, страшно ему надоели, и таким образом месяца через два он уже был
в Германии.
Некоторые из этих волокит влюбились не на шутку и требовали ее руки: но ей хотелось попробовать лестную роль непреклонной… и к тому же они все были прескушные: им отказали… один с отчаяния долго был болен, другие скоро утешились… между тем время шло: она сделалась опытной и бойкой девою: смотрела на всех
в лорнет, обращалась очень смело, не краснела от двусмысленной речи или взора — и вокруг нее стали увиваться розовые
юноши, пробующие свои силы
в словесной перестрелке и посвящавшие ей первые свои опыты страстного красноречия, — увы, на этих было еще меньше надежды, чем на всех прежних; она с досадою и вместе тайным удовольствием убивала их надежды, останавливала едкой насмешкой разливы красноречия — и вскоре они уверились, что она непобедимая и чудная женщина; вздыхающий рой разлетелся
в разные
стороны… и наконец для Лизаветы Николавны наступил период самый мучительный и опасный сердцу отцветающей женщины…
Безмолвно, грустно,
в стороне,
Подняв глаза свои к луне,
Подруге дум любви мятежной,
Прекрасный
юноша стоял, —
Цветок для смерти слишком нежный!
Но скажите на милость, что делать с каким-нибудь толстым господином или чахоточным
юношей, который тормошит вас, дергает и вертит во все
стороны, стараясь обратить внимание ваше на закат солнца или блеск месяца
в воде? Куда деваться от тех господ, которые
в клубе,
в театре, и на гуляньях, кидаются вам на шею, осыпают вас звонкими поцелуями и с какою-то напыщенною торжественностию благодарят судьбу, доставившую им счастие встретиться с вами?
Платонов (один). Мало знающий, много думающий и из-за угла много говорящий
юноша. (Смотрит
в дверь столовой.) А вон и Софья. По
сторонам смотрит… Меня ищет своими бархатными глазами. Какая она еще хорошенькая! Сколько
в ее лице красивого! Волосы всё те же! Тот же цвет, та же прическа… Сколько раз приходилось мне целовать эти волосы! Славные воспоминания навевает на меня эта головка…
Нам кажется, что благородные
юноши, нейдущие по дурной дороге, а стоящие на одном месте, прежде всего, на досуге, должны были бы об этом подумать и сообразно с тем расположить свои действия или по крайней мере свои наставления путникам, сворачивающим
в сторону.
Доблестные
юноши мало имеют человечества
в груди и смотрят на все как-то официально, при всей видимой вражде своей ко всякой формалистике: они воображают, что человек идет
в сторону и делает подлости именно потому, что уж это такое его назначение, так сказать — должность, чтобы делать подлости; а не хотят подумать о том, что, может быть, этому человеку и очень бы хотелось пройти прямо и не сделать подлости и он очень бы рад был, если б кто провел его прямой дорогой, — да не оказалось к тому близкой возможности.
Но благонамеренные, прямые
юноши не дают себе труда даже подумать серьезно о том, отчего же, однако, их спутники именно
в этом месте сворачивают
в сторону?
Таким образом, развитие простых человеческих стремлений совершается
в добрых
юношах без особенных героических усилий; им хочется есть, им со всех
сторон говорят: пойдемте обедать, и они идут.
Они хотят идти прямо, но толпа около них стремится
в сторону, и их тащат за собою; прямостремительные
юноши начинают волноваться и шуметь на толпу, зачем она, не так идет, начинают жаловаться на толчки, получаемые ими от бегущих мимо них, утверждают, наконец, что нет возможности идти прямо, ибо толпа не пускает…
Было немало и молодого, как я, народу: тогда
в Лаврентьеву обитель
юноши из разных
сторон приходили, да управят души свои по словеси Господню.
В тот же вечер Ашанин перебрался к французам
в их анамитский дом. Середину его занимала, как почти во всех туземных домах, приспособленных для жилья французов, большая, открытая с двух
сторон, так сказать сквозная, комната, служившая столовой, а по бокам ее было несколько комнат. Дом был окружен рядом деревьев, дававших тень. Ашанину отвели одну из комнат и вообще устроили его хорошо, с истинно товарищеским радушием. Один из трех
юношей китайцев-слуг был предоставлен к услугам Володи.
— Это потому, что они очень храбры, — произнес
юноша с задумчивыми глазами, сидевший
в стороне и не принимавший участия
в угощении рыжего.
И вот, отважный
юноша решился. Он кинул взглядом
в сторону сраженного насмерть Танасио.
Она рукой указала
в другую
сторону небольшого пруда, где за росшими кустарниками слышались веселые голоса, а затем отступила и жестом пригласила его последовать за ней. Одно мгновение
юноша колебался. Каким образом эта незнакомка, судя по одежде, принадлежавшая к высшему кругу общества, очутилась здесь, около уединенного лесного пруда? И что означает это «ты»
в устах особы, которую он видел первый раз? Однако таинственность этой встречи показалась молодому человеку заманчивой. Он последовал за дамой.
Все симпатии были на
стороне так безвременно погибшего
юноши, и хор светских кумушек, имея во главе своей родственниц застрелившегося графа, с пеной у рта обвинял
в этой смерти баронессу.
Впереди ехали вершники [Верховые.], раздвигая народ, за ними московские копейщики под предводительством статного, богато разряженного
юноши, а затем уже медленно двигался возок,
в котором сидел великий князь Иоанн Васильевич, милостиво кланяясь на обе
стороны шумно приветствовавшему народу.
Все взглянули по этому направлению и увидели статного
юношу, которого несла по двору бешеная лошадь. Он сидел прямо и, казалось, спокойно, натянув на руки повод того, как струны, и крепко обхватив бока сильного животного ногами. Несмотря на это, лошадь, закусив удила, то расстилалась под ним на бегу, то вдруг останавливалась или сворачивала
в сторону, или вихрем взвивалась на дыбы, стараясь сбросить с себя всадника.
Все взглянули по этому направлению и увидели статного
юношу, которого несла по двору бешеная лошадь. Он сидел прямо и, казалось, спокойно, натянув на руки удила туго, как струны, и крепко обхватив бока сильного животного ногами. Несмотря на это, лошадь закусила удила, то расстилалась под ним на бегу, то вдруг останавливалась, или сворачивала
в сторону, или вихрем взвивалась на дыбы, стараясь сбросить с себя всадника.
Это изменившееся несколько мнение о Дарье Николаевне
в уме его превосходительства доказывалось и тем, что он перестал, как прежде, говорить приходившему к нему Косте о необходимости с его
стороны уважения к «тете Доне», а Костя, вследствие этого, перестал считать его чуть ли не сообщником «Салтычихи», и это сблизило старика и
юношу.
Потом маленький шатер снова свертывали и клали на спину осла,
юноша отъезжал
в сторону на своем панонском коне с остриженною гривой, а цветочница присоединялась к своему табору, где подруги ее встречали рукоплесканиями и снабжали ее новыми цветами и новым целым квитовым яблоком.
Памятуя, однако, что больше радости у пастыря об одном грешнике раскаявшемся, нежели о десяти праведниках, я отвел
юношу в сторону, где бы никто не мог нас услышать, и вступил с ним
в непродолжительную, впрочем, беседу.