Неточные совпадения
Однажды Клим пришел домой с урока у Томилина, когда уже кончили пить вечерний чай,
в столовой было темно и во всем доме так необычно тихо, что мальчик, раздевшись, остановился
в прихожей, скудно освещенной маленькой стенной лампой, и стал пугливо прислушиваться к этой подозрительной
тишине.
— Оставь, кажется, кто-то пришел, — услышал он сухой шепот матери; чьи-то ноги тяжело шаркнули по полу, брякнула знакомым звуком медная дверца кафельной печки, и снова установилась
тишина, подстрекая вслушаться
в нее. Шепот матери удивил Клима, она никому не говорила ты, кроме отца, а отец вчера уехал на лесопильный завод. Мальчик осторожно подвинулся к дверям
столовой, навстречу ему вздохнули тихие, усталые слова...
Столовая опустела, все разошлись по своим комнатам. Дом мало-помалу стихает, и мертвая
тишина ползет из комнаты
в комнату и наконец доползает до последнего убежища,
в котором дольше прочих закоулков упорствовала обрядовая жизнь, то есть до кабинета головлевского барина. Иудушка наконец покончил с поклонами, которые он долго-долго отсчитывал перед образами, и тоже улегся
в постель.
В столовой наступила относительная
тишина; меланхолически звучала гитара. Там стали ходить, переговариваться; еще раз пронесся Гораций, крича на ходу: «Готово, готово, готово!» Все показывало, что попойка не замирает, а развертывается. Затем я услышал шум ссоры, женский горький плач и — после всего этого — хоровую песню.
В один из таких вечеров я сидел у себя
в кабинете над атласом по топографической анатомии. Кругом была полная
тишина, и только изредка грызня мышей
в столовой за буфетом нарушала ее.
На больших
столовых часах пробило восемь. Необыкновенная
тишина царила
в пансионе. Пробило половина девятого и наконец девять. Прежнее невозмутимое, мертвое спокойствие.
Графиня вышла. Владимиру стало скучно. Мертвая
тишина царствовала
в квартире. Тиканье часов
в столовой ясно долетало до него.
Но того, что случилось
в один прекрасный день, когда он сидел
в столовой с Дарьей Николаевной и держал на руках моток шерсти, которую последняя усердно сматывала на клубок, Глеб Алексеевич положительно не ожидал. Среди царившей
в доме
тишины оба они услыхали страшный грохот въехавшего и остановившегося у крыльца экипажа.
Кошка, спящая рядом с ним, тоже поднимается, вытягивает хвост, перегибает спину и жмурится.
Тишина… Слышно, как за обоями бегают мыши. Надев сапоги и халат, Павел Васильич, помятый и хмурый спросонок, идет из спальни
в столовую; при его появлении другая кошка, которая обнюхивала на окне рыбное заливное, прыгает с окна на пол и прячется за шкаф.
Утром, когда я проснулся
в обычный час,
в доме было необыкновенно тихо. Обычно
в этот час уже начиналась жизнь, но теперь, после беспокойной ночи, все, даже прислуга, вероятно, еще спали, и во всем доме царила необыкновенная
тишина. Я оделся и вышел
в столовую, и тут увидел: на том столе, где вчера мы ужинали, лежала мертвая женщина, обряженная так, как обыкновенно обряжают покойников.