Неточные совпадения
Клим несколько отрезвел к тому времени, как приехали
в незнакомый переулок, прошли темным двором к двухэтажному флигелю
в глубине его, и Клим очутился
в маленькой,
теплой комнате, налитой мутно-розовым светом.
На реке Гага, как раз против притока Ада,
в 5 км от моря, есть
теплый ключ. Окружающая его порода — диабаз. Здесь, собственно говоря, два ключа: горячий и холодный. Оба они имеют выходы на дне небольшого водоема, длина которого равна 2 м, ширина 5 м и
глубина 0,6 м. Со дна с шипением выделяется сероводород. Температура воды +28,1°; на поверхности земли, около резервуара, была +12°. Температура воздуха +7,5°С.
Слезая с коня, он
в последний раз оглянулся с невольной благодарной улыбкой. Ночь, безмолвная, ласковая ночь, лежала на холмах и на долинах; издали, из ее благовонной
глубины, бог знает откуда — с неба ли, с земли, — тянуло тихим и мягким
теплом. Лаврецкий послал последний поклон Лизе и взбежал на крыльцо.
А там,
в мировой
глубине, повисла и, тихо переливаясь, дрожит
теплая серебряная звездочка, от взора на которую становится радостно и щекотно
в груди.
В душе, как
в земле, покрытой снегом, глубоко лежат семена недодуманных мыслей и чувств, не успевших расцвесть. Сквозь толщу ленивого равнодушия и печального недоверия к силам своим
в тайные
глубины души незаметно проникают новые зёрна впечатлений бытия, скопляются там, тяготят сердце и чаще всего умирают вместе с человеком, не дождавшись света и
тепла, необходимого для роста жизни и вне и внутри души.
Мы попросим теперь читателей перенестись вместе с нами
в самую
глубину Муромского леса, на
Теплый Стан, хутор боярина Шалонского.
Кое-где чернели корни кустов, освобожденные от сугробов;
теплые лучи солнца, пронизывая насквозь темную чащу сучьев, озаряли
в их
глубине свежие, глянцевитые прутики, как бы покрытые красным лаком; затверделый снег подтачивался водою, хрустел, изламывался и скатывался
в пропасть: одним словом, все ясно уже говорило, что дуло с весны и зима миновала.
Где-то
в глубине моей души, еще не притупившейся к человеческому страданию, я разыскал
теплые слова. Прежде всего я постарался убить
в ней страх. Говорил, что ничего еще ровно не известно и до исследования предаваться отчаянию нельзя. Да и после исследования ему не место: я рассказал о том, с каким успехом мы лечим эту дурную боль — сифилис.
Из
глубин небесных тихо спускались звёзды и, замирая высоко над землёю, радостно обещали на завтра ясный день. Со дна котловины бесшумно вставала летняя ночь,
в ласковом её
тепле незаметно таяли рощи, деревни, цветные пятна полей и угасал серебристо-синий блеск реки.
Пароход стал двигаться осторожнее, из боязни наткнуться на мель… Матросы на носу измеряли
глубину реки, и
в ночном воздухе отчетливо звучали их протяжные восклицания: «Ше-есть!.. Шесть с половиной! Во-осемь!.. По-од таба-ак!.. Се-мь!»
В этих высоких стонущих звуках слышалось то же уныние, каким были полны темные, печальные берега и холодное небо. Но под плащом было очень
тепло, и, крепко прижимаясь к любимому человеку, Вера Львовна еще глубже ощущала свое счастье.
Свет горячо проникал к коже, пробираясь сквозь нее глубоко внутрь, и там, внутри, радостно смеялся чему-то, чего я не понимал. Шаловливым порывом вылетал из тишины ветерок, ласково задевал меня
теплым, воздушно-прозрачным своим телом, легко обвивался и уносился прочь. Яснело
в темной
глубине души. Слепой Хозяин вбирал
в себя щупальца и, ковыляя, уползал куда-то
в угол.
«Не хуже ли смерти такое помилование» — неотвязно вертелся
в голове его вопрос. Но он вспомнил об оставленной им Аленушке, и какое-то сладкое,
теплое чувство стало подниматься с
глубины его сердца…