Неточные совпадения
Чиновник был послан, сколько я мог узнать, чтоб сблизить их. «Как же вы сделали?» — спросил я его. «Лаской и подарками, — сказал он, — я с трудом зазвал их старшин на русскую
сторону, к себе
в юрту, угостил чаем, уверил, что им опасаться нечего, и после того многие семейства перекочевали на русскую
сторону».
По
сторонам видны были
юрты; на полях свозили ячмень
в снопы и сено на волах, запряженных
в длинные сани, — да, сани, нужды нет, что без снегу.
Мимо меня бесшумно пролетела сова, испуганный заяц шарахнулся
в кусты, и сова тотчас свернула
в его
сторону. Я посидел немного на вершине и пошел назад. Через несколько минут я подходил к
юрте. Из отверстия ее
в крыше клубами вырывался дым с искрами, из чего я заключил, что мои спутники устроились и варили ужин.
Около горы Бомыдинза, с правой
стороны Бикина, мы нашли одну пустую удэгейскую
юрту. Из осмотра ее Дерсу выяснил, почему люди покинули жилище, — черт мешал им жить и строил разные козни: кто-то умер, кто-то сломал ногу, приходил тигр и таскал собак. Мы воспользовались этой
юртой и весьма удобно расположились
в ней на ночлег.
По времени нам пора было устраивать бивак. Я хотел было войти
в юрту, но Дерсу просил меня подождать немного. Он накрутил на палку бересту, зажег ее и, просунув факел
в юрту, с криками стал махать им во все
стороны. Захаров и Аринин смеялись, а он пресерьезно говорил им, что, как только огонь вносится
в юрту, черт вместе с дымом вылетает через отверстие
в крыше. Только тогда человек может войти
в нее без опаски.
Иман еще не замерз и только по краям имел забереги. На другом берегу, как раз против того места, где мы стояли, копошились какие-то маленькие люди. Это оказались удэгейские дети. Немного дальше,
в тальниках, виднелась
юрта и около нее амбар на сваях. Дерсу крикнул ребятишкам, чтобы они подали лодку. Мальчики испуганно посмотрели
в нашу
сторону и убежали. Вслед за тем из
юрты вышел мужчина с ружьем
в руках. Он перекинулся с Дерсу несколькими словами и затем переехал
в лодке на нашу
сторону.
Немного дальше и несколько
в стороне было удэгейское стойбище Вагунбе, состоящее из 4 фанз и
юрт. По сведениям, здесь обитали 85 удэгейцев (29 мужчин, 19 женщин и 37 детей).
В той
стороне, где находились китайские фанзы, виднелись огоньки. Я почувствовал, что прозяб, вернулся
в юрту и стал греться у костра.
Это и есть китайский охотничий поселок Сидатун [Си-цзя-тунь — военный поселок Си-цзя.]. На другой
стороне Имана живут удэгейцы (5 семейств)
в 3
юртах. У них я и остановился.
В сумерки стрелки заметили
в стороне на протоке одинокую
юрту.
Я погрелся у огня и хотел уже было пойти назад
в юрту, но
в это время увидел
в стороне, около реки, отсвет другого костра.
Но вот прямая, как стрела, улица приходит
в какое-то особенное суетливое оживление. Ездоки приворачивают к заборам, пешие сторонятся, татарки
в красных чадрах, нарядные и пестрые, сгоняют ребят по дворам. Из
юрт выбегают любопытные, и все поворачивают лица
в одну
сторону.
Огонь
в камельке погас.
В юрте стало тепло, как
в нагретой печи. Льдины на окнах начали таять, и из этого можно было заключить, что на дворе мороз стал меньше, так как
в сильные морозы льдина не тает и с внутренней
стороны, как бы ни было тепло
в юрте. Ввиду этого мы перестали подбавлять
в камелек дрова, и я вышел наружу, чтобы закрыть трубу.
А маленькие детские души то и дело мелькали
в воздухе, точно птички. Они летели большими стаями, и Макара это не удивляло. Дурная, грубая пища, грязь, огонь камельков и холодные сквозняки
юрт выживали их из одного Чалгана чуть не сотнями. Поравнявшись с убийцей, они испуганной стаей кидались далеко
в сторону, и долго еще после того слышался
в воздухе быстрый, тревожный звон их маленьких крыльев.
После
юрт Чукку, расположенных недалеко от устья речки того же имени, с правой
стороны описание местности идет
в следующем порядке: небольшая речка Колами, затем долина сужается.
Удэхейцы жили
в большой, просторной
юрте. Старик предложил нам остановиться у него. Обе женщины тотчас освободили нам одну
сторону юрты. Они подмели пол, наложили новые берестяные подстилки и сверху прикрыли их медвежьими шкурами. Мы, можно сказать, разместились даже с некоторым комфортом, ногами к огню и головами к берестяным коробкам, расставленным по углам и под самой крышей,
в которых женщины хранят все свое имущество.
В 3 километрах от нее мы нашли самое большое удэхейское стойбище Ягуятаули. Еще ниже, но немного выше реки Кукчи. — другое селение Пяфу. Обитатели того и другого жили
в юртах из корья; эти удэхейцы сохранили
в наибольшей чистоте свой физический тип и все обычаи и нравы лесных людей. С правой
стороны Самарги между этими стойбищами мы видим две горы — Юку и Чуганьга, состоящие из порфира, потом ключик Сеели и еще две горы Лендоо и Пяфу,
в обнажениях которых виден песчаниковый сланец.
Когда я проснулся, были уже сумерки.
В юрте горел огонь. По одну
сторону его вместе со мной были стрелки и казаки, а по другую
сторону сидел сам хозяин дома, его жена и удэхеец Цазамбу.
Было еще темно, когда удэхеец разбудил меня.
В очаге ярко горел огонь, женщина варила утренний завтрак. С той
стороны, где спали стрелки и казаки, несся дружный храп. Я не стал их будить и начал осторожно одеваться. Когда мы с удэхейцем вышли из
юрты, было уже совсем светло.
В природе царило полное спокойствие. Воздух был чист и прозрачен. Снежные вершины высоких гор уже озарились золотисторозовыми лучами восходящего солнца, а теневые
стороны их еще утопали
в фиолетовых и синих тонах. Мир просыпался…
Я окликнул его. Человек остановился, посмотрел
в нашу
сторону, затем бросил рыбу и побежал
в юрту. Через минуту из нее вышли два туземца и подали нам лодку.
Через несколько минут мы сидели
в юрте по обе
стороны огня и пили горячий чай.
Селение Хуту-Дата (что
в переводе значит «Устье реки Хуту») расположено по обе
стороны Тумнинской протоки и состояло из бревенчатых домиков и нескольких
юрт.
К восьми часам утра мы перебрались через последний мыс и подошли к реке Нельме. На другой ее
стороне стояла
юрта. Из отверстия
в ее крыше выходил дым; рядом с
юртой на песке лежали опрокинутые вверх дном лодки, а на самом берегу моря догорал костер, очевидно он был разложен специально для нас. Его-то мы и видели ночью. Из
юрты вышел человек и направился к реке.
В левой руке он держал за жабры большую рыбину, а
в правой — нож.
Это было несколько десятков
юрт, скученных между собою
в полном беспорядке и обнесенных высоким валом. Таковы, впрочем, были
в то время и другие татарские города, находившиеся за Каменным поясом. Сибирь была только несколько обширнее. Она считалась неприступной крепостью, так как кроме одной дороги, охраняемой татарами, подойти к ней ни с какой
стороны не было возможности.