Неточные совпадения
Так и бросились жиду прежде всего в глаза две тысячи червонных, которые были обещаны за его
голову; но он постыдился своей корысти и силился подавить в себе вечную мысль о золоте, которая, как
червь, обвивает душу жида.
Они бродят по грязи, около луж, на вспаханных полях, где иногда вязнут по брюхо, несмотря на долгие свои ноги, и где длинными, кривыми носами, запуская их по самую
голову, достают себе из размокшей земли хлебные зерна и всякого рода
червей и козявок.
Снова осталась княжна один на один с своею томительною скукой, с беспредметными тревогами, с непереносимым желанием высказаться, поделиться с кем-нибудь жаждой любви и счастья, которая, как
червь, источила ее бедное сердце. Снова воздух насытился звуками и испареньями, от которых делается жутко сердцу и жарко
голове.
Он насаживается точно так же, только всегда с
головы, как и обыкновенный
червь, с тою разницею, что находящуюся в нижней его части черную дрянь надобно слегка выдавить и червяка сполоснуть, а не то он в воде скоро весь посинеет и даже почернеет.
Есть еще довольно большой, толщиною в палец, длиною в вершок, с красною, жесткою
головою, белый
червь, в Симбирской губернии называемый сальником, а около Москвы, бог знает почему, угрем.
Чёрный, железный
червь, с рогом на
голове и тремя огненными глазами, гремя металлом огромного тела, взвизгнул, быстро подполз к вокзалу, остановился и злобно зашипел, наполняя воздух густым белым дыханием. Потный, горячий запах ударил в лицо Климкова, перед глазами быстро замелькали чёрные суетливые фигурки людей.
В логах еще лежал снег, точно изъеденный
червями; по проталинам зеленела первая весенняя травка, но березы были еще совсем
голы и печально свесили свои припухшие красноватые ветви.
Владимир. Бог! бог! во мне отныне к тебе нет ни любви, ни веры! Но не наказывай меня за мятежное роптанье… ты… ты сам нестерпимою пыткой вымучил эти хулы. Зачем ты дал мне огненное сердце, которое любит до крайности и не умеет так же ненавидеть! Ты виновен! Пускай твой гром упадет на мою непокорную
голову: я не думаю, чтоб последний вопль погибающего
червя мог тебя порадовать!
— Разумеется, слабы, —
червь, а не человек, поношение человеков. А бог захочет — и
червя сохранит, устроит тебя так, что лучше требовать нельзя, сам этак никогда и не выдумаешь. Слаб ты — он тебе немца пошлет и живи за его
головою.
Павел крался, подползая к Чурчиле как
червь; нож его блеснул во мраке, взвился с рукою над
головой жениха его сестры и уже готов был опуститься прямо над горлом несчастного, как вдруг Чурчила, под влиянием тяжелых сновидений, приподнялся и попал бы прямо на нож, если бы убийца не испугался и угрожающая рука его не замерла на полувзмахе.
Павел крался, подползая к Чурчиле как
червь; нож его блеснул во мраке, взвился с рукою над
головой жениха его сестры и уже готов был опуститься прямо над горлом несчастного, как вдруг Чурчило, под влиянием тяжелых сновидений, приподнялся и попал бы прямо на нож, если бы убийца не испугался и угрожающая рука его не замерла на полувзмахе.
Они преследуют его на улице, и он боится выходить на улицу, особенно вечером, когда город кишит этими женщинами, как разложившееся мясо
червями; они входят в его
голову, как в свою грязную комнату, и он не может отогнать их.
Закинув
голову, подняв руки горе, как Моисей, узревший Бога, он хохочет беззвучно и грозно, короткими спадающими вздохами — видит внизу испуганное лицо дьякона, предостерегающе приподнявшего палец, видит съежившиеся спины людей, которые заметили его хохот и поспешно точат ходы в толпе, как
черви, и стискивает рот с неожиданной и трогательной пугливостью ребенка.
Солнце начало пригревать его
голову сквозь просветы дерев и на повороте огненным потоком вливалось в глаза и слепило; падали, тихо стукая, подъеденные
червем яблоки, и под черешнями, в сухой и рыхлой земле, копалась и кудахтала наседка с дюжиной пушистых желтых цыплят, — а он не замечал ни солнца, ни стука яблок и думал.