Неточные совпадения
Ему казалось, что он весь запылился, выпачкан липкой паутиной; встряхиваясь, он ощупывал костюм, ловя на нем какие-то невидимые соринки, потом, вспомнив, что, по
народному поверью, так «обирают» себя люди перед смертью,
глубоко сунул руки в карманы брюк, — от этого стало неловко идти, точно он связал себя. И, со стороны глядя, смешон, должно быть, человек, который шагает одиноко по безлюдной окраине, — шагает, сунув руки в карманы, наблюдая судороги своей тени, маленький, плоский, серый, — в очках.
Революции
глубоко присущи исторической судьбе
народной.
Русская
народная религиозная мысль
глубоко задумалась над проблемой смерти.
Оно нередко встречается в
народных малороссийских песнях, в которых чувство любви если не так
глубоко, не так серьезно, как в старинных песнях великорусских, зато нежнее, эстетичнее, так сказать.
И о том, что"недуг залег
глубоко", и о том, что редакция"Помой"твердо решилась держать в руках свое знамя, и о том, что прежде всего необходимо окунуться в волны
народного духа и затем предпринять крещение огнем и мечом.
Народ был мало готов на это, а Петр был представителем своего народа; мог ли же он
глубоко проникнуться тем, что еще не было глубокой и настоятельной потребностью для самого
народного сознания?
Пародия была впервые полностью развернута в рецензии Добролюбова на комедии «Уголовное дело» и «Бедный чиновник»: «В настоящее время, когда в нашем отечестве поднято столько важных вопросов, когда на служение общественному благу вызываются все живые силы народа, когда все в России стремится к свету и гласности, — в настоящее время истинный патриот не может видеть без радостного трепета сердца и без благодарных слез в очах, блистающих святым пламенем высокой любви к отечеству, — не может истинный патриот и ревнитель общего блага видеть равнодушно высокоблагородные исчадия граждан-литераторов с пламенником обличения, шествующих в мрачные углы и на грязные лестницы низших судебных инстанций и сырых квартир мелких чиновников, с чистою, святою и плодотворною целию, — словом, энергического и правдивого обличения пробить грубую кору невежества и корысти, покрывающую в нашем отечестве жрецов правосудия, служащих в низших судебных инстанциях, осветить грозным факелом сатиры темные деяния волостных писарей, будочников, становых, магистратских секретарей и даже иногда отставных столоначальников палаты, пробудить в сих очерствевших и ожесточенных в заблуждении, но тем не менее не вполне утративших свою человеческую природу существах горестное сознание своих пороков и слезное в них раскаяние, чтобы таким образом содействовать общему великому делу
народного преуспеяния, совершающегося столь видимо и быстро во всех концах нашего обширного отечества, нашей родной Руси, которая, по
глубоко знаменательному и прекрасному выражению нашей летописи, этого превосходного литературного памятника, исследованного г. Сухомлиновым, — велика и обильна, и чтобы доказать, что и молодая литература наша, этот великий двигатель общественного развития, не остается праздною зрительницею
народного движения в настоящее время, когда в нашем отечестве возбуждено столько важных вопросов, когда все живые силы народа вызваны на служение общественному благу, когда все в России неудержимо стремится к свету и гласности» («Современник», 1858, № XII).
«В настоящее время, полное радостных и благодатных надежд, когда отрадно восходит на нашем гражданском горизонте прекрасная заря светлого будущего, когда мудрые предначинания повсюду представляют новые залоги
народного благоденствия, — каждый день, каждый час, каждое мгновение этого великого движения имеет
глубоко знаменательный смысл в великой книге великих судеб нашего великого отечества, нашей родной России.
Если же читатель согласится с нами во взгляде на смысл разобранной нами книги, если он признает общность и великое значение тех черт, какие нами указаны в книге Марка Вовчка, то, разумеется, он не может не признать высокого достоинства в литературном явлении, так разносторонне, живо и верно изображающем нашу
народную жизнь, так
глубоко заглядывающем в душу народа.
Она низвергла господствующие, командующие классы и подняла
народные слои, раньше угнетенные и униженные, она
глубоко взрыла почву и совершила почти геологический переворот.
Достоевский с гениальной чуткостью открывает, что беспокойное и мятежное русское скитальчество, странничество нашего духа есть явление
глубоко национальное, явление русского
народного духа. «В Алеко Пушкин уже отыскал и гениально отметил несчастного скитальца в родной земле, исторического русского страдальца».
Но русский скиталец, которого Достоевский считал продуктом русского барства и презрительно называл «gеntilhоmе russе еt сitоуеn du mоndе», — явление
глубоко русское и только в России встречающееся, одно из явлений нашего
народного духа.
Идея эта настолько
глубоко была заложена в
народном сознании, что она освятила русское самодержавие и сделала невозможной никакую эволюцию монархии.