Неточные совпадения
Узнав
о близких отношениях Алексея Александровича к графине Лидии Ивановне, Анна на третий день решилась написать ей стоившее ей большого труда письмо, в котором она умышленно
говорила, что разрешение видеть сына должно зависеть от великодушия мужа. Она знала, что, если письмо покажут мужу, он, продолжая свою
роль великодушия, не откажет ей.
Замолчали, прислушиваясь. Клим стоял у буфета, крепко вытирая руки платком. Лидия сидела неподвижно, упорно глядя на золотое копьецо свечи. Мелкие мысли одолевали Клима. «Доктор
говорил с Лидией почтительно, как с дамой. Это, конечно, потому, что Варавка играет в городе все более видную
роль. Снова в городе начнут
говорить о ней, как
говорили о детском ее романе с Туробоевым. Неприятно, что Макарова уложили на мою постель. Лучше бы отвести его на чердак. И ему спокойней».
— Оценки всех явлений жизни исходят от интеллигенции, и высокая оценка ее собственной
роли, ее общественных заслуг принадлежит ей же. Но мы, интеллигенты, знаем, что человек стесняется плохо
говорить о самом себе.
Он видел: вне кружка Спивак люди подозревают, что он
говорит меньше, чем знает, и что он умалчивает
о своей
роли.
И снова начал
говорить о процессе классового расслоения,
о решающей
роли экономического фактора.
Говорил уже не так скучно, как Туробоеву, и с подкупающей деликатностью, чем особенно удивлял Клима. Самгин слушал его речь внимательно, умненько вставлял осторожные замечания, подтверждавшие доводы Кутузова, нравился себе и чувствовал, что в нем как будто зарождается симпатия к марксисту.
«Играет
роль скептика, потому что хочет подчеркнуть себя», — определил Самгин. Было неприятно, что Елена все более часто
говорит о Харламове...
«Но эти слова
говорят лишь
о том, что я умею не выдавать себя. Однако
роль внимательного слушателя и наблюдателя откуда-то со стороны, из-за угла, уже не достойна меня. Мне пора быть более активным. Если я осторожно начну ощипывать с людей павлиньи перья, это будет очень полезно для них. Да. В каком-то псалме сказано: «ложь во спасение». Возможно, но — изредка и — «во спасение», а не для игры друг с другом».
Говорил он так, что было ясно: думает не
о том, что
говорит. Самгин присмотрелся к его круглому лицу с бородавкой над правой бровью и подумал, что с таким лицом артисты в опере «Борис Годунов» поют
роль Дмитрия.
— Боже мой!
О чем не заплачут женщины? Вы сами же
говорите, что вам было жаль букета сирени, любимой скамьи. К этому прибавьте обманутое самолюбие, неудавшуюся
роль спасительницы, немного привычки… Сколько причин для слез!
— И это оставим? Нет, не оставлю! — с вспыхнувшей злостью сказал он, вырвав у ней руку, — ты как кошка с мышью играешь со мной! Я больше не позволю, довольно! Ты можешь откладывать свои секреты до удобного времени, даже вовсе
о них не
говорить: ты вправе, а
о себе я требую немедленного ответа. Зачем я тебе? Какую ты
роль дала мне и зачем, за что!
— Знает, да не хочет знать, это — так, это на него похоже! Ну, пусть ты осмеиваешь
роль брата, глупого брата, когда он
говорит о пистолетах, но мать, мать? Неужели ты не подумала, Лиза, что это — маме укор? Я всю ночь об этом промучился; первая мысль мамы теперь: «Это — потому, что я тоже была виновата, а какова мать — такова и дочь!»
В политике, которая в наше время играет господствующую
роль, обычно
говорят не об истине и лжи, не
о добре и зле, а
о «правости» и «левости»,
о «реакционности» или «революционности», хотя такого рода критерий начинает терять всякий смысл.
Сейчас я предполагаю
говорить исключительно
о роли слов в общественной жизни.
С другой стороны, вероятно, Станкевичу
говорили о том, что он по всему может занять в обществе почетное место, что он призван, по богатству и рождению, играть
роль — так, как Боткину всё в доме, начиная от старика отца до приказчиков, толковало словом и примером
о том, что надобно ковать деньги, наживаться и наживаться.
Я не
говорю ни
о той восторженности, которая переполнила мое сердце, ни
о тех совсем новых образах, которые вереницами проходили перед моим умственным взором, — все это было в порядке вещей, но в то же время играло второстепенную
роль.
Дискретность не позволяет мне
говорить о многом, что играло огромную
роль не только во внешней, но и но внутренней моей жизни.
К. Аксаков даже
говорил, что русский народ специально призван понять философию Гегеля [
О роли философии Гегеля см. у Чижевского: «Hegel in Russland».].
Я
говорил также
о роли, которую играла эсхатологическая настроенность в русском расколе и сектантстве.
— Ну, что же делать, очень жаль! —
говорил Павел, находя и со своей стороны совершенно невозможным, чтобы она в этом положении появилась на сцене. — До свиданья! — сказал он и ушел опять к Анне Ивановне, которая была уже в шляпке. Он посадил ее на нарочно взятого лихача, и они понеслись на Никитскую. Фатееву Павел в эту минуту совершенно забыл. Впереди у него было искусство и мысль
о том, как бы хорошенько выучить Анну Ивановну сыграть
роль Юлии.
— «
О, вижу ясно, что у тебя в гостях была царица Маб!» — все тут же единогласно согласились, что они такого Меркуцио не видывали и не увидят никогда. Грустный Неведомов читал Лоренцо грустно, но с большим толком, и все поднимал глаза к небу. Замин, взявший на себя
роль Капулетти,
говорил каким-то гортанным старческим голосом: «Привет вам, дорогие гости!» — и больше походил на мужицкого старосту, чем на итальянского патриция.
Кстати:
говоря о безуспешности усилий по части насаждения русской бюрократии, я не могу не сказать несколько слов и
о другом, хотя не особенно дорогом моему сердцу явлении, но которое тоже играет не последнюю
роль в экономии народной жизни и тоже прививается с трудом. Я разумею соглядатайство.
Я ничего не буду
говорить о себе, кроме того, что во всех этих спорах и пререканиях я почти исключительно играю
роль свидетеля. Но считаю нелишним обратить внимание читателей на Тебенькова и Плешивцева, как на живое доказательство того, что даже самое глубокое разномыслие не может людям препятствовать делать одно и то же дело, если этого требует начальство.
Ему как-то нравилось играть
роль страдальца. Он был тих, важен, туманен, как человек, выдержавший, по его словам, удар судьбы, —
говорил о высоких страданиях,
о святых, возвышенных чувствах, смятых и втоптанных в грязь — «и кем? — прибавлял он, — девчонкой, кокеткой и презренным развратником, мишурным львом. Неужели судьба послала меня в мир для того, чтоб все, что было во мне высокого, принести в жертву ничтожеству?»
До сих пор он
говорил как-то двусмысленно, так что Лебядкин, искусившийся в
роли шута, до последнего мгновения все-таки был капельку неуверен: сердится ли его барин в самом деле или только подшучивает, имеет ли в самом деле дикую мысль объявить
о браке или только играет?
Спиридон Иваныч Редкин был типичным дополнением «академии». Он являлся в
роли шакала, когда чуял легкую добычу, как в данном случае. Заказывая романы, повести, сборники и мелкие брошюры, он вопрос
о гонораре оставлял «впредь до усмотрения». Когда приносили совсем готовую рукопись, Спирька чесал в затылке, морщился и
говорил...
Не
говорим о деятелях общественных, которых
роль в истории всякому должна быть понятна после того, что мы сказали на предыдущей странице.
Поэтому нам кажется даже, что артистка, исполняющая
роль Катерины на петербургской сцене, делает маленькую ошибку, придавая монологу,
о котором мы
говорим, слишком много жара и трагичности.
Что же касается до обыкновенных талантов, то для них именно остается та служебная
роль,
о которой мы
говорили.
Катя писала мне, что ее товарищи не посещают репетиций и никогда не знают
ролей; в постановке нелепых пьес и в манере держать себя на сцене видно у каждого из них полное неуважение к публике; в интересах сбора,
о котором только и
говорят, драматические актрисы унижаются до пения шансонеток, а трагики поют куплеты, в которых смеются над рогатыми мужьями и над беременностью неверных жен и т. д.
Вообще — со мною обращались довольно строго: когда я прочитал «Азбуку социальных наук», мне показалось, что
роль пастушеских племен в организации культурной жизни преувеличена автором, а предприимчивые бродяги, охотники — обижены им. Я сообщил мои сомнения одному филологу, — а он, стараясь придать бабьему лицу своему выражение внушительное, целый час
говорил мне
о «праве критики».
Мухоедов принимал живое участие в этих движениях, но больше своим присутствием, а не словом; он изображал из себя «народ», как
говорят о статистах на театральной сцене, предоставляя
роль вожаков более красноречивым и более умным, как он думал в простоте своего доброго сердца.
Тогда я начал
говорить о роковой
роли кабака в жизни русского литератора,
о тех крупных и искренних талантах, что погибли от водки — единственной утехи их многотрудной жизни.
В продолжение дороги, которая тянулась более четырех суток, Гоголь
говорил иногда с увлечением
о жизни в Италии,
о живописи (которую очень любил и к которой имел решительный талант), об искусстве вообще,
о комедии в особенности,
о своем «Ревизоре», очень сожалея
о том, что главная
роль, Хлестакова, играется дурно в Петербурге и Москве, отчего пиеса теряла весь смысл (хотя в Москве он не видал «Ревизора» на сцене).
Она не получила никакого образования и не так умна, чтобы могла сама выбиться на прямую дорогу. Да и зачем, когда все восхищаются, все в восторге? А что могло бы выйти из нее!..» И до своей смерти Шушерин не мог без огорчения
говорить о великом таланте Семеновой, погибшем от влияния пагубного примера ложной методы, напыщенной декламации г-жи Жорж и разных учителей, которые всегда ставили Семенову на ее
роли с голоса.
Сережка долго, с увлечением рассказывал ей
о прелести ее
роли. Он одновременно и шутил и
говорил серьезно.
Анатоль целые утра проводил перед зеркалом, громко разучивая свою
роль по тетрадке, превосходно переписанной писцом губернаторской канцелярии, и даже совершенно позабыл про свои прокурорские дела и обязанности, а у злосчастного Шписса, кроме
роли, оказались теперь еще сугубо особые поручения, которые ежечасно давали ему то monsieur Гржиб, то madame Гржиб, и черненький Шписс, сломя голову, летал по городу, заказывая для генеральши различные принадлежности к спектаклю, то устраивал оркестр и руководил капельмейстера, то толковал с подрядчиком и плотниками, ставившими в зале дворянского собрания временную сцену (играть на подмостках городского театра madame Гржиб нашла в высшей степени неприличным), то объяснял что-то декоратору, приказывал
о чем-то костюмеру, глядел парики у парикмахера, порхал от одного участвующего к другому, от одной «благородной любительницы» к другой, и всем и каждому старался угодить, сделать что-нибудь приятное, сказать что-нибудь любезное, дабы все потом
говорили: «ах, какой милый этот Шписс! какой он прелестный!» Что касается, впрочем, до «мелкоты» вроде подрядчика, декоратора, парикмахера и тому подобной «дряни», то с ними Шписс не церемонился и «приказывал» самым начальственным тоном: он ведь знал себе цену.
«Ревностное и доставляющее наслаждение занятие христианским искусством не только не
говорит о положительном отношении к религиозному его содержанию, напротив, свидетельствует
о таком отчуждении и отдалении от его живого религиозного содержания, что уже исчезла склонность к оппозиции против связанного с ним искусства и уступила место объективному историко-эстетическому отношению» (41). «Поэтому эстетическое религиозное чувство не есть подлинное и серьезное религиозное чувство» (39), хотя, конечно, этим не отрицается вспомогательная
роль искусства для религии.
В характере наших собеседований было замечательно то, что лица в наших разговорах играли относительно очень небольшую
роль; мы почти никогда не
говорили о ком — нибудь, а всегда
о чем — нибудь — и потому разговор наш получал форму не осуждения, а рассуждения, и через это беседе сообщался спокойный, философский характер, незаметно, но быстро давший моему уму склонность к исследованию и анализу.
Инстинкт в нравственной жизни человека играет двоякую
роль: он унаследован от древней природы, от человека архаического, в нем
говорит древний ужас и страх, рабство и суеверие, жестокость и звериность, и в нем же есть напоминание
о рае,
о древней свободе,
о древней силе человека,
о древней связи его с космосом,
о первобытной стихии жизни.
А потом над трибуной появилась огромная седая голова профессора Дмитревского. В последнее время Катя морщилась от некоторых его поступков, ей казалось, — слишком он приспособляется, слишком не прямо ходит. Но тут он ее умилил. Ни одного злобного призыва. Он
говорил о науке и ее великой, творческой
роли в жизни. Чувствовалось, что наука для него — светлая, благостная богиня, что она все может сделать, и что для нее он пожертвует всем.
Я требую, чтобы даже самые маленькие актеры, прежде чем браться за
роль, знакомились с литературой
о Шекспире, так что когда актер
говорит, например: «Спокойной ночи, Бернандо!», то все должны чувствовать, что он прочел восемь томов.
Более реальная манера
говорить, разные оттенки светского и бытового разговора совсем не преподавались, не
говоря уже
о том, что создание характеров и проведение
роли через всю пьесу и ансамбль оставались в полном забросе, что, как слышно, продолжается и до сих пор.
Всегда они
говорили о них в добродушном тоне, рассказывая нам про свои первые сценические впечатления, про те времена, когда главная актриса (при мне уже старуха) Пиунова (бабушка впоследствии известной актрисы) играла все трагические
роли в белом канифасовом платье и в красном шерстяном платке, в виде мантии.
Но газеты занимались тогда театром совсем не так, как теперь. У нас в доме, правда, получали «Московские ведомости»; но читал их дед; а нам в руки газеты почти что не попадали. Только один дядя, Павел Петрович, много сообщал
о столичных актерах,
говаривал мне и
о Садовском еще до нашей поездки в Москву. Он его видел раньше в
роли офицера Анучкина в «Женитьбе». Тогда этот офицер назывался еще «Ходилкин».
А в городе, в литературном мире, в театре смерть Григорьева прошла очень холодно. И в театре его не любили за критику игры актеров. Любил его только П.Васильев, бывший на похоронах. Из актрис одна только Владимирова (
о которой он
говорил сочувственно за одну ее
роль), не зная его лично, приехала в церковь проститься с ним.
Достаточно иметь самое обыкновенное человеческое чутье, не
говоря уж
о родительском сердце, чтобы понять, какие минуты переживает теперь Лидочка, запершись в своей комнате, и какую важную, роковую
роль играет в ее жизни удаляющаяся соломенная шляпа…
Представили меня и старику Сушкову, дяде графини Ростопчиной, написавшему когда-то какую-то пьесу с заглавием вроде"Волшебный какаду". От него пахнуло на меня миром"Горя от ума". Но я отвел душу в беседе с М.С.Щепкиным, который мне как автору никаких замечаний не делал, а больше
говорил о таланте Позняковой и, узнав, что ту же
роль в Петербурге будет играть Снеткова, рассказал мне, как он ей давал советы насчет одной ее
роли, кажется, в переводной польской комедийке"Прежде маменька".
Его ближайший сверстник и товарищ по театральному училищу и службе на Малом театре, П.Г.Степанов, был создатель
роли трактирщика Маломальского в том бесподобном трио,
о котором я
говорил выше.
Когда денежные тиски сделались все несноснее и"не давали мне времени писать, я сдал всю хозяйственную часть на руки моего постоянного сотрудника Воскобойникова,
о роли которого в журнале буду
говорить дальше. А теперь кратко набросаю дальнейшие перипетии моей материальной незадачи.
Но Гекер ничего не
говорит об огромной положительной социальной
роли церкви в татарский период,
о нищелюбии в древней Руси, не
говорит о положительных явлениях русской святости.