Неточные совпадения
Уж мы различали почтовую станцию, кровли окружающих ее саклей, и перед нами мелькали приветные огоньки, когда
пахнул сырой, холодный ветер, ущелье
загудело и пошел мелкий дождь. Едва успел я накинуть бурку, как повалил снег. Я с благоговением посмотрел на штабс-капитана…
Самгин закрыл лицо руками. Кафли печи, нагреваясь все более, жгли спину, это уже было неприятно, но отойти от печи не было сил. После ухода Анфимьевны тишина в комнатах стала тяжелей,
гуще, как бы только для того, чтобы ясно был слышен голос Якова, — он струился из кухни вместе с каким-то едким, горьковатым
запахом...
Он ощущал позыв к женщине все более определенно, и это вовлекло его в приключение, которое он назвал смешным. Поздно вечером он забрел в какие-то узкие, кривые улицы, тесно застроенные высокими домами. Линия окон была взломана, казалось, что этот дом уходит в землю от тесноты, а соседний выжимается вверх. В сумраке, наполненном тяжелыми
запахами, на панелях, у дверей сидели и стояли очень демократические люди,
гудел негромкий говорок, сдержанный смех, воющее позевывание. Чувствовалось настроение усталости.
Самгину показалось, что глаза Марины смеются. Он заметил, что многие мужчины и женщины смотрят на нее не отрываясь, покорно, даже как будто с восхищением. Мужчин могла соблазнять ее величавая красота, а женщин чем привлекала она? Неужели она проповедует здесь? Самгин нетерпеливо ждал.
Запах сырости становился теплее,
гуще. Тот, кто вывел писаря, возвратился, подошел к столу и согнулся над ним, говоря что-то Лидии; она утвердительно кивала головой, и казалось, что от очков ее отскакивают синие огни…
Стиснутые в одно плотное, многоглавое тело, люди двигались все ближе к Самгину, от них исходил
густой, едкий
запах соленой рыбы, детских пеленок, они кричали...
Запах типографской краски наполнял маленькую комнату, засоренную газетами. Под полом ее неумолкаемо
гудело, равномерно топало какое-то чудовище. Редактор устало вздохнул.
Как бы в этой
густой косе не присутствовать разным
запахам, на этих халатах не быть пятнам?
Гребцы едва шевелили веслами, разгребая спящую воду. Пробужденная, она
густым золотом обливала весла. Вдруг нас поразил нестерпимый
запах гнили. Мы сначала не догадывались, что это значит; потом уж вспомнили о кораллах и ракушках, которые издают сильный противный
запах. Вероятно, мы ехали над коралловой банкой.
Но наконец, когда муж, с
запахом табаку на своих
густых усах, вернулся в ложу и покровительственно-презрительно взглянул на Нехлюдова, как-будто не узнавая его, Нехлюдов, не дав затвориться двери, вышел в коридор и, найдя свое пальто, ушел из театра.
Когда же один из них, почтенного вида широкий старец, с завитками полуседой бороды, как у Моисея Микель-Анджело, и седыми
густыми вьющимися волосами вокруг загорелого и оголившегося коричневого лба, надел свою большую шапку и,
запахивая новый домодельный кафтан, пролез на лавку и сел, остальные последовали его примеру.
Пускай он, хоть не понимаючи, скажет: «Ах, папаша! как бы мне хотелось быть прокурором, как дядя Коля!», или: «Ах, мамаша! когда я сделаюсь большой, у меня непременно будут на плечах такие же
густые эполеты, как у дяди
Паши, и такие же душистые усы!» Эти наивные пожелания наверное возымеют свое действие на родительские решения.
Толпа тихо
гудела, сгрудившись около широкой лестницы большого дома, и даже на некотором расстоянии чувствовался тяжеловатый мужицкий
запах — пота, дегтя и овчины.
Крыша мастерской уже провалилась; торчали в небо тонкие жерди стропил, курясь дымом, сверкая золотом углей; внутри постройки с воем и треском взрывались зеленые, синие, красные вихри, пламя снопами выкидывалось на двор, на людей, толпившихся пред огромным костром, кидая в него снег лопатами. В огне яростно кипели котлы,
густым облаком поднимался пар и дым, странные
запахи носились по двору, выжимая слезы из глаз; я выбрался из-под крыльца и попал под ноги бабушке.
Было жарко, душил
густой тяжелый
запах, напоминая, как умирал Цыганок и по полу растекались ручьи крови; в голове или сердце росла какая-то опухоль; всё, что я видел в этом доме, тянулось сквозь меня, как зимний обоз по улице, и давило, уничтожало…
Теплый, весенний или почти летний вечер в исходе мая именно в чернолесье имеет невыразимую прелесть: деревья и кусты только что распустились, особенно липа и дуб, которые распускаются поздно; по захождении солнца весь воздух наполняется тонким благовонием молодых листьев, заглушаемым иногда
густым потоком
запаха цветущей черемухи.
И горные ключи и низменные болотные родники бегут ручейками: иные текут скрытно, потаенно, углубясь в землю, спрятавшись в траве и кустах; слышишь, бывало, журчанье, а воды не находишь; подойдешь вплоть, раздвинешь руками чащу кустарника или навес
густой травы —
пахнет в разгоревшееся лицо свежею сыростью, и, наконец, увидишь бегущую во мраке и прохладе струю чистой и холодной воды.
Бортевые промыслы в Оренбургской губернии были прежде весьма значительны, но умножившееся народонаселение и невежественная жадность при доставанье меда, который нередко вынимают весь, не оставляя запаса на зиму, губят диких пчел, которых и без того истребляют медведи, большие охотники до меда, некоторые породы птиц и жестокость зимних морозов] Трав и цветов мало в большом лесу:
густая, постоянная тень неблагоприятна растительности, которой необходимы свет и теплота солнечных лучей; чаще других виднеются зубчатый папоротник, плотные и зеленые листья ландыша, высокие стебли отцветшего лесного левкоя да краснеет кучками зрелая костяника; сырой
запах грибов носится в воздухе, но всех слышнее острый и, по-моему, очень приятный
запах груздей, потому что они родятся семьями, гнездами и любят моститься (как говорят в народе) в мелком папоротнике, под согнивающими прошлогодними листьями.
Это делается не столько для удобрения земли, сколько для того, чтобы легче было
пахать яровую пашню, ибо на плодоносной почве
густая прошлогодняя жнива бывает выше колена.
Вместе с молодежью прошелся он по аллеям: липы немного постарели и выросли в последние восемь лет, тень их стала
гуще; зато все кусты поднялись, малинник вошел в силу, орешник совсем заглох, и отовсюду
пахло свежим дромом, лесом, травою, сиренью.
Лихонин поспешно поднялся, плеснул себе на лицо несколько пригоршней воды и вытерся старой салфеткой. Потом он поднял шторы и распахнул обе ставни. Золотой солнечный свет, лазоревое небо, грохот города, зелень
густых лип и каштанов, звонки конок, сухой
запах горячей пыльной улицы — все это сразу вторгнулось в маленькую чердачную комнатку. Лихонин подошел к Любке и дружелюбно потрепал ее по плечу.
Он прошел в столовую. Там уже набралось много народа; почти все места за длинным, покрытым клеенкой столом были заняты. Синий табачный дым колыхался в воздухе.
Пахло горелым маслом из кухни. Две или три группы офицеров уже начинали выпивать и закусывать. Кое-кто читал газеты.
Густой и пестрый шум голосов сливался со стуком ножей, щелканьем бильярдных шаров и хлопаньем кухонной двери. По ногам тянуло холодом из сеней.
С балкона в комнату
пахнуло свежестью. От дома на далекое пространство раскидывался сад из старых лип,
густого шиповника, черемухи и кустов сирени. Между деревьями пестрели цветы, бежали в разные стороны дорожки, далее тихо плескалось в берега озеро, облитое к одной стороне золотыми лучами утреннего солнца и гладкое, как зеркало; с другой — темно-синее, как небо, которое отражалось в нем, и едва подернутое зыбью. А там нивы с волнующимися, разноцветными хлебами шли амфитеатром и примыкали к темному лесу.
В чаще этой всегда сыро,
пахнет густой постоянной тенью, паутиной, падалью-яблоком, которое, чернея, уже валяется на прелой земле, малиной, иногда и лесным клопом, которого проглотишь нечаянно с ягодой и поскорее заешь другою.
Они прошли в дом через большую каменную террасу, со всех сторон закрытую
густыми шпалерами винограда «изабелла». Черные обильные гроздья, издававшие слабый
запах клубники, тяжело свисали между темной, кое-где озолоченной солнцем зеленью. По всей террасе разливался зеленый полусвет, от которого лица женщин сразу побледнели.
Всякие
запахи, начиная с благоуханий цветущих лип и кончая миазмами скотного двора,
густою массой стоят в воздухе.
Я смотрел в овраг, до краев налитый сыроватой августовской тьмою. Из оврага поднимался
запах яблоков и дынь. По узкому въезду в город вспыхивали фонари, все было насквозь знакомо. Вот сейчас
загудит пароход на Рыбинск и другой — в Пермь…
Осенний тихо длился вечер. Чуть слышный из-за окна доносился изредка шелест, когда ветер на лету качал ветки у деревьев. Саша и Людмила были одни. Людмила нарядила его голоногим рыбаком, — синяя одежда из тонкого полотна, — уложила на низком ложе и села на пол у его голых ног, босая, в одной рубашке. И одежду, и Сашино тело облила она духами, —
густой, травянистый и ломкий у них был
запах, как неподвижный дух замкнутой в горах странно-цветущей долины.
— Не смейся, пострел, — сказала Людмила, взяла его за другое ухо и продолжала: — сладкая амброзия, и над нею
гудят пчелы, это — его радость. И еще он
пахнет нежною ванилью, и уже это не для пчел, а для того, о ком мечтают, и это — его желание, — цветок и золотое солнце над ним. И третий его дух, он
пахнет нежным, сладким телом, для того, кто любит, и это — его любовь, — бедный цветок и полдневный тяжелый зной. Пчела, солнце, зной, — понимаешь, мой светик?
Выгоревший на солнце и омытый дождями, он туго набит облаками серовато-зелёной и серебристой пеньки; в сухую погоду его широкий зев открыт, и амбар кажется огромною печью, где застыл серый
густой дым, пропитанный тяжким
запахом конопляного масла и смолы.
…Весна была жаркая, грозила засухой, с болот поднимался
густой, опаловый туман и, растекаясь в безветренном воздухе, приносил в город душный, кислый
запах гниющих трав.
Жадно пили свет солнца деревья, осыпанные желтоватыми звёздочками юной листвы, тихо щёлкая, лопались почки,
гудели пчёлы, весь сад курился сочными
запахами — расцветала молодая жизнь.
Под звуками и движениями жизни явной чуть слышно, непрерывно трепетало тихое дыхание мая — шёлковый шелест молодых трав, шорох свежей, клейкой листвы, щёлканье почек на деревьях, и всюду невидимо играло крепкое вино весны, насыщая воздух своим пряным
запахом. Словно туго натянутые струны
гудели в воздухе, повинуясь ласковым прикосновениям чьих-то лёгких рук, — плыла над землёю певучая музыка, вызывая к жизни первые цветы на земле, новые надежды в сердце.
Матвей выбежал за ворота, а Шакир и рабочие бросились кто куда, влезли на крышу смотреть, где пожар, но зарева не было и дымом не
пахло, город же был охвачен вихрем тревоги: отовсюду выскакивали люди, бросались друг ко другу, кричали, стремглав бежали куда-то, пропадая в
густых хлопьях весеннего снега.
Она не вставала, металась в жару и бредила, живот её всё вздувался. Не раз Матвей видел в углу комнаты тряпки, испачканные
густой, тёмной кровью, и все дни его преследовал её тяжёлый, пьяный
запах.
— Старики не догадались запастись в Уфе кипучим вином и здоровье новобрачных пили трехлетней, на три ягоды налитой, клубниковкой,
густой, как масло, разливающей вокруг себя чудный
запах полевой клубники.
День выдался очень удачный для торжества, — один из тех ярких, прозрачных дней ранней осени, когда небо кажется таким
густым, синим и глубоким, а прохладный воздух
пахнет тонким, крепким вином.
На 303-й версте общество вышло из вагонов и длинной пестрой вереницей потянулось мимо сторожевой будки, по узкой дорожке, спускающейся в Бешеную балку… Еще издали на разгоряченные лица
пахнуло свежестью и
запахом осеннего леса… Дорожка, становясь все круче, исчезала в
густых кустах орешника и дикой жимолости, которые сплелись над ней сплошным темным сводом. Под ногами уже шелестели желтые, сухие, скоробившиеся листья. Вдали сквозь пустую сеть чащи алела вечерняя заря.
Он вошел в небольшую комнатку, где, прежде чем он увидел что-нибудь, у него захватило дыхание от
запаха чего-то кислого и затхлого, который здесь был гораздо
гуще, чем в большой комнате, и, вероятно, отсюда распространялся по всему дому.
Илья вдыхал сладкий
запах духов, разливавшийся в воздухе вокруг этой женщины, смотрел на неё сбоку и вслушивался в её голос. Говорила она удивительно спокойно и ровно, в её голосе было что-то усыпляющее, и казалось, что слова её тоже имеют
запах, приятный и
густой…
Не зная, что сказать на это, Илья молчал, хотя всегда чувствовал в себе сильное желание возражать товарищу. И все молчали некоторое время, иногда несколько минут. В тёмной яме становилось как будто ещё темнее. Коптила лампа,
пахло углями из самовара, долетал глухой, странный шум:
гудел и выл трактир, там, наверху. И снова рвался тихий голос Якова...
Маше нравилось слушать
густой голос этой женщины с глазами коровы. И, хотя от Матицы всегда
пахло водкой, — это не мешало Маше влезать на колени бабе, крепко прижимаясь к её большой, бугром выступавшей вперёд груди, и целовать её в толстые губы красиво очерченного рта. Матица приходила по утрам, а вечером у Маши собирались ребятишки. Они играли в карты, если не было книг, но это случалось редко. Маша тоже с большим интересом слушала чтение, а в особенно страшных местах даже вскрикивала тихонько.
Встречу им подвигались отдельные дома, чумазые, окутанные тяжёлыми
запахами, вовлекая лошадь и телегу с седоками всё глубже в свои спутанные сети. На красных и зелёных крышах торчали бородавками трубы, из них подымался голубой и серый дым. Иные трубы высовывались прямо из земли; уродливо высокие, грязные, они дымили густо и черно. Земля, плотно утоптанная, казалась пропитанной жирным дымом, отовсюду, тиская воздух, лезли тяжёлые, пугающие звуки, — ухало,
гудело, свистело, бранчливо грохало железо…
Чёрный, железный червь, с рогом на голове и тремя огненными глазами, гремя металлом огромного тела, взвизгнул, быстро подполз к вокзалу, остановился и злобно зашипел, наполняя воздух
густым белым дыханием. Потный, горячий
запах ударил в лицо Климкова, перед глазами быстро замелькали чёрные суетливые фигурки людей.
Светало, в окно смотрел бледный кусок неба, в комнате просыпались мухи и жужжали, мелькая на сером фоне окна. Вместе с
запахом керосина квартиру наполнял ещё какой-то
запах,
густой и тревожный.
Долинский остановился, бережно взял со стола барахтавшегося на спинке жука и поднес его на ладони к открытой форточке. Жук дрыгнул своими пружинистыми ножками, широко расставил в стороны крылья,
загудел и понесся. С надворья в лицо Долинскому
пахнула ароматная струя чрезмерно теплого воздуха; ласково шевельнула она его сухими волосами, как будто что-то шепнула на ухо и бесследно разлилась по комнате.
Настала ночь. Взошедшая луна, ударяя в стекла окна, кидала на пол три полосы бледного света. В воздухе было свежо; с надворья
пахло померанцами и розой. В форточку, весело
гудя, влетел ночной жук, шибко треснулся с разлета о стену, зажужжал и отчаянно завертелся на своих роговых надкрыльях.
На вокзале Николаевской железной дороги встретились два приятеля: один толстый, другой тонкий. Толстый только что пообедал на вокзале, и губы его, подернутые маслом, лоснились, как спелые вишни.
Пахло от него хересом и флердоранжем. Тонкий же только что вышел из вагона и был навьючен чемоданами, узлами и картонками.
Пахло от него ветчиной и кофейной
гущей. Из-за его спины выглядывала худенькая женщина с длинным подбородком — его жена, и высокий гимназист с прищуренным глазом — его сын.
Запахло таким
густым дымом, как в битве Нельсона с испанским флотом, и я сказал страшным голосом...
Вадим стоял под
густою липой, и упоительный
запах разливался вокруг его головы, и чувства, окаменевшие от сильного напряжения души, растаяли постепенно, — и отвергнутый людьми, был готов кинуться в объятия природы; она одна могла бы утолить его пламенную жажду и, дав ему другую душу или новую наружность, поправить свою жестокую ошибку.
Ночами, когда город мёртво спит, Артамонов вором крадётся по берегу реки, по задворкам, в сад вдовы Баймаковой. В тёплом воздухе
гудят комары, и как будто это они разносят над землёй вкусный
запах огурцов, яблок, укропа. Луна катится среди серых облаков, реку гладят тени. Перешагнув через плетень в сад, Артамонов тихонько проходит во двор, вот он в тёмном амбаре, из угла его встречает опасливый шёпот...