Иногда образ сына вырастал перед нею до размеров
героя сказки, он соединял в себе все честные, смелые слова, которые она слышала, всех людей, которые ей нравились, все героическое и светлое, что она знала. Тогда, умиленная, гордая, в тихом восторге, она любовалась им и, полная надежд, думала...
Неточные совпадения
Слушая от няни
сказки о нашем золотом руне — Жар-птице, о преградах и тайниках волшебного замка, мальчик то бодрился, воображая себя
героем подвига, — и мурашки бегали у него по спине, то страдал за неудачи храбреца.
— Здравствуйте, странники, не имущие крова! — воскликнул он входящим. — Здравствуй, Февей-царевич [Февей-царевич —
герой нравоучительной
сказки Екатерины II «
Сказка о царевиче Февее», отличавшийся красотою и добродетелями.]! — прибавил он почти нежным голосом Павлу, целуя его в лицо.
За одни сутки Ромашов сделался
сказкой города и
героем дня.
Бедная девушка с жадностью бросилась в этот безбрежный океан. Какими
героями казались ей Жанены, Бальзаки, Друино — и целая вереница великих мужей! Что перед их дивными изображениями жалкая
сказка о Вулкане? Венера перед этими новыми героинями просто невинность! И она жадно читала новую школу, вероятно, читает и теперь.
Это моментальное превращение помнят все, кто знал обоих
героев этой житейской волшебной
сказки: щедрого «хозяина» Пастухова и вконец пропившегося «работника» И.А. Вашкова.
— Скажите-ка, père Joseph, лучше что-нибудь о себе, как вы провели эти годы? Моя жизнь не удалась, побоку ее. Я точно
герой наших народных
сказок, которые я, бывало, переводил вам, ходил по всем распутьям и кричал: «Есть ли в поле жив человек?» Но жив человек не откликался… мое несчастье!.. А один в поле не ратник… Я и ушел с поля и пришел к вам в гости.
— Вы, — продолжал Иванов, — вы приобретете такое имя… У меня кружится голова. Вы понимаете, — продолжал он страстно, — Владимир Ипатьич,
герои Уэльса по сравнению с вами просто вздор… А я-то думал, что это
сказки… Вы помните его «Пищу богов»?
Гораздо спустя, только уже у позднейших, далее развившихся писателей встречаем, что предприятели шныряют по городам, сидят где-то в слободках и все пишут до бела света, но и эти позднейшие писатели все-таки опять не могли придумать, что такое именно пишут их предприниматели, и оттого эти
герои их опытному человеку всего более напоминали собою нарочных чиновников, секретно поверяющих ревизские
сказки.
Эта книга стала для него тем, чем становится иногда волшебная
сказка для впечатлительного ребенка. Он называл предметы, с которыми имел дело, именами ее
героев, и, когда однажды с полки упала и разбилась хлебная чашка, он огорченно и зло воскликнул...
Слушая эти
сказки,
героями которых всегда являлись святые, короли, священники и генералы, даже обитатели ночлежки брезгливо плевались и таращили глаза в изумлении перед фантазией дьякона, рассказывавшего, прищурив глаза, поразительно бесстыдные и грязные приключения.
Но время шло. «Пора к развязке!»
Так говорил любовник мой.
«Вздыхают молча только в
сказке,
А я не сказочный
герой».
Раз входит, кланяясь пренизко,
Лакей. — «Что это?» — «Вот-с записка»;
Вам барин кланяться велел-с;
Сам не приехал — много дел-с;
Да приказал вас звать к обеду,
А вечерком потанцевать.
Он сам изволил так сказать».
— «Ступай, скажи, что я приеду». —
И в три часа, надев колет,
Летит штабротмистр на обед.
Морфей скоро принял ее в свои объятия. Сны ей снились, в продолжение всей ночи, самые обворожительные… Снились ей целые романы, повести, арабские
сказки…
Героем всех этих снов был… господин в цилиндре, заставивший ее сегодня вечером взвизгнуть.
Его восточное происхождение делало эту
сказку несколько более вероятной. Как бы то ни было, но «русский князь» был
героем сезона.