Неточные совпадения
Оба эти впечатления — гул
голосов с звоном цепей и этот ужасный запах — всегда сливались для Нехлюдова в одно мучительное чувство какой-то нравственной тошноты, переходящей в тошноту физическую. И оба впечатления
смешивались и усиливали одно другое.
Сна как не бывало. На биваке поднялся шум.
Голоса людей
смешивались с лаем собак. Каждый старался рассказать, что он видел. Загурский говорил, что видел кабана, а Туртыгин спорил и доказывал, что это был медведь. Собаки отбегали от костра, лаяли, но тотчас же возвращались обратно. Только перед рассветом они немного успокоились.
Когда проходишь по площади, то воображение рисует, как на ней шумит веселая ярмарка, раздаются
голоса усковских цыган, торгующих лошадьми, как пахнет дегтем, навозом и копченою рыбой, как мычат коровы и визгливые звуки гармоник
мешаются с пьяными песнями; но мирная картина рассеивается в дым, когда слышишь вдруг опостылевший звон цепей и глухие шаги арестантов и конвойных, идущих через площадь в тюрьму.
— Очень милая, — повторяла исправница (в
голосе ее слышалось шипенье), — в танцах
мешается, а по-французски произносит: же-не-ве-па, же-не-пе-па!
Чем более сгущалась темнота, тем громче кричали гады.
Голоса их составляли как бы один беспрерывный и продолжительный гул, так что ухо к нему привыкало и различало сквозь него и дальний вой волков, и вопли филина. Мрак становился гуще; предметы теряли свой прежний вид и облекались в новую наружность. Вода, древесные ветви и туманные полосы сливались в одно целое. Образы и звуки
смешивались вместе и ускользали от человеческого понятия. Поганая Лужа сделалась достоянием силы нечистой.
Голос у Татьяны Власьевны дрогнул, в глазах все
смешалось, но она пересилила себя и не поддалась на «прелестные речи» Поликарпа Семеновича, который рвал на себе волосы и божился на чем свет стоит, что сейчас же наложит на себя руки.
Дядя Аким хотел еще что-то сказать, но
голос его стал
мешаться, и речь его вышла без складу. Одни мутные, потухающие глаза все еще устремлялись на мальчика; но наконец и те стали смежаться…
Суровый
голос чернобородого купца
мешается с просьбой Маши, древние слова из еретической книги Якова впутываются в речь начётчика. Всё качается, колеблется и тянет куда-то книзу. Уснуть скорее, забыть всё это. Он уснул…
В один театр, только что мои милые со всем усердием расплясались в лесу, я слушаю, восхищаюсь, и был готов вздремнуть; везде все тихо, будто и все уснуло; вдруг, сзади нас, раздался громкий, резкий
голос:"Панычу, гов!"Все засуетилось, всполошилось: многие вскочили, актерщицы замолкли, музыка
смешалась… слышен шум; кого-то тискают, удерживают, а он барахтается и кричит:"Та гетьте, пустите, я за панычем!"Все смотрят туда, и я за ними… глядь! ан это бедный мой Кузьма попался в истязание!..
Сотни мужчин, от древних старцев, клавших на ночь свои зубы в стакан с водой, до мальчишек, у которых в
голосе бас
мешается с дискантом, штатские, военные, люди плешивые и обросшие, как обезьяны, с ног до головы шерстью, взволнованные и бессильные, морфинисты, не скрывавшие перед ней своего порока, красавцы, калеки, развратники, от которых ее иногда тошнило, юноши, плакавшие от тоски первого падения, — все они обнимали ее с бесстыдными словами, с долгими поцелуями, дышали ей в лицо, стонали от пароксизма собачьей страсти, которая — она уже заранее знала — сию минуту сменится у них нескрываемым, непреодолимым отвращением.
Дальше уже все
смешалось: Флегонт Флегонтович кого-то опять ругал и несколько раз выскакивал на улицу, кто-то и в чем-то оправдывался слезливым
голосом, потом был какой-то шум, точно в избу Гаврилы Ивановича вносили тяжелый рояль.
Шум усилился, на мгновение все
смешалось в одно пестрое, стонущее пятно, и снова выделились отдельные
голоса...
Видно было, что она хотела что-то еще сказать, но речь ее стала уже
мешаться и вышла нескладна; мало-помалу звуки ее
голоса слабели, слабели и совсем стихли; смутные, полуоткрытые глаза не сходили, однако, с мужа и как бы силились договорить все остальное; наконец и те начали смежаться… Григорий взглянул на нее еще раз, потом подошел к полатям, снял с шеста кожух, набросил его на плечи и вышел из избы.
С треском горевших ветвей ельника и фырканьем лошадей
смешались лесные
голоса…
Этот гул шагов, экипажей,
голосов, говора, крика
смешался с подобным вихрю треском и ревом пожара.
Дуня
смешалась. Забыла наставленья, из памяти вон, что надо ей отвечать. Марья Ивановна подсказала, и она, опускаясь на колени, слабым
голосом ответила...
Человеческие и птичьи крики
мешаются с собачьим лаем, и из смеси звукового хаоса выделяется
голос Козявкина...
Его восторг сообщился и мне. Я глядела на его вдохновенное лицо, слушала
голос, который
мешался с шумом дождя и, как очарованная, не могла шевельнуться.
Я вижу перед собой угрюмое бледное лицо, пламенные глаза, прекрасную, гордую голову, и в груди моей разливается огонь сочувствия, жалости безысходной тоски. Мне до боли жаль этого несчастного, одинокого Мцыри… Представляю в его положении себя… Жаль и себя, безумно жаль. Он, я — все
смешивается… Ах, как грустно и как сладко! Какая-то волна поднимается со дна души и захлестывает меня. Накатила, подхватила и понесла.
Голос мой крепнет и растет.
Выговоря это, Адольф бросился назад и
смешался с толпою на террасе. Зибенбюргер, или Паткуль (читатели, вероятно, давно догадались, что это одно и то же лицо), имел только время пожать руку Адольфу, пробрался через внутренние комнаты и задним крыльцом в сад. Тут он услышал в кустах тихий
голос...
Слуга напомнил, что пора к обедне. В самом деле, она началась, и Волынская, бросив еще взгляд на бугор, где, казалось, почивало существо, для нее бесценное, шатаясь, побрела с своим младенцем в церковь. Там дьячок читал уж апостол. Кроме двух, трех старух, богомольцев никого не было. Невольно взглянул чтец на пришедших… и что ж? он
смешался…
голос его начал прерываться более и более, наконец слезы задушили его.
Оратор
смешался, потеряв нить своей речи; но, подумав немного, продолжал твердым
голосом...
И видит: многое множество красных девиц поет и пляшет у надречных ракит. Все в белом, у всех на головах венки, у всех в руках березовые ветки. Одаль молодые парни сидят — кто с сурной, кто с волынкой, кто с новорощенной свирелью. В полночный девичий семиковский хоровод им
мешаться не след… И слышит Гриша ясные, веселые
голоса живого семиковского хоровода...
Как бы сокрытая под юных древ корой,
С сей очарованной
мешаясь тишиною.
Душа незримая подъемлет
голос свой
С моей беседовать душою.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё
смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул
голосов, шагов, приветствий — оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charmé de vous voir», [Очень, очень рады вас видеть,] так же встретили и Ростовых с Перонской.