Курчавый старик, повязанный по волосам лычком, с темною от пота
горбатою спиной, ускорив шаг, подошел к коляске и взялся загорелою рукой за крыло коляски.
— И то рай! — соглашалась и тетя Леля, подставляя свою
горбатую спину калеки горячему июньскому солнцу и улыбаясь счастливой улыбкой и небу, и заливу, и вечно зеленым соснам, и самой даче, казавшейся дворцом.
Мария — и автомобиль! Крылатый ангел, садящийся в метрополитен для быстроты! Ласточка, седлающая черепаху! Стрела на
горбатой спине носильщика тяжестей! Ах, все сравнения лгут: зачем ласточка и стрела, зачем самое быстрое движение для Марии, в которой заключены все пространства! Но это Я сейчас придумал про метро и черепаху, а тогда спокойствие Мое было так велико и блаженно, что не вмещало и не знало иных образов, кроме образа вечности и немеркнущего света.
Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканною грязью,
горбатою спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
Неточные совпадения
Они толпились на вокзале, ветер гонял их по улицам, группами и по одному, они шагали пешком, ехали верхом на лошадях и на зеленых телегах, везли пушки, и всюду в густой, холодно кипевшей снежной массе двигались, мелькали серые фигуры, безоружные и с винтовками на плече,
горбатые, с мешками на
спинах.
Когда Илья пошёл в магазин, он пытливо смотрел вслед ему, и губы его беззвучно шевелились… Илья не видел, но чувствовал этот подозрительный взгляд за своей
спиной: он уже давно заметил, что дядя следит за ним, хочет что-то понять, о чём-то спросить. Это заставляло Лунёва избегать разговоров с дядей. С каждым днём он всё более ясно чувствовал, что
горбатый мешает ему жить, и всё чаще ставил пред собою вопрос...
Не разогнул свою
спину горбатуюОн и теперь еще: тупо молчит
И механически ржавой лопатою
Мерзлую землю долбит!
Не разогнул свою
спину горбатуюОн и теперь еще: тупо молчит…
Чистое дело марш! — закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный,
горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая
спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из-за них, наддал со страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя́, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая
спину в грязь, покатился с зайцем.