Еще мусье говорит:"уважение к заслугам, чинам, достоинствам, а в особенности к старости — вздор, ни с чем не сообразно, не должно быть терпимо даже. Каждый должен себя ценить выше всего и смотреть на всех как на нечто, могущее быть только терпимо. Старики же? фи! они не должны требовать никакого к себе внимания. Ведь они старики: а что старо, то негодно к употреблению.
Глупое правило у русских: уважать родителей есть также вздор. И что это родители? — те же старики!.."
Неточные совпадения
— Ну, не пустой ли малый! — восклицал учитель. — Не умеет сделать задачи указанным, следовательно, облегченным путем, а без
правил наобум говорит.
Глупее нас с тобой выдумывали
правила!
— Луша! ты забываешь золотое
правило: всякий человек имеет право быть
глупым, но не следует злоупотреблять этим правом…
Другой полоумный вдруг берет воспитанную барышню, которая с детства понимает жизнь и которую родители, не щадя ничего, воспитывают совсем не в таких
правилах, даже стараются, как можно, отдалять от таких
глупых разговоров, и вдруг запирает ее в конуру какую-то!
Где ни раскройте сатирические журналы, везде вам попадется — то насмешка над
глупою спесью, то обличение бесчеловечных поступков, то злая выходка против эгоистических расчетов, то внушение
правил человеколюбия, снисходительности к низшим, правдивости перед высшими, честности, любви к отечеству и пр.
Съесть-то съел, да, съевши, спохватился: «Что такое я съел? И какой же это супостат, от которого даже на зубах ничего не осталось?» Думал-думал, но ничего, скотина, не выдумал. Съел — только и всего. И никаким родом этого
глупого дела
поправить нельзя. Потому что, ежели даже самую невинную птицу сожрать, то и она точно так же в майорском брюхе сгниет, как и самая преступная.
Или, трудясь, как
глупая овца,
В рядах дворянства, с рабским униженьем,
Прикрыв мундиром сердце подлеца, —
Искать чинов, мирясь с людским презреньем,
И поклоняться немцам до конца…
И чем же немец лучше славянина?
Не тем ли, что куда его судьбина
Ни кинет, он везде себе найдет
Отчизну и картофель?.. Вот народ:
И без таланта
правит и за деньги служит,
Всех давит он, а бьют его — не тужит!
Это от добродетели твоей происходит; а буйный и глупый-то я, побирушка-то я; а вот же добрый человек меня не оставил небось; честь, вишь, делают; вот им и хозяйке спасибо; видишь ты, вот и поклон земной
правлю, вот оно, вот; долг, долг исправляю, хозяюшка!
— Ах, все мы оторваны от родных, все мы здесь на той же чужбине, — немного раздраженно произнесла толстушка. — Разве тебе, Налечка, приятно прозябать нынешнее лето в институтской тюрьме? И какое
глупое, какое нелепое
правило оставлять выпускной класс на все лето в институте якобы для усовершенствования в церковном пении и языках! Многому мы выучимся за три месяца, подумаешь!
Ни разу не начала она с ним говорить о своей душе, на чем держится ее жизнь, есть ли у нее какой-нибудь «закон» —
глупый или умный, к какому исходу вести житейскую ладью, во что выработать себя — в женщину ли с
правилами и упованиями или просто в бабенку, не знающую ничего, кроме своей утехи: будь то связь, кутеж, франтовство или другая какая блажь.
—
Глупое, в сущности,
правило, — вставляет Боб, захлопывая тетради, и с самым энергичным видом подступает ко мне. — А как у нас насчет татар, коллега?
Я жила, я смеялась, я пила и ела, я не задавала себе ни одного из тех
глупых règles de conduite [
правил поведения (фр.).], о которых нужно на каждом шагу помнить не только в гостиной Антонины Дмитриевны, но даже на jours fixes y Софи…
Несмотря на жалобы французов о неисполнении
правил, несмотря на то, что высшим по положению русским людям казалось почему-то стыдным драться дубиной, а хотелось по всем
правилам стать в позицию en quarte или en tierce, сделать искусное выпадение в prime [Четвертую, третью, первую.] и т. д., — дубина народной войны поднялась со всею своею грозною и величественною силой и, не спрашивая ничьих вкусов и
правил, с
глупою простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло всё нашествие.
Во-вторых — нужно перестать применять так называемые
правила усиленной охраны, уничтожающей все существующие законы и отдающей население во власть очень часто безнравственных,
глупых и жестоких начальников.