— Я не знаю, какова роль большевиков в этом акте, но должен признать, что они — враги, каких… дай бог всякому! По должности я имел удовольствие —
говорю без иронии! — удовольствие познакомиться с показаниями некоторых, а кое с кем беседовать лично. В частности — с Поярковым, — помните?
Неточные совпадения
О Лидии она
говорила без признаков сочувствия к ней, так же безучастно произнесла и фразу о детях, а эта фраза требовала какого-то чувства: удивления, печали,
иронии.
Лютов произнес речь легко,
без пауз; по словам она должна бы звучать иронически или зло, но
иронии и злобы Клим не уловил в ней. Это удивило его. Но еще более удивительно было то, что
говорил человек совершенно трезвый. Присматриваясь к нему, Клим подумал...
Самгин видел, что еврей хочет
говорить отечески ласково, уже
без иронии, — это видно было по мягкому черному блеску грустных глаз, — но тонкий голос, не поддаваясь чувству, резал уши.
Уже темнело, когда пришли Туробоев, Лютов и сели на террасе, продолжая беседу, видимо, начатую давно. Самгин лежал и слушал перебой двух голосов. Было странно слышать, что Лютов
говорит без выкриков и визгов, характерных для него, а Туробоев —
без иронии. Позванивали чайные ложки о стекло, горячо шипела вода, изливаясь из крана самовара, и это напомнило Климу детство, зимние вечера, когда, бывало, он засыпал пред чаем и его будил именно этот звон металла о стекло.
О прошлом
говорит он спокойно, не
без иронии, и очень гордится тем, что его когда-то на суде защищал г. Плевако.
Настасья Панкратьевна ведь
без всякой
иронии, а, напротив, с заметным оттенком благоговения
говорит своему мужу: «Кто вас, батюшка, Кит Китч, смеет обидеть?
Не
без иронии говорят они о недостаточной развитости наших помпадуров и о происходящей отселе беспорядочной, судорожной деятельности их.
Это было последнее слово, которое я слышал от генерала в его доме. Затем, по случаю наступивших сумерек, старик предложил мне пройтись, и мы с ним долго ходили, но я не помню, что у нас за разговор шел в то время. В памяти у меня оставалось одно пугало «безнатурный дурак», угрожая которым, Перлов
говорил не только
без шутки и
иронии, а даже с яростию, с непримиримою досадой и с горькою слезой на ресницах.
«Да, —
говорит он» впрочем, не
без оттенка тонкой
иронии, — я глуп, я слаб, у меня мелкая, ничтожная душонка.
Им, так сказать, все отличия службы, а нам черная работа и вечное подчинение, —
говорил не
без горькой
иронии обойденного человека почтенный старый служака.