Неточные совпадения
Идеи для мира явлений имеют не только художественно-эротическую и религиозно-мистическую достоверность, но и логическую
значимость, как общие родовые понятия (κοινόν, το εν επί πολλών, εν είδος εκαστον περί τα πολλά), причем эти понятия не суть только родовые имена, но выражают самые сущности предметов (οϋσίαι) [О смысловом значении «идей» и «эйдосов» у Платона см.: Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии.
Откровения же философии суть для нее лишь темы и проблемы, ранее критического исследования не имеющие никакой философской
значимости.
Следовательно, трансцендентальная характеристика этического суждения неразрывно связана с фактом этики, который может рассматриваться и по своей объективной
значимости или смыслу, но может трактоваться и как простой психологизм, допускающий для себя лишь причинное или генетическое истолкование.
Догмат веры потому не оказывает давления на свободу философского исследования, что его религиозная
значимость лежит в иной плоскости и не ставится под вопрос философским сомнением.
Она абсолютна в потенциальной
значимости своей (чем и объясняется возможность фихтевского соблазна — абсолютной Ich-Philosophie), но всегда относительна и ограниченна в актуальности своей (чем обличается и ложь этого соблазна, который был бы правомерен лишь при совпадении потенциальности и актуальности).
То, что в философии зовется идеями, живущими своей собственной диалектической жизнью, в мистическом прозрении представляется как некоторые сущности, родовые и вместе индивидуальные, качества, имеющие не только отвлеченную
значимость, но и конкретное бытие.
При раскрытии этой логической
значимости идей и выступают различные проблемы платоновской диалектики [Ср. свящ.
Поэтому речь идет здесь о формальной или, так сказать, «трансцендентальной» природе религии, а не о том либо ином содержании религиозных представлений; далее, не о психологической стороне религии, но об условиях объективной
значимости ее содержания, по отношению к которому психология представляет собой только среду, обстановку, фактическую наличность.
Гипотеза последовательного номинализма, по которой общие понятия рассматривались бы как человеческая выдумка, условное соглашение, измышленная кличка, ухищрения отдельных людей, делала бы совершенно непонятной эту
значимость понятий, она атомизирует мышление и оказывается бессильной при объяснении факта науки.
Религиозная
значимость догмата не зависит от проверки: он дан в своей достоверности.
В этом реальном единстве и идейной обоснованности всего существующего заключается источник
значимости общих понятий, причем их ценность прагматически оправдывается, оказываясь в некотором, хотя бы только косвенном соотношении с действительностью: логика оказывается технична, а техника логична, в чем и заключается основа возможности науки и ее технического приложения, иначе говоря, хозяйственная природа науки.
Мы отмечаем лишь то своеобразное употребление трансцендентально-аналитического метода, которое он получает здесь в руках своего творца, и особенно то расширенное его понимание, при котором ему ставится задача вскрыть условия не только научной и этической, но и эстетической
значимости, причем анализ этих сторон сознания ведется не в субъективно-психологической, а в трансцендентальной плоскости.
Самый факт науки предшествует анализу и дает для него материал (критика приходит всегда post factum [После свершившегося факта, задним числом (лат.).]), но она стремится удалить из этого факта то, что в нем есть фактичного, генетического, психологического, и выделить из него то, что образует в нем познавательную схему,
значимость, смысл; другими словами, критика рассматривает факт лишь как место категорий или частный случай категориального синтеза.