Неточные совпадения
Но не
на костер глядел Тарас, не об огне он думал, которым собирались жечь его;
глядел он, сердечный, в ту сторону, где отстреливались козаки: ему с высоты все было видно как
на ладони.
Следя за ходом своей собственной страсти, как медик за болезнью, и как будто снимая фотографию с нее, потому что искренно переживал ее, он здраво заключал, что эта страсть — ложь, мираж, что надо прогнать, рассеять ee! «Но как? что надо теперь делать? — спрашивал он,
глядя на небо с облаками, углубляя взгляд в землю, — что велит долг? — отвечай же, уснувший разум, освети мне дорогу, дай перепрыгнуть через этот пылающий
костер!»
Поздно вечером я подошел к
костру.
На дровах сидел Дерсу и задумчиво
глядел на огонь. Я спросил его, о чем он думает.
Вечером стрелки и казаки сидели у
костра и пели песни. Откуда-то взялась у них гармоника.
Глядя на их беззаботные лица, никто бы не поверил, что только 2 часа тому назад они бились в болоте, измученные и усталые. Видно было, что они совершенно не думали о завтрашнем дне и жили только настоящим. А в стороне, у другого
костра, другая группа людей рассматривала карты и обсуждала дальнейшие маршруты.
Попав из потемок в световой круг, он остановился как вкопанный и с полминуты
глядел на подводчиков так, как будто хотел сказать: «Поглядите, какая у меня улыбка!» Потом он шагнул к
костру, улыбнулся еще светлее и сказал...
Он помог Егорушке раздеться, дал ему подушку и укрыл его одеялом, а поверх одеяла пальто Ивана Иваныча, затем отошел
на цыпочках и сел за стол. Егорушка закрыл глаза, и ему тотчас же стало казаться, что он не в номере, а
на большой дороге около
костра; Емельян махнул рукой, а Дымов с красными глазами лежал
на животе и насмешливо
глядел на Егорушку.
— Все-таки, наука сделала много, — заговорил Половецкий,
глядя на огонь. — Например, нет прежних ужасных казней, как сажанье
на кол, четвертование, сожжение
на кострах. Нет, наконец, пыток… Человек-зверь еще, конечно, остался, но он уже стыдится проявлять свое зверство открыто, всенародно,
на площади. А это много значит…
Пристально
глядя на огонь
костра, наполнявший глаза ощущением жара, протягивая к огню длинные шевелящиеся руки, весь бесформенный в путанице рук и ног, дрожащих теней и света, Искариот бормотал жалобно и хрипло...
Огороды назывались вдовьими потому, что их содержали две вдовы, мать и дочь.
Костер горел жарко, с треском, освещая далеко кругом вспаханную землю. Вдова Василиса, высокая пухлая старуха в мужском полушубке, стояла возле и в раздумье
глядела на огонь; ее дочь Лукерья, маленькая, рябая, с глуповатым лицом, сидела
на земле и мыла котел и ложки. Очевидно, только что отужинали. Слышались мужские голоса: это здешние работники
на реке поили лошадей.
В конце пути тропинка шла вверх и около церковной ограды впадала в дорогу. Здесь офицеры, утомленные ходьбой
на гору, посидели, покурили.
На другом берегу показался красный тусклый огонек, и они от нечего делать долго решали,
костер ли это, огонь ли в окне, или что-нибудь другое… Рябович тоже
глядел на огонь, и ему казалось, что этот огонь улыбался и подмигивал ему с таким видом, как будто знал о поцелуе.
Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого
костра не было, и Пьер, стараясь не
глядеть на Платона, подсел к
костру.
Рамбаль отказывался от еды и молча лежал
на локте у
костра, бессмысленными красными глазами
глядя на русских солдат.