Неточные совпадения
Объединенные восторгом, молчаливо и внимательно ожидающие возвращения из глубины неба птиц, мальчики, плотно прижавшись друг к другу, далеко — как их голуби от
земли — ушли от веяния жизни;
в этот час они просто — дети, не могут ни завидовать, ни сердиться;
чуждые всему, они близки друг к другу, без слов, по блеску глаз, понимают свое чувство, и — хорошо им, как птицам
в небе.
Закинув головы, мальчики молча любуются птицами, не отрывая глаз от них — усталых глаз, сияющих тихой радостью, не
чуждой завистливого чувства к этим крылатым существам, так свободно улетевшим от
земли в чистую, тихую область, полную солнечного блеска.
Не нянькины сказки, а полные смысла прямого ведутся у Иды беседы. Читает она здесь из Плутарха про великих людей; говорит она детям о матери Вольфганга Гете; читает им Смайльса «Self-Help» [«Самопомощь» (англ.)] — книгу, убеждающую человека «самому себе помогать»; читает и про тебя, кроткая Руфь, обретшая себе, ради достоинств души своей, отчизну
в земле чуждой.
о Суворов верно ему скажет что-нибудь
в этом роде, когда он первый взлетит, сквозь огонь и град пуль турецких, на окровавленный вал и, колеблясь, истекая кровью от глубокой, хотя бездельной раны, водрузит на
чуждую землю первое знамя с двуглавым орлом! — о, какие
в поздравления, какие объятия после битвы…
Он долго и подробно рисовал прелести жизни, которую собирался устроить мне у себя
в Тифлисе. А я под его говор думал о великом несчастии тех людей, которые, вооружившись новой моралью, новыми желаниями, одиноко ушли вперёд и встречают на дороге своей спутников,
чуждых им, неспособных понимать их… Тяжела жизнь таких одиноких! Они — над
землёй,
в воздухе… Но они носятся
в нём, как семена добрых злаков, хотя и редко сгнивают
в почве плодотворной…
И тогда слышен становился бой часов;
чуждая земле, медленно и печально рождалась и гасла
в высоте странная мелодия.
Перед силой его роковой
Ты поникла челом идеальным,
И лежишь ты
в отчизне чужой
На кладбище пустом и печальном.
Позабыл тебя
чуждый народ
В тот же день, как
земле тебя сдали,
И давно там другая поет,
Где цветами тебя осыпали.
Там светло, там гудет контрабас,
Там по-прежнему громки литавры.
Да! на севере грустном у нас
Трудны деньги и дороги лавры!
Принял ангел благословение и покорно низринулся на страшную и
чуждую землю, сверкнув белыми одеждами.
В ту ночь на
земле была гроза и буря, и много людей погибло под развалинами домов,
в морской пучине. И молнии сверкали…
Но, рассмотрев его черты,
Не
чуждые той красоты
Невыразимой, но живой,
Которой блеск печальный свой
Мысль неизменная дала,
Где всё, что есть добра и зла
В душе, прикованной к
земле,
Отражено как на стекле,
Вздохнувши всякий бы сказал,
Что жил он меньше, чем страдал.
Он долго смотрел на пожелтевшие коротенькие стебли травы, вырванной с
землею откуда-нибудь с широкого, обвеваемого ветром поля и не успевшей сродниться с
чуждой почвой, — и не мог представить, что там, под этой травой,
в двух аршинах от него, лежит Вера.
Русские люди,
чуждую землю заняв, селились
в ней по путям, по дорогам.
Глубокая пропасть ложится теперь между телом человеческим и душою. Для Эмпедокла тело — только «мясная одежда» души. Божественная душа слишком благородна для этого мира видимости; лишь выйдя из него, она будет вести жизнь полную и истинную. Для Пифагора душа сброшена на
землю с божественной высоты и
в наказание заключена
в темницу тела. Возникает учение о переселении душ, для древнего эллина
чуждое и дико-непонятное. Земная жизнь воспринимается как «луг бедствий».
Для самого Алеши вековечная тайна жизни столь же чужда и далека, как и для Ивана. Есть
в романе потрясающая сцена, когда Алеша
в исступлении целует
чуждую ему
землю. Исступление это еще более страшно, чем отъединенная от
земли тоска по ней Ипполита или князя Мышкина.
Но он уходит
в свой обширный человеческий душевный мир, он еще крепче приникает к
земле, боится оторваться от нее, боится
чуждой ему бесконечности.
Ты рассказывал мне о России, как о
земле, тебе
чуждой; но родина отзывалась
в словах твоих.
Како бо пети Господню песнь
в земле чуждой,
в земле бесова пленения?
Все кругом Антона и Анастасии ковало на них ковы, а они, простодушные, невинные, ничего не подозревали, ничего не ведали, что около них делается, не видели, не слышали демонских угроз, будто два ангела, посланные на
землю исполнить божье назначение, стояли они на грани
земли и неба, обнявшись крыльями и с тоскою помышляя только о том, как бы подняться к своей небесной родине и скрыться
в ней от
чуждых им существ.
Об учительском месте он мечтал вслух, как об обетованной
земле; подобно большинству людей, он питал предубеждение к скитальчеству и считал его чем-то необыкновенным,
чуждым и случайным, как болезнь, и искал спасения
в обыкновенной будничной жизни.
Во втором часу они разошлись. Ширяева положили на маленькой террасе, выходившей
в цветник. На темном небе по-прежнему бесшумно мелькали падающие звезды. Там, далеко наверху, как будто шла какая-то большая, спешная жизнь,
чуждая и непонятная
земле. От пруда тянуло запахом тины, изредка квакали лягушки. Было душно.