Неточные совпадения
Долгонько слушались,
Весь город разукрасили,
Как Питер монументами,
Казненными
коровами,
Пока не догадалися,
Что спятил он с ума!»
Еще приказ: «У сторожа,
У ундера Софронова,
Собака непочтительна:
Залаяла на барина,
Так ундера
прогнать,
А сторожем к помещичьей
Усадьбе назначается
Еремка!..» Покатилися
Опять крестьяне со смеху:
Еремка тот с рождения
Глухонемой дурак!
Бабы, которым еще нечего делать на барской работе,
погнали в стадо
коров; мужики — ушли поголовно на барщину.
Она попросилась к пастуху, чтобы пустил ее
коров стеречь, но пастух
прогнал.
— Нет, это
коровы такие… Одна
корова два года ялова ходит, чайную чашечку в день доит;
коров с семь перестарки, остальные — запущены. Всех надо на мясо продать, все стадо возобновить, да и скотницу
прогнать. И быка другого необходимо купить — теперешнего
коровы не любят.
Старик задумался. Тонкие струйки вакштафного дыма, вылетая из-под его седых усов и разносясь по воздуху, окрашивались янтарною пронизью взошедшего солнца; куры слетели с насестей и, выйдя из закутки, отряхивались и чистили перья. Вот на мосту заиграл в липовую дудку пастух; на берегу зазвенели о водонос пустые ведра на плечах босой бабы; замычали
коровы, и собственная работница протопопа, крестя зевающий рот,
погнала за ворота хворостиной коровку; канарейка трещит на окне, и день во всем сиянии.
Её — боялись; говорили, что она знакома с нечистой силой, что ей послушны домовые, стоит захотеть ей, и
корова потеряет удой, лошадь начнёт
гонять по ночам дедушка, а куры забьют себе зоба. Предполагалось, что она может и на людей пускать по ветру килы, лихорадки, чёрную немочь, сухоту.
— Прежде, как за барином жили, — рассуждал старый Заяц, — бывало, как
погонят мужиков на прииски, так бабы, как
коровы ревели…
Выгнал Панька перекрещиванских
коров рано еще, затемно, и прямо бережком около Орлика
прогнал за слободу на полянку, как раз напротив конца Третьей Дворянской улицы, где с одной стороны по скату шел старый, так называвшийся «городецкий» сад, а слева на своем обрывке лепилось Голованово гнездо.
Панька, разноглазый мужик с выцветшими волосами, был подпаском у пастуха, и, кроме общей пастушьей должности, он еще
гонял по утрам на росу перекрещиванских
коров. В одно из таких ранних своих занятий он и подсмотрел все дело, которое вознесло Голована на верх величия народного.
Туда
гоняют пастись обывательских
коров, по вечерам они возвращаются в облаке пыли, распространяя вокруг себя запах молока, останавливаются каждая у своих ворот и мычат протяжно.
А скотину домашнюю да прочую живность, всю как есть, в лес
прогнали, — ну их к анчутке, с разговорами ихними бесовскими. Умней людей хотят быть, пусть в лесу и подохнут. Не
коровам баб доить, не
коровам и разговаривать.