Неточные совпадения
Лицо у него топорное, солдатское, старого
типа; на
голове накладка, которую он зачесывает остатками волос сзади и с боков; под узенькими влажными глазами образовались мешки; сизые жилки, расползшиеся на выдавшихся скулах и на мясистом носу, свидетельствуют о старческом расширении вен; гладко выбритый подбородок украшен небольшим зобом.
И наружность он имел нелепую: ходил прямо, не сгибая ног и выпятив грудь, и чванно нес на длинной шее несоразмерно большую
голову с лошадиного
типа лицом, расцвеченным желто-красными подпалинами, как у гнедого мерина.
Бывали здесь и другие
типы. В начале восьмидесятых годов сверкала совершенно лысая
голова московского вице-губернатора, человека очень веселого, И. И. Красовского. Про него было пущено, кажется Шумахером, четверостишие...
С Цыбулей пришлось отваживаться при помощи нашатырного спирта и холодной воды, потом выпоить ему целый графин водки, и он только после этих довольно длинных операций настолько пришел в себя, что мог начать производство судебного следствия; по наружности это был представитель хохлацкого
типа — шести футов роста, очень толстый, с громадной, как пивной котел,
головой и умным, то есть скорее хитрым лицом, сильно помятым с жестокого похмелья.
Одета была Фатевна в ситцевый темный сарафан с глазками и ситцевую розовую рубашку, на
голове был надет коричневый платок с зелеными разводами; лицо Фатевны, морщинистое и желтое, сильно попорченное оспой, с ястребиным носом и серыми ястребиными глазами, принадлежало к тому
типу, который можно встретить в каждом городе, где-нибудь в «обжорных рядах», где разбитные мещанки торгуют хлебом и квасом с таким азартом, точно они делят наследство или продают золото.
На бледном, чрезвычайно продолговатом личике этого ребенка и вообще во всей его наружности было что-то такое, что невольно обращало на себя внимание; этот тоненький нос с легким, едва приметным погибом на середине, узенькие губы, приятно загнутые по углам, чистый, правильный очерк
головы, нежные черты прозрачного личика и тоненькие тщедушные члены отличали его сразу от известного уже
типа коренастых, грубо обточенных детей крестьянских.
Входит гетман. Он в богатейшей черкеске, малиновых шароварах и сапогах без каблуков кавказского
типа и без шпор. Блестящие генеральские погоны. Коротко подстриженные седеющие усы, гладко обритая
голова, лет сорока пяти.
Их лиц я не успел хорошенько рассмотреть, но заметил, что у старшей, брюнетки, задорный, сочный
тип малороссиянки, а младшая выглядывает подростком, на
голове у нее небрежно накинут белый шелковый платок, надвинутый углом на лоб и потому скрывающий волосы и всю верхнюю часть лица.
Тип татарской физиономии еще не истребился, но уже повыродился; никто не брил
головы, но и длинных волос никто не носил; все казались какими-то сейчас остриженными, взятыми из крестьян в рекруты или на господский двор.
Рядом с графом за тем же столом сидел какой-то неизвестный мне толстый человек с большой стриженой
головой и очень черными бровями. Лицо этого было жирно и лоснилось, как спелая дыня. Усы длиннее, чем у графа, лоб маленький, губы сжаты, и глаза лениво глядят на небо… Черты лица расплылись, но, тем не менее, они жестки, как высохшая кожа.
Тип не русский… Толстый человек был без сюртука и без жилета, в одной сорочке, на которой темнели мокрые от пота места. Он пил не чай, а зельтерскую воду.
Это глубоко аполлоновское настроение совершенно непонятно «твердым» людям
типа Ницше. Для них одно из двух: либо разбей
голову об стену от отчаяния и ужаса перед жестокостью жизни, либо — возьми себя в руки, внуши себе: «Я рок, я буря, я вихрь!» — и, глядя на жестокости жизни, скажи: «Да, так я и хотел, так буду я хотеть!»
Более древние изображения представляют Диониса почтенным мужем или старцем с длинною бородою, с величавым лицом. Но эти изображения мало характерны. На бога перенесен уже готовый
тип, по-видимому, созданный первоначально для Гермеса, и Диониса можно узнать только по его атрибутам — виноградной кисти, чаше или ветке плюща. В изображениях и этого
типа бог часто имеет совсем женский облик, благодаря женским одеждам, в которые он облечен; на
голове его — женская лобная повязка, иногда даже женское покрывало.
— А ты не интеллигентка?.. Да, у идейных интеллигентов. Эти как-то прочнее, не так легко
голова кружится. Отдельные люди там, пожалуй, крепче и цельнее. Но средний
тип, в массах, — менее устойчивы, легче злоупотребляют властью. С просителями грубы и презрительны, с ревизуемым сядут ужинать, от самогончику не откажутся… Ну, да пройдет со временем. Закваска, все-таки, прочная.
И какой это был архироссийский бытовой
тип! Барин с
головой протодьякона и даже не очень старого"владыки". Таких типичных лиц великорусского склада немного видал я и среди народа, и среди купечества. И за мужика и за купца вы могли бы издали принять его, если б он захотел выдать себя за того или другого. Но главное — барин, пошедший в бунтари и долго скитавшийся по Европе и до и после крепости, ссылки и бегства из Восточной Сибири через Японию.
По уму и многим свойствам своего характера Гиезий был наисовершеннейшим выразителем того русского
типа, который метко и сильно рисует в своей превосходнейшей книге профессор Ключевский, то есть «заматорелость в преданиях, и никакой идеи». Сделать что-нибудь иначе, как это заведено и как делается, Гиезию никогда не приходило в
голову: это помогало ему и в его отроческом служении, в которое он, по его собственным словам, «вдан был родительницею до рождения по оброку».
Первое лицо, которое я встречаю, — инспектор. Он слегка кивает мне
головою и, — о ужас! — я снова «окунаюсь», как институтка, в невероятном реверансе… Второе лицо — симпатичная толстушка классная дама, так мало подходящая к
типу институтских дам.
— Quelle tête! [Ну и
тип! (фр.).] — полугромко выговорил Нике и кивнул матери
головой по направлению к двери, куда скрылся Ихменьев.
Ее высокая фигура, умеренная полнота, привычка держать
голову несколько назад, ее правильные черты лица, указывавшие на былую красоту, и пристальный взгляд несколько выцвевших, но когда-то чудных карих глаз, делали ее положительно величественной старухой —
типом родовитой московской аристократки.
Сама хозяйка — высокая, худая старуха, лет около шестидесяти, с белыми, как лунь, волосами, причудливые букли которых спускались на виски из-под никогда не покидавшего
голову Ольги Николаевны черного кружевного чепца с желтыми муаровыми лентами, одетая всегда в темного цвета платье из легкой или тяжелой материи, смотря по сезону — производила впечатление добродушной и сердечной московской аристократки,
тип, сохранившийся в сановных старушках Белокаменной и до сего дня.
Егор Егорович Деметр казался перед ними франтом и барином — это был
тип завсегдатая бильярдной Доминика, — высокого роста, с нахальной физиономией, с приподнятыми вверх рыжими, щетинистыми усами, с жидкой растительностью на
голове и начавшим уже сильно краснеть носом. На вид ему было лет за тридцать. Одет он был в сильно потертую пиджачную пару, с георгиевской ленточкой в петличке.
Говорившая была высокого роста полная женщина на вид далеко не старая, несмотря на то, что такой эпитет давала ей ее юная воспитанница. Одета она была небогато, но очень чисто — вся в черном, в черной же старушечьей шляпе на
голове, с гладко причесанными густыми темно-каштановыми с проседью волосами. По
типу лица и акценту она казалась нерусской.
В женской камере, согласно русской пословице: «где две бабы — базар, где три — ярмарка», стоял положительный гул от визгливых голосов беседующих друг с другом арестанток, перемешанный с громким пестаньем ребят и криком последних.
Типы арестанток тоже были все из обыденных, и лишь одна, лежащая в дальнем уголке камеры на нарах, с сложенным арестантским халатом под
головой, невольно привлекала к себе внимание.