Неточные совпадения
А около господа
ангелы летают во множестве, — как снег идет али пчелы роятся, — али бы белые
голуби летают с неба на землю да опять на небо и обо всем богу сказывают про нас, про людей.
— Но,
ангел мой, не расстраивай себя! — залепетала над ним дама в
голубом капоте. — Ты хочешь погладить собачку? Ну хорошо, хорошо, моя радость, сейчас. Доктор, как вы полагаете, можно Трилли погладить эту собаку?
Над ним
ангелы… les cherubins, les seraphins… [херувимы, серафимы (франц.)] все, все
голубое!..
Я унес от этой женщины впечатление глубокое, новое для меня; предо мною точно заря занялась, и несколько дней я жил в радости, вспоминая просторную комнату и в ней закройщицу в
голубом, похожую на
ангела. Вокруг все было незнакомо красиво, пышный золотистый ковер лежал под ее ногами, сквозь серебряные стекла окон смотрел, греясь около нее, зимний день.
Я начал быстро и сбивчиво говорить ей, ожидая, что она бросит в меня книгой или чашкой. Она сидела в большом малиновом кресле, одетая в
голубой капот с бахромою по подолу, с кружевами на вороте и рукавах, по ее плечам рассыпались русые волнистые волосы. Она была похожа на
ангела с царских дверей. Прижимаясь к спинке кресла, она смотрела на меня круглыми глазами, сначала сердито, потом удивленно, с улыбкой.
Я очень помню, как осторожно говорила бабушка о душе, таинственном вместилище любви, красоты, радости, я верил, что после смерти хорошего человека белые
ангелы относят душу его в
голубое небо, к доброму богу моей бабушки, а он ласково встречает ее...
Его первая жена, моя сестра, прекрасное, кроткое создание, чистая, как вот это
голубое небо, благородная, великодушная, имевшая поклонников больше, чем он учеников, — любила его так, как могут любить одни только чистые
ангелы таких же чистых и прекрасных, как они сами.
Четырнадцать минуло долгих лет
Со дня, как ты, мой сын, мой
ангел Божий,
Димитрий мой, упал, окровавленный,
И на моих руках последний вздох
Свой испустил, как
голубь трепеща!
Травы, цветы, птицы возбуждают к себе заботу и любовь; известно, что народ бережет
голубей; они называются «
ангелами божьими» в одной казанской легенде.
Была она тоненькая, хрупкая, лицо, как у печального
ангела, — худенькое, нежненькое, ротик маленький, розовый, блондинка, глаза большущие, светлые,
голубые.
Святого Неофита указано с птицею-голубем писать; Конона Градаря с цветком, Тимофея с ковчежцем, Георгия и Савву Стратилата с копьями, Фотия с корнавкой, а Кондрата с облаками, ибо он облака воспитывал, но всякий изограф волен это изобразить как ему фантазия его художества позволит, и потому опять не могу я знать, как тот
ангел писан, которого надо подменить.
Но
ангелов я — любила: одного,
голубого, на жарко-золотой, прямо — горящей бумаге, прямо — трещавшей от сдерживаемого огня. Жаркой еще и от моих постоянных, всегда вскипавших и так редко перекипавших, обратно — вкипавших, одиноко выкипавших слез на печном румянце щек. И еще одного, земляничного, тоже немецкого, с раскрашенной картинки к немецкому стихотворению «Der Engel und der Grobian» [«
Ангел и грубиян» (нем.).]. (Помню слово: «im rothen Erdbeerguss» — в красном земляничном потоке…)
На потолке были изображены парившие в небесах
ангелы, серафимы, херувимы, девятью кругами летали они один круг в другом, а в середине парил святый дух в виде
голубя с сиянием, озаряющим парящие круги небесных сил.
— Бисмарк подает в отставку, и герой, не желая долее скрывать своего имени, называет себя Альфонсо Зунзуга и умирает в страшных муках. Тихий
ангел уносит в
голубое небо его тихую душу…
— Уехал
ангел наш… покинул
голубь сизой гнездышко свое… — запричитала было Феничка.