Неточные совпадения
Господа актеры особенно должны обратить внимание на последнюю сцену. Последнее произнесенное слово должно произвесть электрическое потрясение на всех разом, вдруг. Вся группа должна переменить положение в один миг ока. Звук изумления должен вырваться у всех женщин разом, как будто из одной груди. От несоблюдения сих замечаний может
исчезнуть весь эффект.
Всякое стеснение перед
барином уже давно
исчезло. Мужики приготавливались обедать. Одни мылись, молодые ребята купались в реке, другие прилаживали место для отдыха, развязывали мешочки с хлебом и оттыкали кувшинчики с квасом. Старик накрошил в чашку хлеба, размял его стеблем ложки, налил воды из брусницы, еще разрезал хлеба и, посыпав солью, стал на восток молиться.
Ямщик поскакал; но все поглядывал на восток. Лошади бежали дружно. Ветер между тем час от часу становился сильнее. Облачко обратилось в белую тучу, которая тяжело подымалась, росла и постепенно облегала небо. Пошел мелкий снег — и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось со снежным морем. Все
исчезло. «Ну,
барин, — закричал ямщик, — беда: буран!..»
— Эй,
барин, ходи веселей! — крикнули за его спиной. Не оглядываясь, Самгин почти побежал. На разъезде было очень шумно, однако казалось, что железный шум торопится
исчезнуть в холодной, всепоглощающей тишине. В коридоре вагона стояли обер-кондуктор и жандарм, дверь в купе заткнул собою поручик Трифонов.
Но минутами его уверенность в конце тревожных событий
исчезала, как луна в облаках, он вспоминал «
господ», которые с восторгом поднимали «Дубинушку» над своими головами; явилась мысль, кого могут послать в Государственную думу булочники, метавшие с крыши кирпичи в казаков, этот рабочий народ, вывалившийся на улицы Москвы и никем не руководимый, крестьяне, разрушающие помещичьи хозяйства?
Когда еще он однажды по обыкновению стал пенять на
барина, что тот бранит его понапрасну за тараканов, что «не он выдумал их», Анисья молча выбрала с полки куски и завалявшиеся с незапамятных времен крошки черного хлеба, вымела и вымыла шкафы, посуду — и тараканы почти совсем
исчезли.
—
Господа, как жаль! Я хотел к ней на одно лишь мгновение… хотел возвестить ей, что смыта,
исчезла эта кровь, которая всю ночь сосала мне сердце, и что я уже не убийца!
Господа, ведь она невеста моя! — восторженно и благоговейно проговорил он вдруг, обводя всех глазами. — О, благодарю вас,
господа! О, как вы возродили, как вы воскресили меня в одно мгновение!.. Этот старик — ведь он носил меня на руках,
господа, мыл меня в корыте, когда меня трехлетнего ребенка все покинули, был отцом родным!..
Ася скоро поняла, что она главное лицо в доме, она знала, что
барин ее отец; но она так же скоро поняла свое ложное положение; самолюбие развилось в ней сильно, недоверчивость тоже; дурные привычки укоренялись, простота
исчезла.
С наступлением весны он опять
исчез. На этот раз хотя уж не удивлялись, но без тревоги не обошлось. Родилось опасение, как бы его в качестве беспаспортного в Сибирь не угнали; чего доброго, таким родом он и совсем для «
господ» пропадет.
Тень лакея, такого же старого, как и
барин,
исчезала, и через минуту рядом с ломберным столом появлялся сервированный столик.
Другой раз стрелок всадил несколько дробин в ногу дедушке; дед рассердился, подал прошение мировому [Мировой — мировой судья, разбиравший мелкие гражданские и уголовные дела.], стал собирать в улице потерпевших и свидетелей, но
барин вдруг
исчез куда-то.
Исчезли радужные сны,
Пред нею ряд картин
Забитой, загнанной страны:
Суровый
господинИ жалкий труженик-мужик
С понурой головой…
Исчез ли этот
господин в толпе или прошмыгнул в воксал, князь тоже не мог бы определить.
И Лемм уторопленным шагом направился к воротам, в которые входил какой-то незнакомый ему
господин, в сером пальто и широкой соломенной шляпе. Вежливо поклонившись ему (он кланялся всем новым лицам в городе О…; от знакомых он отворачивался на улице — такое уж он положил себе правило), Лемм прошел мимо и
исчез за забором. Незнакомец с удивлением посмотрел ему вслед и, вглядевшись в Лизу, подошел прямо к ней.
«Бумага» от генерала перешла в руки его секретаря, у которого и
исчезла в изящном портфеле. Экипаж быстро унес
барина с его свитой, а старички остались на коленях.
Вообще говоря, если осмелюсь выразить и мое мнение в таком щекотливом деле, все эти наши
господа таланты средней руки, принимаемые, по обыкновению, при жизни их чуть не за гениев, — не только
исчезают чуть не бесследно и как-то вдруг из памяти людей, когда умирают, но случается, что даже и при жизни их, чуть лишь подрастет новое поколение, сменяющее то, при котором они действовали, — забываются и пренебрегаются всеми непостижимо скоро.
— Всякое дыхание да хвалит
господа! — сказал Матвей, крестясь с испугом. И только когда оба поезда
исчезли, он решился оглядеться хорошенько на новом месте.
Но последних слов уже не было слышно. Коляска, принятая дружно четверкою сильных коней,
исчезла в облаках пыли. Подали и мой тарантас; я сел в него, и мы тотчас же проехали городишко. «Конечно, этот
господин привирает, — подумал я, — он слишком сердит и не может быть беспристрастным. Но опять-таки все, что он говорил о дяде, очень замечательно. Вот уж два голоса согласны в том, что дядя любит эту девицу… Гм! Женюсь я иль нет?» В этот раз я крепко задумался.
Господин официр поднял руки и подался вперед, но вдруг произошло нечто необыкновенное: он крякнул, все огромное туловище его покачнулось, поднялось от земли, ноги брыкнули на воздухе, и, прежде чем дамы успели вскрикнуть, прежде чем кто-нибудь мог понять, каким образом это сделалось,
господин официр, всей своей массой, с тяжким плеском бухнулся в пруд и тотчас же
исчез под заклубившейся водой.
Так
исчез в жизни Владимира этот светлый и добрый образ воспитателя. «Где-то наш monsieur Joseph?» [
господин Жозеф (фр.).] — часто говаривали мать или сын, и они оба задумывались, и в воображении у них носилась кроткая, спокойная и несколько монашеская фигура, в своем длинном дорожном сюртуке, пропадающая за гордыми и независимыми норвежскими горами.
О
господах он говорил больше междометиями, — очевидно, они очень поразили его воображение, но их фигуры как-то расплылись в памяти и смешались в одно большое, мутное пятно. Прожив у сапожника около месяца, Пашка снова
исчез куда-то. Потом Перфишка узнал, что он поступил в типографию и живёт где-то далеко в городе. Услышав об этом, Илья с завистью вздохнул и сказал Якову...
Прошел час-другой, голубое домино Доры мелькало в толпе; изредка оно, проносясь мимо сестры и Долинского, ласково кивало им головою и опять
исчезало в густой толпе, где ее неотступно преследовали разные фешенебельные
господа и грандиозные черные домино.
— Тес,
господа!
господа! — заговорил за спиною Долинского подхалимственный голос Аксиньи Тимофеевны, которая, как выпускная кукла по пружинке, вышла как раз на эту сцену в залу. — Ставни не затворены, — продолжала она в мягко-наставительном тоне, — под окнами еще народ слоняется, а вы этак… Нехорошо так неосторожно делать, — прошептала она как нельзя снисходительнее и опять
исчезла.
Напротив, кажется, сплетни должны
исчезнуть в ее присутствии; сплетники — краснеть и дрожать, как школьники перед
господином учителем, и разговор должен пойти не иначе как о самых высоких материях.
Наконец другой
господин Голядкин, сидевший до сих пор чинно и смирно, встал и
исчез в дверях другого отделения за каким-то делом.
Некоторое время еще мелькали кое-какие лица кругом кареты, уносившей
господина Голядкина; но мало-помалу стали отставать-отставать и, наконец,
исчезли совсем.
Между тем прохожий
исчез совершенно, не стало уже слышно и шагов его, а
господин Голядкин все еще стоял и глядел ему вслед.
Заложа руки в боковые карманы своих зеленых форменных брюк, бежал он с довольным видом, подпрыгивая то с одной, то с другой стороны экипажа; иногда же, схватившись за рамку окна и повиснув на ней, просовывал в окно свою голову и, в знак прощания, посылал
господину Голядкину поцелуйчики; но и он стал уставать, все реже и реже появлялся и, наконец,
исчез совершенно.
— Скажите, пожалуйста,
господин помещик, каким это чудом все ваши временнообязанные вдруг
исчезли? — спрашивает исправник.
Как по стакану разольешь, пустые бутылки прочь, и чтобы пара свежих стояла, так постепенно и подставляй! Как ты ставишь, как откупориваешь, этого чтоб я не видал, а чтоб две свежих на столе постоянно были, а пустой посуды ни под каким видом, чтоб она
исчезала. Слышишь? — две, ни больше, ни меньше! Мы приехали поужинать и выпить, а не хвастаться! К нам будут подходить разные
господа, так чтоб видели, что ужин богатый, а скромный; фруктов много, а вина мало.
Всё обыкновенное человеческое, свое собственное, что привыкла видеть в нем Ольга Михайловна дома,
исчезало в величии, и на кресле сидел не Петр Дмитрич, а какой-то другой человек, которого все звали
господином председателем.
(Смотрит на часы.)Часы бегут — и с ними время; вечность,
Коль есть она, всё ближе к нам, и жизнь,
Как дерево, от путника уходит.
Я жил! — Зачем я жил? — ужели нужен
Я богу, чтоб пренебрегать его закон?
Ужели без меня другой бы не нашелся?..
Я жил, чтоб наслаждаться, наслаждался,
Чтоб умереть… умру… а после смерти? —
Исчезну! — как же?.. да, совсем
исчезну…
Но если есть другая жизнь?.. нет! нет! —
О наслажденье! я твой раб, твой
господин!..
И, наконец, он подал знак рукой,
И тот
исчез быстрей китайской тени.
Проворный, хитрый, с смелою душой,
Он жил у Саши как служебный гений,
Домашний дух (по-русски домовой);
Как Мефистофель, быстрый и послушный,
Он исполнял безмолвно, равнодушно,
Добро и зло. Ему была закон
Лишь воля
господина. Ведал он,
Что кроме Саши, в целом божьем мире
Никто, никто не думал о Зафире.
Молодой человек хотел что-то спросить, но
господин в енотах опять
исчез, опять оставив в остолбенелом состоянии своего терпеливого слушателя. «А, черт бы его взял!» — подумал молодой человек в бекеше, очевидно расстроенный.
— Нет,
господин мой, ослушаюсь я твоего веления, не возьму ни меча, ни жезла, ни шапки, ни мантии. Не оставлю я слепых своих братий: я им и свет и пища, и друг и брат. Три года я жил с ними и работал для них, и прилепился душою к нищим и убогим. Прости ты меня и отпусти в мир к людям: долго стоял я один среди народа, как на каменном столпе, высоко мне было, но одиноко, ожесточилось сердце мое и
исчезла любовь к людям. Отпусти меня.
Вот,
господь сидит на облаке своем и грядет на Египет! И потрясутся от лица его все идолы египетские, и сердце Египта растает в нем! И истощатся воды в море, и оскудеют реки, и водостоки египетские оскудеют и высохнут! Камыш и тростник завянут, и поля по берегам реки не принесут плодов, и все развеется и все
исчезнет!
Но если, пожалев трудов земных стяжанья,
Вручая нищему скупое подаянье,
Сжимаешь ты свою завистливую длань, —
Знай: все твои дары, подобно горсти пыльной,
Что с камня моет дождь обильный,
Исчезнут —
господом отверженная дань.
И это прежде всего означает такое изменение структуры сознания, при котором
исчезает объективация, нет противоположения субъекта и объекта, нет
господина и раба, есть бесконечность, исполненная универсальным содержанием субъективность, есть царство чистой экзистенциальности.
Обед прошел скучно и натянуто. Один только
господин Орлик оживлял его немного своими рассказами о пансионе, удивляя всех присутствующих необычайно большим аппетитом.
Господин Орлик ел ужасно много. Куски
исчезали с поразительной быстротой во рту директора.
Все пепел, призрак, тень и дым,
Исчезнет все, как вихорь пыльный,
Исчезнет все, что было плоть,
Величье наше будет тленье, —
Прими усопшего,
Господь,
В твои блаженные селенья.
Серебристый свет луны все слабел и вдруг совершенно
исчез, и на темя хлебодара, которое было так же голо, как темя его
господина, капнула холодная капля.
Между мужиком и
барином, простым работником и человеком высшей культуры на этой глубине
исчезает всякая противоположность, они общаются в духе, в духе народном.