Неточные совпадения
Был
грубый, непокладистый
У нас
мужик Агап Петров,
Он много нас корил:
«Ай,
мужики!
Машкин Верх скосили, доделали последние ряды, надели кафтаны и весело пошли к дому. Левин сел на лошадь и, с сожалением простившись с
мужиками, поехал домой. С горы он оглянулся; их не видно было в поднимавшемся из низу тумане; были слышны только веселые
грубые голоса, хохот и звук сталкивающихся кос.
А если рассказывают и поют, то, знаешь, эти истории о хитрых
мужиках и солдатах, с вечным восхвалением жульничества, эти грязные, как немытые ноги,
грубые, как урчание в животе, коротенькие четверостишия с ужасным мотивом…
— Нет, — сказал Самгин. Рассказ он читал, но не одобрил и потому не хотел говорить о нем. Меньше всего Иноков был похож на писателя; в широком и как будто чужом пальто, в белой фуражке, с бородою, которая неузнаваемо изменила
грубое его лицо, он был похож на разбогатевшего
мужика. Говорил он шумно, оживленно и, кажется, был нетрезв.
Три года вдовеет Агафья Матвеевна: в это время все изменилось на прежний лад. Братец занимались подрядами, но разорились и поступили кое-как, разными хитростями и поклонами, на прежнее место секретаря в канцелярии, «где записывают
мужиков», и опять ходят пешком в должность и приносят четвертаки, полтинники и двугривенные, наполняя ими далеко спрятанный сундучок. Хозяйство пошло такое же
грубое, простое, но жирное и обильное, как в прежнее время, до Обломова.
Глядел и на ту картину, которую до того верно нарисовал Беловодовой, что она, по ее словам, «дурно спала ночь»: на тупую задумчивость
мужика, на
грубую, медленную и тяжелую его работу — как он тянет ременную лямку, таща барку, или, затерявшись в бороздах нивы, шагает медленно, весь в поту, будто несет на руках и соху и лошадь вместе — или как беременная баба, спаленная зноем, возится с серпом во ржи.
Голове открыт свободный вход во все тавлинки; [Тавлинка — табакерка.] и дюжий
мужик почтительно стоит, снявши шапку, во все продолжение, когда голова запускает свои толстые и
грубые пальцы в его лубочную табакерку.
Романтизм, которым питалось настроение восставшей тогда панской молодежи, — плохая военная школа. Они вдохновлялись умершим прошлым, тенями жизни, а не самой жизнью…
Грубое, прозаическое наступление толпы
мужиков и казаков ничем не напоминало красивых батальных картин… И бедняга Стройновский поплатился за свое доверие к историческому романтизму…
И она сознавала, что гордая «пани» смиряется в ней перед конюхом-хлопом. Она забывала его
грубую одежду и запах дегтя, и сквозь тихие переливы песни вспоминалось ей добродушное лицо, с мягким выражением серых глаз и застенчиво-юмористическою улыбкой из-под длинных усов. По временам краска гнева опять приливала к лицу и вискам молодой женщины: она чувствовала, что в борьбе из-за внимания ее ребенка она стала с этим
мужиком на одну арену, на равной ноге, и он, «хлоп», победил.
Я не преминул попросить у матери объяснения, почему она меня не пустила, — и получил в ответ, что «нечего мне делать в толпе
мужиков и не для чего слышать их
грубые и непристойные шутки, прибаутки и брань между собою».
Носи портянки, ешь
грубую солдатскую пищу, спи на нарах, вставай в шесть утра, мой полы и окна в казармах, учи солдат и учись от солдат, пройди весь стаж от рядового до дядьки, до взводного, до ефрейтора, до унтер-офицера, до артельщика, до каптенармуса, до помощника фельдфебеля, попотей, потрудись, белоручка, подравняйся с
мужиком, а через год иди в военное училище, пройди двухгодичный курс и иди в тот же полк обер-офицером.
Дама сия, после долгого многогрешения, занялась богомольством и приемом разного рода странников, странниц, монахинь, монахов, ходящих за сбором, и между прочим раз к ней зашла старая-престарая богомолка, которая родом хоть и происходила из дворян, но по густым и длинным бровям, отвисшей на глаза коже, по
грубым морщинам на всем лице и, наконец, по мужицким сапогам с гвоздями, в которые обуты были ее ноги, она скорей походила на
мужика, чем на благородную девицу, тем более, что говорила, или, точнее сказать, токовала густым басом и все в один тон: «То-то-то!..
Я, конечно, знал, что большие парни и даже
мужики влюбляются, знал и
грубый смысл этого. Мне стало неприятно, жалко Кострому, неловко смотреть на его угловатое тело, в черные сердитые глаза.
— Куда тебя несет, дьявол! Не видишь разве, что едешь на людей, сволочь! — услыхал Бобров впереди
грубый окрик, и на дороге, точно вынырнув из-под лошадей, показался рослый бородатый
мужик, без шапки, с головой, сплошь забинтованной белыми тряпками. — Погоняй, Митрофан! — крикнул Бобров.
Долгий опыт, научивший его, как тяжко достается хлеб, постоянный, добросовестный труд, горячая привязанность к семейству, к своим — все это невольным образом развило в нем тот
грубый эгоизм, который часто встречаем мы в семьянистых
мужиках.
Природу я любил нежно, любил и поле, и луга, и огороды, но
мужик, поднимающий сохой землю, понукающий свою жалкую лошадь, оборванный, мокрый, с вытянутою шеей, был для меня выражением
грубой, дикой, некрасивой силы, и, глядя на его неуклюжие движения, я всякий раз невольно начинал думать о давно прошедшей, легендарной жизни, когда люди не знали еще употребления огня.
Мужики и бабы с окутанными головами и с подтыканными платьями, озлобленно глядя на наши окна, шумят, требуют, чтобы к ним вышла барыня; слышны
грубые ругательства.
В ту самую минуту, как он в модном фраке, с бадинкою [тросточкой (от фр. badine).] в руке, расхаживал под аркадами Пале-Рояля и прислушивался к милым французским фразам, загремел на
грубом русском языке вопрос: «Кто едет?» Зарецкой очнулся, взглянул вокруг себя: перед ним деревенская околица, подле ворот соломенный шалаш в виде будки, в шалаше
мужик с всклоченной рыжей бородою и длинной рогатиной в руке; а за околицей, перед большим сараем, с полдюжины пик в сошках.
— Незаконно? Но законен ли сам купец? — спрашивает Кувалда. — Что есть купец? Рассмотрим это
грубое и нелепое явление. Прежде всего каждый купец —
мужик. Он является из деревни и по истечении некоторого времени делается купцом. Для того, чтобы сделаться купцом, нужно иметь деньги. Откуда у
мужика могут быть деньги? Как известно, они не являются от трудов праведных. Значит,
мужик так или иначе мошенничал. Значит, купец — мошенник-мужик!
Хотя рассказчик этой повести чувствует неизъяснимое наслаждение говорить о просвещенных, образованных и принадлежащих к высшему классу людях; хотя он вполне убежден, что сам читатель несравненно более интересуется ими, нежели
грубыми, грязными и вдобавок еще глупыми
мужиками и бабами, однако ж он перейдет скорее к последним, как лицам, составляющим — увы — главный предмет его повествования.
Толпа отхлынула от порога к середине избы… Староста стоял рядом со мною, и я теперь не сводил с него глаз. Это был
мужик средних лет, рослый, смуглый, с
грубыми, но приятными чертами лица и глубокими черными глазами. В них виднелась решительность и как будто забота.
Грубое-то, сударь, вы слово простите…
мужик, сударь, а вы, барин… вы, сударь, ваше сиятельство, человек молодой, гордый, горячий, а она, сударь, сами знаете, дитя малое, неразумное — долго ль с ней до греха!
2-й
мужик, лет 45, хозяин,
грубый и правдивый, не любит говорить лишнего. Отец Семена.
Григорий. Не могу жить от этого
мужика грубого.
Мы выставили самую
грубую, то есть самую простую форму мнения о том, что, вследствие чего бы то ни было,
мужик русский имеет теперь низшую природу, нежели прочие люди, принадлежащие к [привилегированным] классам.
Попова (сжимая кулаки и топая ногами). Вы
мужик!
Грубый медведь! Бурбон! Монстр!
Сыну хочется идти вместе с отцом посмотреть на заимку пруда: она его не пускает, потому что «нечего ему делать в толпе
мужиков и не для чего слушать их
грубые и непристойные шутки прибаутки и брань между собою».
Про самое старуху всякий вам скажет: маята моя изо всей вотчины, хуже всякого потерянного
мужика, — хитрая, злобная,
грубая; а дочка тоже-с, яблоко от дерева недалеко падает, с двенадцати лет пошла, может быть, на все четыре стороны.
— Эх, матушка, Марья Петровна, охота же вам, право, допускать такие буйства, — произнесла Софья Ивановна
грубым голосом, соответствовавшим как нельзя лучше ее дубовой наружности, — смотрите, когда-нибудь наживете себе беду с вашей добротой; уж когда-нибудь да сожгут вам ваше Комково ваши же
мужики!..
И особенно не любил его Ванька Костюрин; сам он носил высокие сапоги, а летом в деревне поддевку, уважал все русское, водку, квас, жирные щи и
мужиков, и старался говорить
грубым голосом и по-простонародному: вместо «кажется» говорил «кажись» и часто употреблял слово «давеча».
Встреча была уединенная, в пустом поле, и только бог, может быть, видел сверху, каким глубоким и просвещенным человеческим чувством и какою тонкою, почти женственною нежностью может быть наполнено сердце иного
грубого, зверски невежественного крепостного русского
мужика, еще и не ждавшего, не гадавшего тогда о своей свободе.
— Нет, мое дело! Надо мной можете издеваться сколько вам угодно, но мать оставьте в покое! Я не позволю вам мучить мать! — продолжал студент, сверкая глазами. — Вы избалованы, потому что никто еще не решался идти против вас. Перед вами трепетали, немели, но теперь кончено!
Грубый, невоспитанный человек! Вы грубы… понимаете? вы грубы, тяжелы, черствы! И
мужики вас терпеть не могут!
Он считал себя порядочным человеком и пожалел, что совершенно нечаянно так обидел ее. Князь не был
грубым. Он только становился неумолимым, когда дело шло о его самолюбии. Если бы они встретились при другой обстановке, без свидетелей, он, конечно, тоже оттолкнул бы ее, на самом деле, как и высказал барону, решившись на это, но, во всяком случае, сделал бы это как светский человек, а не как
мужик.
— Вам известно, — продолжал он, — что поселяне, эти
грубые и необузданные
мужики, наделали глупостей и беспорядков… Я вполне уверен, что вы далеки от того, чтобы забыть присягу, вами данную… Надо образумить бунтовщиков, если же они продолжат беспорядки, то для удержания их от буйства, позволяю вам сделать несколько холостых выстрелов и, сколько возможно, стараться не допускать их до дерзостей.
Надо вам сказать, друзья мои, — поляки народ рыцарский, благородный, умный, образованный, не то что ваши русские,
мужики грубые, неотесанные, от которых несет луком…
«Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол
грубых, бунтующих
мужиков!